После битвы Сомерсет и другие лидеры Ланкастеров, включая сэра Джона Лэнгстрозера, сэра Хамфри Одли, сэра Джона Фортескью и доктора Джона Мортона пытались найти убежище в аббатстве Тьюксбери. Несмотря на это, люди короля выволокли их оттуда. Одних убили на месте, других оставили в живых до суда, а некоторых, включая Фортескью и Мортона, на время заточили в темницу.
6 мая Сомерсет и двенадцать его соратников предстали перед военным трибуналом под председательством Глостера, лорда – верховного констебля Англии, и тотчас же были приговорены к смертной казни как изменники и мятежники. В тот же день Сомерсет был обезглавлен на рыночной площади Тьюксбери и погребен в тамошнем аббатстве. Он был последним прямым потомком Бофортов по мужской линии, и после его смерти старшей представительницей этого дома стала Маргарет Бофорт. Остальных двенадцать ланкастерских командиров постигла та же судьба, они была казнены «по воле короля». Эдуард помиловал всех рядовых солдат, сражавшихся против него.
Битва при Тьюксбери фактически положила конец ланкастерскому сопротивлению и стала последним сражением между Ланкастерами и Йорками. Когда оно завершилось, Генрих VI находился в плену, его единственный сын погиб, жена скрывалась, а последний потомок Бофортов по мужской линии, которого Генрих мог бы избрать своим наследником, был казнен. Никто еще не рассматривал четырнадцатилетнего изгнанника Генри Тюдора как надежду дома Ланкастеров, ныне лишившегося наследников мужского пола. Ланкастерским наследником по закону считался теперь Альфонсо V, король Португалии, потомок Джона Гонта, и ни один человек в Англии не готов был поднять восстание, чтобы возвести его на трон. Даже Маргарет Бофорт отреклась от Ланкастеров, перестала поддерживать их притязания на трон и заявила о своей лояльности Эдуарду IV. «Во всех концах Англии, – говорится в „Истории прибытия“, – всем без исключения представлялось, что означенная партия погибла безвозвратно, навеки низложена и не имеет более никаких надежд на возрождение».
5 мая, когда король с триумфом въехал в Вустер, ему сообщили, что королеву Маргариту не могут найти и что она, вероятно, бежала после битвы. На самом деле Маргарита и Анна Невилл покинули Пейнс-Плейс и тайно направились в помещичий дом под названием Бёртсмортон-Корт, воздвигнутый в XIV веке, окруженный рвом и укрепленный, красивое здание, располагавшее внутренним двором и внушительным главным залом. Королеве предоставили покой, существующий до сих пор, однако она явно не чувствовала там себя в безопасности, потому что вскоре перебралась вместе со всей своей свитой в монастырь Литтл-Малверн в Вустершире, в пяти милях к северо-западу, «бедную религиозную общину», основанную в 1171 году и укрывшуюся в лесах на склоне холма Херефордшир-Бикон.
Тем временем до короля стали доходить донесения о назревающем на севере и в Уэльсе восстании, и, распустив солдат, сражавшихся за него при Тьюксбери, он начал рекрутировать людей в новое войско. Когда пришла весть о поражении Ланкастеров, Джаспер Тюдор находился в Чепстоу вместе с Генри Тюдором и теперь делал все возможное, чтобы удержать власть над Южным Уэльсом. По приказу Эдуарда Роджер Воэн из Тритауэра попытался заманить его там в ловушку, но потерпел неудачу, и это Джаспер сумел взять Воэна в плен и велел его обезглавить. По слухам, он был движим местью, так как именно Воэн в 1461 году убедил Эдуарда казнить отца Джаспера, Оуэна Тюдора. После этого Джаспер бежал на запад, в замок Пембрук, где был осажден йоркистским партизаном по имени Морган Томас. Впрочем, спустя неделю его спас верный друг и союзник, Дэвид Томас.
К 14 мая король получил известие, что граф Нортумберленд, заново присягнувший ему на верность, подавил северное восстание в зародыше, прежде чем оно успело набрать силу.
Худшие опасения короля Людовика подтвердились 1 июня, когда до него дошла достоверная весть о победе Эдуарда. Впрочем, Карл Смелый был восхищен этими новостями и поспешил отправить в Англию своих посланников, чтобы поздравить Эдуарда и напомнить ему о враждебности Людовика, а также настоять на том, что он должен отвоевать утраченные английские владения во Франции, и уверить его в поддержке Бургундии в этом предприятии.
Однако пока короля занимали куда более важные и неотложные дела. 7 мая королеву Маргариту и Анну Невилл обнаружил в монастыре Литтл-Малверн и взял под стражу сэр Уильям Стэнли со своими людьми. Именно Стэнли, не слишком-то щадя ее, передал ей весть о гибели сына. Услышав горестное известие, Маргарита упала в обморок, и ее, почти бесчувственную, выволокли из монастыря солдаты Стэнли. 11 мая и она, и Анна Невилл предстали перед королем в Ковентри. Маргарита в отчаянии призывала на голову Эдуарда проклятия и выкрикивала в его адрес такие оскорбления, что он некоторое время серьезно подумывал ее казнить. Но в конце концов он смягчился: рыцари не поступают так с женщинами, а эта женщина обезумела от горя и невыносимых бедствий. Он проявит к ней снисходительность. Когда она несколько успокоилась, он сообщил ей, что с ней будут обращаться достойно и почтительно, и она отвечала с похвальным смирением, что «будет во всем ему покорна». 14 мая, когда Эдуард выступил из Ковентри в Лондон, Маргарита Анжуйская находилась в его свите, а Анну Невилл он передал под опеку ее зятя, герцога Кларенса, который предоставил ей место при своем дворе и поручил заботам ее старшей сестры, герцогини Изабеллы. Ее имя не упоминается в числе имен тех пленников, что поскакали вместе с Эдуардом в Лондон.
