Однако Екатерина совершенно точно родила Тюдору детей, и те из них, кто дожил до зрелого возраста, стали верными сторонниками дома Ланкастеров. Старшим их сыном был Эдмунд, родившийся около 1430 года во дворце Мач-Хэдем в Хартфордшире, кирпичном особняке XII века, на протяжении восьмисот лет принадлежавшем епископам Лондонским и сохранившемся до наших дней. Вторым сыном был Джаспер, который появился на свет примерно в 1431 году в особняке епископов Илийских в хартфордширском Хэтфилде. В 1432 году Екатерина, беременная третьим ребенком и будучи на сносях, решила навестить короля в Вестминстере, как вдруг у нее преждевременно начались схватки и ей пришлось прибегнуть к помощи монахов Вестминстерского аббатства, где она и родила сына Оуэна. Дитя забрали у нее тотчас после рождения и воспитали среди братии; Полидор Вергилий говорит, что этот сын Екатерины и Тюдора впоследствии принял постриг в этом бенедиктинском аббатстве, где, видимо, получил имя Эдварда Бриджуотера. Там он и умер и был похоронен в 1502 году. Полидор Вергилий упоминает также о дочери Екатерины и Тюдора, постригшейся в монахини, но о ней не сообщает более ни один источник.
На протяжении двадцатых годов XV века война с Францией продолжалась под началом Бедфорда. В 1423 году англичане одержали победу в битве при Краване, а затем в 1424 году при Вернёе. К концу 1425 года они контролировали Мэн и Анжу.
В 1428 году граф Солсбери, игнорируя предупреждение Бедфорда, двинулся в наступление на войска дофина и осадил Орлеан. Бедфорд встревожился, так как осознавал, что, несмотря на правительственную пропаганду, предназначенную воодушевить и поднять народ на войну, все меньше англичан хотело сражаться с французами, а парламент отказывал короне в финансовой поддержке, потому что казна опустела.
До сих пор под контролем дофина находилась часть Франции, расположенная к югу от Луары и за пределами занятого англичанами герцогства Аквитанского. К 1428 году удача совсем изменила ему, и его люди были совершенно деморализованы. В этот момент к его двору прибыла крестьянская девица Жанна д’Арк, которая утверждала, будто слышала ангельские голоса, призывавшие ее освободить Францию от английского владычества. Наконец она убедила дофина позволить ей возглавить защиту Орлеана. Последовала блестящая победа французов, ознаменовавшая поворотный пункт в войне: судьба отныне благоприятствовала французам, и, напротив, после битвы при Орлеане фортуна отвернулась от англичан, которые с появлением Жанны д’Арк стали вести счет своим неудачам. Их разгром при Орлеане в 1429 году стал первым крупным поражением, которое они понесли после смерти Генриха V. Но впереди их ждали худшие катастрофы.
После еще одной победы под Пате в 1429 году Жанна повела дофина в Реймс. Там, в стенах собора, видевшего венчание на царство его предков, он был коронован под именем Карла VII и помазан священным елеем 18 июня в ее присутствии. Даже сейчас англичане, возможно, могли спасти положение. Они не сделали этого по той простой причине, что их усилиям препятствовали ожесточенные раздоры знати в совете.
5 ноября в Англии тоже состоялась коронация: Генрих VI был венчан на царство в Вестминстерском аббатстве. Коронация оказалась серьезным, долгим испытанием для мальчика, которому не исполнилось и восьми лет, но Генрих выдержал его с достоинством, степенно и торжественно, несмотря на то что корона была слишком тяжела и носить ее было неудобно. Это событие не сопровождалось многочисленными празднествами и увеселениями; в Лондоне, вопреки обычаю, водоводы не били бесплатным вином, ибо совет опасался, что король увидит пьяных на улицах. Вместо этого вино наливалось каждому в кубок. Несмотря на предосторожности, на улицах собрались такие огромные толпы, что несколько человек задохнулись в давке. Для кое-кого из карманников этот день завершился в темнице, а в Смитфилде желающих ожидало альтернативное развлечение – сожжение на костре еретика.
Ритуал коронации должен был ознаменовать восшествие Генриха на трон и начало его самостоятельного правления, однако он явно был еще слишком юн, чтобы властвовать самодержавно. Совет по-прежнему будет править от его имени несколько лет под началом Глостера и Бофорта, все еще смертельно враждовавших друг с другом. Коронация, кажется, вскружила юному Генриху голову, ибо вскоре после нее Уорик стал жаловаться совету, что король слишком преисполнился сознания своего монаршего статуса и «по оной причине весьма вознегодовал на телесные наказания его королевской особы». Совет вызвал Генриха пред свои очи и предупредил, что он, пусть отныне и король, обязан слушаться гувернера. Но Уорик не всегда прибегал только к строгой дисциплине и, по-видимому, искренне привязался к своему воспитаннику. В 1430 году он изготовил для королевской лошадки маленькую упряжь, отделанную золотом, и разыскал для Генриха несколько игрушечных мечей, «дабы король учился играть с ними в нежном своем возрасте».
В 1439 году, к великой радости англичан, герцог Бургундский взял в плен Жанну д’Арк и продал ее своему союзнику, Бедфорду. В мае 1431 года, признанная виновной в колдовстве, она была передана церковью светским властям и сожжена на костре в Руане в присутствии кардинала Бофорта. Впрочем, ее смерть вовсе не предвещала, что удача вновь начнет улыбаться англичанам во Франции.
