3Как карты мозга определяют, что мы видим и чувствуем?
С пуститесь в подземное метро Бостона в Массачусетсе, и вы повсюду обнаружите карты: встроенные на стенах платформ, приклеенные в вагонах и отпечатанные на бумаге в виде брошюр. В городе с 1,3 миллиона пассажиров карты метро в равной степени выполняют функцию информационного ресурса и декора. Но еще они иллюстрируют неожиданную вещь, которая справедлива как для планов метро, так и для карт мозга: иногда искаженная карта лучше отображает то, что нужно знать людям.
Линии бостонского метро расходятся, как спицы колеса, с центром в сердце города, это показано на рис. 9. Переход с одной линии на другую осуществляется на четырех станциях. Однажды я проехала по красной линии от одной станции (“Парк Стрит”) до другой (“Даунтаун Кроссинг”) и обнаружила, что пересекла лишь одну часть города. Сравните это с расстоянием между станциями “Дейвис” и “Эйлуайф” – двумя соседними станциями на одном конце красной линии. Хотя точки, соответствующие станциям “Дейвис” и “Эйлуайф”, на плане располагаются ближе, чем точки “Парк Стрит” и “Даунтаун Кроссинг”, на самом деле станции “Дейвис” и “Эйлуайф” отстоят друг от друга больше чем на километр. Короче говоря, изображение на плане метро искажено по отношению к реальности. Тогда как расстояние в 1 сантиметр между станциями “Парк Стрит” и “Даунтаун Кроссинг” соответствует 10 метрам реального расстояния на местности, 1 сантиметр между станциями “Дейвис” и “Эйлуайф” соответствует 140 метрам.
Рис. 9. Упрощенная схема бостонского метро. Художник Пол Ким, редакция Майкла Квиришвили (CC BY 2.0)
Интересно, что благодаря этой неточности план метро становится более удобным. Когда мы выезжаем из центра, нам нужно знать только порядок станций на нашей линии, чтобы вовремя выйти. Но когда мы движемся к центру и готовимся к пересадке, нам нужна еще и пространственная информация. Можно ли доехать до аэропорта с одной пересадкой или придется делать две? На какой станции следует пересаживаться и в какую сторону ехать после пересадки? За счет увеличения разрешения в области пересадочных пунктов карта метро снабжает нас более четкой пространственной информацией именно там, где это больше всего необходимо.
Многие карты мозга, включая зрительную карту V1, используют тот же прием. Часть зрительной карты V1, которая отображает зрительную информацию из области центральной ямки (оттуда, куда направлен взгляд), очень сильно увеличена по сравнению с остальными частями. Вообще говоря, это увеличение объясняет одно из открытий Иноуэ: хотя пули от винтовки Мосина имели диаметр 7,6 миллиметра, они создавали области слепоты разного размера. У пациентов Иноуэ были сравнительно небольшие слепые участки в центре и более крупные на периферии. Это различие в размерах скотомы показывает, что информация от центральной ямки на карте V1 представляется в сильном увеличении, как карта центральной части города на плане метро.
Почему информация от центральной ямки на карте V1 отображается с более сильным увеличением? Главным образом потому, что она более значима. Световые рецепторы в области центральной ямки упакованы гораздо плотнее, чем в других частях сетчатки. Поскольку там больше рецепторов, мы получаем больше информации о той части зрительного пространства, куда непосредственно направлен наш взгляд. Это различие создает в сетчатке неравенство и делает зрение в области центральной ямки чуть более острым, чем в других зонах. Но это еще не все.
Представьте себе два световых рецептора сетчатки: один расположен в центральной ямке (“Флоранс”), другой на периферии (“Перри”). Допустим, оба рецептора регистрируют фотон (порцию) света одновременно и отправляют одинаковые сигналы о его обнаружении. Меньше чем за одну двадцатую секунды сигналы проходят через другие клетки сетчатки, делают короткую остановку на железнодорожной станции в глубине мозга и достигают области V1 в задней части головы. На этом пути сигнал от “Перри” объединяется с сигналами от соседних рецепторов, тогда как сигнал от “Флоранс” остается неизменным. Хотя в начале пути два сигнала были идентичными, к моменту прибытия в зону V1 они уже не похожи друг на друга. Здесь информация от “Флоранс” займет в сто раз больше места, чем информация от “Перри”[19]. Тот факт, что входные сигналы от “Флоранс” и ее соседей в центральной ямке занимают более обширную территорию на карте V1, имеет реальные последствия для нашего восприятия. Чем больше территория, тем больше нейронов V1 занимаются отображением точных деталей световой картины, обнаруженной в области центральной ямки.
