Несколько успокоившись, она, вероятно, осознала, что смерть Уорика – на самом деле не такая уж большая трагедия. Свой союз они заключили в лучшем случае неохотно, поневоле, под давлением обстоятельств, и теперь, если ее войско восторжествует, дом Ланкастеров сможет править беспрепятственно, избавленный от необходимости оглядываться на Уорика и учитывать его интересы.
Согласно хронисту династии Тюдоров Эдварду Холлу, ланкастерские лорды сказали Маргарите, что «они и так уже располагают значительными силами и уверены, что, воодушевленные присутствием ее величества и принца, вскоре смогут призвать все северные и западные графства под знамена с алой розой». Королева и принц разослали призывы к оружию своим сторонникам, в течение следующих дней в Серн прибыли еще несколько ланкастерских пэров со своими свитами, и появление их ободрило Маргариту. Вскоре она обрела свою прежнюю энергию и стала смотреть на исход своего предприятия более оптимистично. А жители Дорсета, Сомерсета и Уилтшира все приходили и приходили, вливаясь в ее растущее и растущее войско.
Теперь Сомерсет, сэр Джон Бофорт, Девон, Уэнлок и Лэнгстрозер провели военный совет, обсуждая, должна ли армия королевы стремительно двинуться по западному побережью, возможно через Бристоль, Глостер и Честер, и так достичь тех частей Ланкашира, где они могли бы набрать большой отряд лучников. Маргарита и ее сторонники были уверены, что в этих краях, более, чем где бы то ни было, лорды и простой народ готовы поддержать их. Джаспера Тюдора тотчас же послали в Уэльс вербовать там войско, а финальный план предусматривал, что королева выступит на запад и присоединится к нему по пути на север.
Король Эдуард пребывал в Лондоне, когда 16 апреля 1471 года пришла весть о появлении в Англии королевы Маргариты. Согласно «Кройлендской хронике», он «был измучен тяжкими испытаниями» и не успел «восстановить силы. Едва он разбил врагов в кровопролитном бою на востоке, как перед ним выросла угроза нового сражения, на сей раз на западе Англии, и ему пришлось готовиться к новой битве, не щадя себя». После Барнета он распустил свою армию и теперь вынужден был рассылать призывы в войско «во все концы страны, вербуя новобранцев». Он выпустил прокламацию против королевы и ее сторонников, напоминая народу, что Господь подтвердил его право на престол, даровав ему победу при Барнете и «в различных других битвах против нашего главного противника Гарри и его пособников». Он осознал, что в данном случае для его успеха критически важно действовать как можно быстрее, и, приказав рекрутировать мастеровых для обслуживания и ремонта королевских артиллерийских орудий, отправился в Виндзор набирать с помощью Гастингса войско.
23 апреля Эдуард в Виндзорском замке отпраздновал День святого Георгия с рыцарями ордена Подвязки, а на следующий день повел свое войско, состоящее из более чем трех тысяч пехотинцев, на запад, вслед королеве Маргарите, надеясь перехватить ее, прежде чем она перейдет реку Северн и присоединится к Джасперу Тюдору в Уэльсе, что, по сообщениям его разведки, и составляло ее цель.
Маргарита намеревались перейти Северн в Глостере, и, хотя она и ее командиры принимали меры предосторожности, чтобы скрыть ее перемещения, разведчики Эдуарда проследили почти весь их путь. Чтобы направить шпионов Эдуара по ложному следу, ее собственным разведчикам было приказано повернуть на восток, так, словно бы идущая за ними армия королевы двигалась на Лондон. Поначалу король поддался на эту уловку, но его передовые вскоре обнаружили истинный замысел королевы. После этого Ланкастеры «поняли, что король следует за ними по пятам, с каждым днем приближаясь, намереваясь вот-вот напасть, неумолимо и грозно ведя за собой войско в полной боевой готовности», и это вызвало у них панику и желание как можно скорее достичь Уэльса. Тем не менее их ряды с каждым днем росли, ведь, по словам автора «Кройлендской хроники», «на западе нашлось немало тех, кто считал законным королем Генриха». Эдуард IV шел маршем с большой скоростью, беспощадно подгоняя солдат и не позволяя им даже остановиться, чтобы поесть или добыть провизию.
Из Серна Маргарита двинулась на запад в Эксетер, где появление королевы и принца всколыхнуло всех «без изъятья» жителей Девона и Корнуолла, которые стали с восторгом стекаться к ним. Далее ее путь лежал в Тонтон, Гластонбери и Уэллс, где ланкастерское войско, явившееся 27 апреля, разграбило архиепископский дворец. Здесь лорды посоветовали королеве ненадолго остановиться, чтобы набрать побольше солдат. Хотя Маргарита стремилась как можно скорее продолжить поход, она все же согласилась, говоря: «Да пребудет с нами благодать Господня!» В тот день король достиг Абингдона и получил там верные известия, что королева находится в Уэллсе.
29-го Эдуард прибыл в Сайренсестер, где узнал, что Маргарита идет на север, в Бат, расположенный в тридцати милях к юго-западу от него. Согласно другим донесениям, она должна была вступить в Сайренсестер 1 мая. Услышав об этом, король приказал всем своим солдатам покинуть город и разбил лагерь в трех милях от него, построив свои части в боевой порядок. Впрочем, на следующий день не пришло более никаких рапортов о приближении врага к Сайренсестеру, поэтому Эдуард двинулся на юг по дороге, ведущей в Малмсбери, надеясь перехватить там противника. Однако королева достигла Бата 30 апреля. Эдуард, осознав свою ошибку, бросился за ней, но, прибыв туда 1 мая, узнал, что она направилась на запад в Бристоль и намерена дать ему бой на поле в близлежащем Чиппинг-Содбери.