Генрих VI во время суда над Жанной находился в Руане, но не присутствовал при ее казни. Вскоре после этого он с кардиналом отправился в Париж. Бедфорд отчаянно пытался вернуть власть над Францией, пока не станет слишком поздно, и решил, что надобно возложить на Генриха французскую корону, дабы тем самым уменьшить эффект от коронации Карла VII, состоявшейся годом ранее. Соответственно, Генрих был коронован в соборе Нотр-Дам 16 декабря 1431 года.
Французы возроптали против английского короля. Воодушевленные прежде невиданным, небывало энергичным подъемом национализма, они вознамерились изгнать захватчиков и возвести на трон Карла VII. В те самые часы, когда проходила коронация Генриха в Париже, на улицах бесчинствовала толпа, а некоторые аристократы спешили на помощь Карлу. Коронация оказалась одной из немногих неудач Бедфорда, и он осознавал это. Решив, что французами владеют настроения весьма опасные, он почти тотчас же отослал Генриха домой в Англию, завершив тем самым его первый и единственный визит на континент.
Встретив восторженный прием у своих подданных, Генрих вновь приступил к учению. Он делал немалые успехи, прочитал много хроник английской истории и в особенности заинтересовался Альфредом Великим, которого впоследствии тщетно попытается канонизировать. В 1432 году, в возрасте одиннадцати лет, Генрих все еще проявлял упрямство, а по временам так бунтовал против воспитательных мер, что его измученный гувернер снова пожаловался совету на своеволие и капризы мальчика. Лорды уверили его в своей поддержке. По-видимому, Генрих весьма негодовал на телесные наказания, которым подвергают его за провинности, и часто угрожал обрушить на Уорика страшное возмездие, когда достигнет совершеннолетия. Однако лорды совета дали понять королю, что Уорик прибегает к наказаниям с их полного одобрения. Кроме того, совет позволил Уорику отсылать любых товарищей – сверстников короля, которые отвлекали его от занятий и оказывали на него дурное влияние.
Ричард, герцог Йоркский, достиг совершеннолетия в 1432 году, когда ему исполнился двадцать один год. За два года до этого он был назначен на высокий пост лорда – верховного констебля Англии, то есть отвечал отныне за оборонительные сооружения страны, а в 1431 году сопровождал Генриха VI во время его визита во Францию. Сейчас, 12 мая, Йорк был официально признан графом Марчем, Ольстерским и Кембриджским по наследственному праву, хотя прежде его отец был объявлен вне закона, лишен титулов и земель. Впрочем, ему позволили вернуть себе имения только после того, как он согласился заплатить королю в течение пяти лет 1646 фунтов 0 шиллингов и 6 пенсов (1646,025 фунта) за оказанную ему честь. В 1433 году его посвятили в рыцари ордена Подвязки.
Несмотря на его огромное состояние и близкое родство с королем, а может быть, именно поэтому Йорку не предложили место в королевском совете и не пригласили участвовать в управлении государством. В окружении короля нашлись те, кто опасался, что Йорк, если предоставить ему слишком много власти, попытается захватить трон, и потому было решено назначать его исключительно на военные посты.
Теперь Йорку принадлежали обширные земельные угодья в Уэльсе, Ирландии и в тринадцати английских графствах. Основная часть его земель располагалась к северу от Валлийской марки. От своего дяди Марча он унаследовал сказочное состояние Мортимеров, сделавшись богатейшим вельможей и крупнейшим помещиком Англии. Кроме того, он владел величественными замками Ладлоу и Фозерингей, а также замком Бейнардс в Лондоне. В 1436 году его доход составлял по крайней мере 3231 фунт, возможно, и в два раза больше, а к 1443–1444 годам его прибыль от одних только пограничных валлийских поместий выросла до 3430 фунтов чистого дохода. Хотя он сохранял верность королю, богатство и множество могущественных родственников и свойственников превращало его в потенциально опасного соперника в борьбе за власть, с которым приходилось считаться.
В 1433 году в истории Ланкастеров наметились две гибельные тенденции. Первая заключалась в том, что Бургундия стала охладевать к Англии, а их дружественные узы – ослабевать. После того как в 1432 году умерла от родов жена Бедфорда Анна Бургундская, Бедфорд вступил в брак с Жакеттой Люксембургской, прекрасной дочерью графа де Сен-Поля. Герцог Бургундский возражал против этого союза по различным политическим причинам, и с тех пор Англия и ее крупнейший союзник постепенно стали отдаляться друг от друга.
Сейчас стало очевидно, что у Англии нет средств для продолжения войны. Бедфорд тяжело заболел, и его главным желанием было заключить с французами почетный мир, пока Англия не потерпела позорное поражение. Глостер предсказуемо препятствовал любым его попыткам убедить совет, что именно это – самый разумный образ действий, зная, что, если война завершится, Бедфорд вернется в Англию и лишит его власти, сместив со всех постов. К 1434 году герцог Бургундский уже вел собственные мирные переговоры с Карлом VII и в этом же году отправил Генриху VI письмо, в котором извещал об официальном разрыве их союза. Увидев, что герцог Бургундский в своем послании обращается к нему не как к королю Франции, юный Генрих расплакался, а когда весть об охлаждении герцога Бургундского к Англии достигла Лондона, в городе вспыхнули мятежи и проживающих в стране фламандцев, подданных Бургундии, стали линчевать на улицах. Впрочем, было ясно, что без поддержки Бургундии англичанам Францию не одолеть.