История о “Флоранс” и “Перри” вызывает очевидный вопрос: не стали бы мы лучше видеть, если бы сохраняли сигналы от “Перри” так же бережно, как сигналы от “Флоранс”? Почему увеличена только одна часть карты, а не вся карта целиком? Такие же вопросы можно задать в отношении схемы метро. Почему бы не создать карту с единым масштабом и просто распечатать ее крупнее, чтобы она была аккуратнее и яснее? Ответ таков: если бы карта бостонского метро отражала всю схему в том же масштабе, как центральную часть, ее площадь была бы примерно в 100 раз больше. Вывесить такую карту на платформе, не говоря уже о том, чтобы распечатать ее в виде схемы, было бы просто невозможно. Карта метро представляет собой компромисс: она дает подробную информацию там, где это необходимо, при этом ее общие размеры остаются в разумных пределах.
То же самое справедливо для зрительной коры. В идеальном мире V1 могла бы одинаково хорошо отражать сигналы от центральной ямки и от периферии. Но иметь такую карту невозможно; наша карта V1 в таком случае была бы в 13 раз шире[20]. Еще хуже, что дополнительная информация обрабатывалась бы в других отделах мозга, так что и они тоже стали бы крупнее. Если бы мозг был организован по такому принципу, только зрительные области занимали бы слишком много места, чтобы поместиться в человеческом черепе.
Наш мозг, вынужденный расставлять приоритеты и приносить жертвы, принимает решение в пользу центральной ямки и в ущерб периферии. Эта жертва возможна и даже разумна по той причине, что наши глаза чрезвычайно подвижны. При бодрствовании люди постоянно делают глазами примерно пять быстрых движений в секунду. Эти движения глаз настолько часты и обычны и так хорошо сцеплены с мозгом, что мы чаще всего их не замечаем, хотя и можем осознать, если сконцентрируем на них внимание. Если вы попытаетесь прочесть это предложение, не двигая глазами, вы обнаружите вклад этого специфического действия.
Центральную ямку мы используем так, как использовали бы единственный телескоп для сбора информации обо всем ночном небе. Мы переводим телескоп туда и сюда, от одной точки к другой, собирая подробную информацию об интересующих нас участках, а затем объединяем эти мгновенные снимки и получаем более цельный портрет неба. Использование одного телескопа с высоким разрешением, его вращение и получение последовательных мгновенных снимков неба – это прекрасный компромисс между тем, чтобы видеть четко и видеть много.
Информация из периферических областей имеет значение, однако мы используем ее с другой целью, и она соответствующим образом усваивается. Периферическое зрение не такое острое, как центральное, но оно хорошо улавливает движение и функционирует в темноте или при тусклом освещении. Оно обеспечивает необходимый обзор для обнаружения неожиданностей. Когда “Перри” и его соседи регистрируют неожиданное движение на периферии и отправляют отчет в мозг, наши глаза незамедлительно поворачиваются в ту сторону, чтобы обнаружить источник движения. И тогда в дело вступает “Флоранс” с коллегами, посылая подробные сигналы, которые помогают уловить источник движения и осознать его потенциальную опасность.
Увеличение – важнейший принцип карт мозга. Это пример тонкого физического и нейронного компромисса в основе анатомии, восприятия и поведения любого существа. В случае карты V1 увеличение в области центральной ямки осмысленно, поскольку глаз может вращаться. И поскольку такое увеличение возможно, мы активно день ото дня производим движения глаз. Наш мозг, как и мозг всех существ, развивает наши сильные стороны, специализируясь и адаптируясь в том, что мы воспринимаем и делаем хорошо, оставляя в стороне то, что мы делаем хуже.
Как увеличение на картах мозга сказывается на восприятии? Оно обеспечивает достаточную “рабочую силу” нейронов для отображения большего количества материала. Часто дополнительный материал – это тонкие детали, такие как декоративные элементы или изогнутые линии, образующие буквы в словах на этой странице. Способность воспринимать такие тонкие детали называется пространственной остротой. Проверка пространственной остроты зрения обычно состоит в том, что человеку показывают два близко расположенных предмета и спрашивают, воспринимает ли он их в качестве одного или двух объектов. Взгляните, к примеру, на эти параллельные линии: ||. Когда вы смотрите прямо на них, вы используете центральную ямку с плотно упакованными рецепторами и подробное отображение этих двух линий на карте V1. Если у вас нормальное зрение, вам понятно, что здесь изображены две отдельные линии. Но если вы смотрите на них краем глаза, зрение становится менее острым. И теперь эти две линии выглядят как одна… если вы вообще можете их разглядеть.
У людей со здоровыми глазами острота зрения всегда выше вблизи центра поля зрения, чем на периферии. Но насколько она выше, зависит от каждого конкретного человека. Ученые заинтересовалась, не связаны ли эти персональные различия в зрительном восприятии с особенностями карт в области V1[21]. Они проверяли пространственную остроту зрения в разных точках поля зрения, а также использовали фМРТ, чтобы увидеть, как зрительные карты искажены в результате увеличения. Выяснилось, что люди различаются по степени увеличения отображения сигналов из центральной ямки по отношению к отображению сигналов с периферии. И люди также различаются в том, насколько выше острота их зрения в отношении деталей из центра поля зрения по отношению к деталям с периферии.