Йорк лично передал королю весть о гибели Сомерсета. Некоторые историки утверждают, что от потрясения, скорби, стресса и последствий полученной раны Генрих вновь впал в состояние безумия, ведь, в конце концов, прошло всего пять месяцев с момента его выздоровления. Однако в пользу такой гипотезы не существует никаких тогдашних свидетельств, а лордом-протектором королевства Йорк будет вновь объявлен спустя еще целых полгода. Если вспомнить о затяжном характере прежней болезни короля, то можно предположить, что Йорка немедленно назначили бы на этот пост, если бы Генрих вновь обнаружил симптомы душевного недуга. Предоставим произнести последнее слово на эту тему Джону Крейну, который 25 мая писал Джону Пастону: «Что же касается монарха нашего и лорда, то он, благодарение Господу, сильно не пострадал».
Тот факт, что битва вообще произошла, потряс многих, даже ее участников, и вынудил йоркистов самым причудливым образом оправдывать свои действия, перелагая вину на плечи Сомерсета и придворной партии, чтобы тем самым избежать подозрения в измене. Тем не менее нельзя было отрицать, что они взялись за оружие и вступили в бой с армией, возглавляемой их законным монархом, а этого, по мнению многих, было достаточно, чтобы заклеймить их как изменников. Стремясь как-то смягчить эту враждебность, Йорк издал прокламацию, в которой описывал со своих позиций и битву, и те обстоятельства, что к ней привели.
Сражение при Сент-Олбансе отчетливо выявило глубокие расхождения между вельможами, а также охватившее все классы общества недовольство правительством, которое теперь могло, по-видимому, разрешиться только насильственным путем. Осознание этого факта на некоторое время заставило враждующие партии присмиреть. Ни одна из сторон не желала вооруженного конфликта; в особенности же король и большинство приближенных лордов преисполнились решимости никогда более не допускать подобных столкновений. Однако Ланкастеры и Йорки сейчас настолько погрязли в раздорах, что для соблюдения «королевского мира» от них потребовались бы сознательные многотрудные усилия. Тот факт, что на протяжении следующих четырех лет удавалось сохранять хрупкое перемирие, весьма красноречиво свидетельствует о желании обеих сторон достичь приемлемого согласия.
В пятницу, 23 мая, Йорк и Солсбери, перед которыми, неся королевский меч, шествовал Уорик, сопроводили Генриха VI обратно в Лондон, где он остановился в епископском дворце возле собора Святого Павла. «О том же, какое теперь будет у нас правление, мне пока ничего неведомо», – писал один из корреспондентов Пастонов. В воскресенье, 25 мая, на Троицу, король, возложив на себя корону, во главе торжественной процессии отправился в собор Святого Павла, дабы уверить своих подданных, что никто никоим образом не посягает на его королевскую власть и она совершенно нерушима. Могущество монархической идеи и окружавший монархию мистический ореол столь завораживали англичан, что ни один из них не осмелился во всеуслышание заявить, что ответственность за недавний вооруженный конфликт в конечном счете лежит на самом Генрихе. Никто не призывал низложить его, никто не упрекал его в нерадении или недальновидности.
Вести о поражении придворной партии и гибели Сомерсета вскоре достигли королевы в Гринвиче и глубоко опечалили ее, а новость о том, что Йорк теперь займет место Сомерсета и сделается главным советником короля, лишь усугубила ее скорбь. Йорк был немедленно назначен на пост лорда – верховного констебля Англии, который прежде занимал Сомерсет, и уже подбирал людей на другие должности покойного герцога по своему усмотрению.
В течение недели, последовавшей за битвой при Сент-Олбансе, Бэкингем, Уилтшир, Шрусбери, Пембрук и другие лорды, вернувшись ко двору, примирились с Йорком и сделали все возможное, дабы уладить спор враждующих сторон. Джаспер Тюдор в особенности стремился вместе с Йорком найти разумное решение тех проблем, с которыми столкнулось правительство, и двое аристократов проводили немало часов в Лондоне, обсуждая пути выхода из сложившегося кризиса.
Однако, хотя Сомерсет и погиб, его группировка не рассеялась. Ее участники преисполнились к Йорку еще большей враждебности и надеялись, что теперь их возглавит королева, влияние которой на терзаемого подозрениями, негодующего Генриха VI не знало себе равных. Йорк отдавал себе в этом отчет и осознавал, что ряд придворных будет противиться любым попыткам провести реформы. Кроме того, ему приходилось преодолевать враждебность отдельных аристократов, лелеявших злобу против него лично. Двадцатилетний сын лорда Клиффорда Джон, сделавшийся теперь девятым лордом Клиффордом, пылал к Йорку таким гневом, что весь остаток жизни будет стремиться отомстить ему за отца, заслужив в процессе прозвище Мрачный Клиффорд или Кровавый Клиффорд.
К началу июля Йорк утвердился как фактический правитель Англии. Он назначил на пост лорда – верховного казначея своего зятя, виконта Буршье, а Солсбери – на влиятельный пост канцлера герцогства Ланкастерского. Брат виконта Буршье, архиепископ Томас Буршье, сохранил за собой должность лорда – верховного канцлера и теперь начал проявлять симпатии к йоркистам. Впрочем, недостаточность поддержки, оказываемой Йорку знатью, заставила его в значительной мере полагаться на Невиллов и придерживаться политики примирения. Королеву Йорк нейтрализовал, запретив ей приезжать в Лондон. Однако в остальном он не стал мстить тем, кто боролся против него.