Маргарита действительно появилась в Бристоле 1 мая и была встречена весьма тепло, причем горожане снабдили ее обмундированием и оружием, провизией и деньгами. После этого она «воспрянула духом», но затем испытала разочарование, узнав, что ее командиры завербовали в городе меньше солдат, чем надеялись поначалу.
Покинув Бристоль, Маргарита на некоторое время остановилась отдохнуть в замке Беркли, ставшем в 1327 году местом убийства Эдуарда II. Она оставила свой авангард в Чиппинг-Содбери, чтобы сбить Эдуарда со следа, и когда 2-го числа король послал туда своих передовых, между ними и солдатами Ланкастеров завязалась схватка, причем ланкастерские солдаты взяли в плен нескольких йоркистов, прежде чем те успели отступить. В тот же день, после полудня, Эдуард лично появился в Чиппинг-Содбери и ночевал там, разбив лагерь под открытом небом, «на обширной и приветной равнине, называемой в тех краях пустошью», думая, что ланкастерская армия где-то поблизости. Впрочем, его разведчики не обнаружили ни следа вражеского войска.
А дома, в Лондоне, двор с тревогой ожидал вестей. «До нас доходят столь разные слухи, – писал миланской посланник королю Людовику, – что я не в силах отличить в них правду от лжи».
Вечером, 2-го числа, королева покинула замок Беркли и всю ночь шла к Глостеру, намереваясь перейти там Северн. Если бы ее части примкнули к войску Джаспера Тюдора, у Эдуарда было бы мало шансов одолеть их объединенные отряды. К трем часам утра король получил надежные донесения о том, что ланкастерская армия снова ускользнула от него и направляется к Глостеру. Решив догнать ее до того, как она переправится через реку, он тотчас же послал гонца с письмом к сэру Ричарду Бошану, коменданту Глостера, повелевая ему закрыть ворота перед Ланкастерами до прибытия короля и дальнейших распоряжений. Королевский вестник обошел войско Маргариты, выбрав другой маршрут и перехитрив ее, и первым доскакал до города. Тем временем Эдуард выстроил свою армию в боевой порядок и, выступив на рассвете, начал тридцатимильный марш в Челтнем по Котсуолдским холмам.
В десять часов утра королева и ее войско подошли к стенам Глостера и потребовали впустить их, но ворота им не отперли. Бошан передал ей, что он и горожане поклялись королю не давать им прохода. Поэтому ей ничего не оставалось, кроме как перейти реку Портвэй и двинуться в сторону Тьюксбери, городка в десяти милях к северу. «Весь этот день войско короля пребывало в шести-семи милях от врагов; сам он стоял лагерем на равнине, а его противник – в лесах, и он мог следить за каждым их движением», как гласит «История прибытия». Впрочем, у Эдуарда заканчивались запасы провизии, и его солдаты получали скудные пайки. Было очень тепло, и им приходилось пить из ручья, вода в котором была загрязнена илом, поднятым колесами проезжающих телег. К счастью, их цель была почти в пределах досягаемости.
Вечером, в четыре часа, 3 мая, большое войско Маргариты, тяжело ступая, вошло в Тьюксбери; здесь ее солдаты могли переправиться через Северн и попасть в Уэльс. Впрочем, непрерывно двигавшиеся на марше весь день и всю ночь, они «смертельно устали, ведь к тому времени они проделали большой путь, пройдя тридцать шесть миль по пересеченной местности, по узким тропинкам и каменистым дорогам, обходя леса, без пищи и отдыха». Некоторые солдаты королевы, обессилев от жары и изнеможения, падали на марше, и товарищи бросали их на произвол судьбы. Маргарита сама настолько утомилась, что не могла следовать дальше, и было решено сделать общий привал на ночь, а поутру начать боевые действия. Королева, принцесса Уэльская, графиня Девон, Кэтрин Во и другие придворные дамы на ночь удалились в близлежащий помещичий дом Глапсхилл-Мэнор, выстроенный в 1430 году под стенами одноименного замка, старинной нормандской крепости типа мотт-энд-бейли, от которой до наших дней остался насыпной холм.
Король Эдуард прибыл в Челтнем ближе к вечеру и был извещен о том, что ланкастерская армия движется к Тьюксбери. Он приказал своим людям немного отдохнуть и «вместе со своими солдатами слегка подкрепился той провизией и питьем, что взяли они с собой». Затем, вечером, он двинулся далее, в Тредингтон, расположенный в трех милях от Тьюксбери, где разбил лагерь на ночь. Как и солдаты Ланкастеров, его люди «настолько устали и были настолько измучены жаждой», что не могли идти дальше.
На рассвете следующего дня армия Ланкастеров стала готовиться к битве, которая неминуемо должна была вот-вот начаться. Сомерсет, назначенный главнокомандующим, выстроил свое войско в боевой порядок, заняв выгодную позицию на холме, поднимающемся над полем на южной окраине Тьюксбери, так что в тылу у него оказался городок и аббатство, хотя его командиры и королева высказывали опасения, что «и перед ними, и со всех сторон простираются заросшие тропы, и глубокие овраги, и множество живых изгородей с холмами и долинами и что сие есть место гиблое, гр