Пока происходили все эти события, говорит автор «Кройлендской хроники», «безумное неистовство врагов короля отнюдь не улеглось, особенно в Кенте, и число их возросло, несмотря на то что двойная победа короля Эдуарда представлялась всем явным знаком справедливости его дела. Подстрекаемые теми немногими, кто остался от войска графа Уорика, а также солдатами гарнизона Кале, матросами и пиратами, подобные люди собрались под началом Томаса, бастарда лорда Фоконберга». Фоконберг был кузеном Уорика и сумел сохранить контроль над флотом графа. Узнав о гибели Уорика под Барнетом, он высадился в Кенте и начал поднимать местных жителей на восстание, величая себя «командиром и предводителем людей Кента, поставленным нашим законным лордом Генрихом».
Люди стекались к нему из «самых отдаленных уголков Кента», изъявляя готовность идти на Лондон. Сэр Джефри Гейт, укрывшийся в Кале, прислал Фоконбергу триста солдат, а мэр Кентербери присоединился к нему с двумястами горожанами. «В Эссексе, – отмечает „Большая Лондонская хроника“, – робкие мужья отбрасывали острые косы, облачались вместо доспехов в блузы своих жен, суровую холстину и старые простыни, вооружались тяжелыми, увесистыми дубинами, длинными вилами и крепкими посохами и спешили в Лондон, по пути примыкая к жителям Кента». Многие, как утверждается в «Истории прибытия», «предпочли бы остаться дома, а не подвергаться опасности, принимая участие в таком восстании».
Мятежники направились в столицу по дорогам и в лодках по Темзе, «подмечая все входы в Лондон и выходы из оного, прикидывая, сколько войска потребуется, чтобы взять его, и решая, как бы проникнуть в этот богатейший город, чтобы тем вернее разграбить». 8 мая Фоконберг из своего штаба в Ситтингборне потребовал, чтобы лорд-мэр открыл ему ворота, но лондонцы уже прослышали о победе короля при Тьюксбери и не поддались угрозам. Узнав о восстании Фоконберга, Эдуард IV разослал призывные повестки во множество графств-широв, и за считаные дни к нему, по словам Уоркворта, «прибыло не менее тридцати тысяч человек».
13-го числа Бастард появился под стенами Лондона на южном берегу Темзы и объявил о своем намерении захватить город и освободить из Тауэра Генриха VI. Однако, как гласит «Кройлендская хроника», «Господь вселил мужество в сердца лондонцев, дабы они не дрогнули в битве». Лорд-мэр и олдермены отказались впустить его, говоря, что удерживают столицу от имени короля Эдуарда, которому обязаны своим назначением. Тогда Фоконберг повел своих людей в Кингстон и переправился там через Темзу, намереваясь возглавить нападение на Вестминстер, но, получив вести о том, что войско короля скоро зайдет ему в тыл, отступил в Саутварк, поближе к той гавани, где стояли на якоре его корабли. Затем он выстроил в ряд свои пушки и обстрелял Тауэр, где в то время пребывала королева Елизавета со своими детьми, «подвергаясь, весьма вероятно, величайшей опасности в своей жизни». Комендантом Тауэра служил брат Елизаветы, лорд Риверс, который стал умело и искусно защищать город от нападающих, приказав подвергнуть позиции Фоконберга массированному пушечному обстрелу со стен Тауэра и отбив атаку мятежников.
На следующий день Фоконберг предпринял тщетную попытку поджечь Лондонский мост, однако был отброшен залпами пушек. Тем временем три тысячи его людей прорвались в город через доки Святой Екатерины и принялись бесчинствовать на улицах, стреляли куда попало из орудий и из луков, грабили и подожгли ворота Олдгейт и Бишопсгейт. В этот момент на подмогу городскому ополчению явился граф Эксетер и повел его на мятежников, как раз когда Риверс совершил вылазку из Тауэра во главе отряда из четырех тысяч пятисот человек. Начался яростный бой, в котором погибли многие люди Фоконберга. Постепенно мятежников оттеснили назад на берега Темзы, а оттуда, преследуемые лондонцами, они кинулись к своим кораблям, хотя до того, проявив немалую дерзость, успели увести с пастбища возле Тауэра пятьдесят волов из стада мясника Гулда, предназначавшихся для стола королевы и ее придворных.
15-го числа мятежники тихо отступили в Блэкхит, где перегруппировались. Впрочем, узнав, что король наступает на них во главе тридцатитысячного войска, они утратили всякое мужество и решили разбежаться. Фоконберг сдался герцогу Глостеру, который прискакал в столицу впереди главных сил короля. Теперь ничто не мешало триумфальному вступлению Эдуарда в Лондон.
Во вторник, 21 мая, король был официально встречен в Ислингтоне лорд-мэром и членами городского совета, а затем, в сопровождении более многочисленной, чем обыкновенно, свиты, которая включала в себя почти