Йорк правил, как и прежде, мудро и осмотрительно. 9 июля парламент, в конце мая созванный герцогом от имени короля, собрался в Вестминстере в присутствии недомогающего Генриха VI. В этом парламенте предсказуемо преобладали сторонники Йорка. Спикером выступал сэр Джон Уэнлок, теперь примкнувший к Йорку. Когда палата лордов и палата общин собрались, Йорк и его собратья-вельможи заново принесли клятвы верности королю в Большом зале совета в Вестминстерском дворце.
Йорк обеспечил принятие акта, который оправдывал недавнее восстание на тех основаниях, что «правление, в том виде, в каком осуществляли его королева, герцог Сомерсет и их присные, превратилось последнее время в тиранию, обернувшуюся великими несправедливостями для народа Англии», подчеркивал его собственные усилия достичь согласия путем мирных переговоров, сорванных коварными советниками короля, и даровал прощение всем, кто был вовлечен в недавний конфликт. Одновременно этот акт, также при содействии Йорка, посмертно реабилитировал Хамфри, герцога Глостера, политическим наследником которого Йорк себя считал.
Кроме того, парламент стремился взять под контроль трудно обозримые и никому не подотчетные финансы короны и одобрил «Акт о возвращении», отменив почти все пожалования земель, сделанные королем за время его царствования. Не распространялся этот акт только на дары, которых удостоились с 1452 года Тюдоры, но даже на это исключение Йорк и другие лорды смотрели косо, полагая, что отступать от правил здесь нельзя. Тем не менее Ричмонд и Пембрук предложили поддержать Йорка, не подвергнув сомнению свою верность королю, и теперь оказывали в этом парламенте умиротворяющее влияние, хотя быстро приближалось время, когда из-за неуклонно углубляющихся противоречий между приверженцами Ланкастеров и Йорков им придется сделать выбор в пользу одной из сторон.
После того как парламент завершил свою работу, омраченную ссорой Уорика с лордом Кромвелем по поводу того, Ланкастеры или Йорки начали недавний вооруженный конфликт, Йорк отправил короля с королевой и принцем Уэльским в замок Хартфорд. Вскоре Маргарита перевезла ребенка в Гринвич, и, возможно, именно в это время у Генриха стали снова проявляться признаки душевной болезни.
В октябре 1455 года Эдмунд Тюдор, граф Ричмонд, наконец-то обвенчался с Маргарет Бофорт; церемония бракосочетания состоялась в замке Блетсо в графстве Бедфордшир. Жениху исполнилось двадцать пять лет, невесте – двенадцать. Наделенная сильным характером, Маргарет вырастет одной из наиболее грозных, внушающих трепет женщин своего времени, известной своим благочестием, неутомимой поддержкой, которую она оказывала многочисленным благотворительным учреждениям, и несокрушимой преданностью дому Ланкастеров. Она была умна, серьезна и великодушна, а ее безупречное ланкастерское происхождение, внушительное состояние и тот факт, что она приходилась племянницей Сомерсету, делали ее подходящей партией для сводного брата короля. Устраивая этот брак, Генрих VI надеялся упрочить положение своей династии, сплотив вокруг себя верных трону родственников, в том числе и новых; для Ричмонда этот брак означал стремительный социальный взлет.
Впоследствии Маргарет утверждала, будто ей было ниспослано видение, что она должна непременно выйти за Ричмонда, и она, будучи весьма и весьма набожной, желала, чтобы видение это воплотилось. В то время никто не мог предвидеть, что от этого брака родится будущий король Англии, но леди Маргарет Бофорт привыкла неколебимо полагаться на судьбу.
Вскоре после свадьбы Ричмонд был послан в Уэльс защищать интересы Генриха. Йорк также поручил ему усмирить валлийского мятежника Гриффита ап Николаса, который притязал на владения в Валлийской марке, принадлежавшие Йорку и Бэкингему. В ноябре Ричмонд обосновался в Лэмфи, отдаленном дворце епископа Сент-Дэвидского, расположенном в двух милях к северо-востоку от крепости Джаспера в графстве Пембрукшир.
Этой осенью в Лондоне Йорк полностью взял под свой контроль управление государством. Источники того времени не указывают, что именно подвигло его на этот шаг, однако нельзя исключать, что это был еще один нервный срыв у короля; такой вывод позволяет сделать просьба королевы доверить ей уход за супругом, которого Йорк отправил к ней в Гринвич.
Разумеется, Маргарита Анжуйская не собиралась довольствоваться ролью сиделки, – она намеревалась вернуть власть себе и своим сторонникам и положить конец честолюбивым притязаниям Йорка. После поражения при Сент-Олбансе многие ее придворные покинули ее, однако сейчас, рассылая многочисленные письма и послания, она втайне привлекала к себе приверженцев и готовилась к борьбе. Ей присягнули на верность в том числе Генри Бофорт, новый герцог Сомерсет, его брат Эдмунд, Оуэн Тюдор и его сыновья, Ричмонд и Пембрук, лорд – главный судья сэр Джон Фортескью, новый граф Нортумберленд и его родственники, граф Уилтшир, лорд Клиффорд, лорд Грей и зловещий сэр Уильям Тейлбойс, член парламента от Линкольншира, графства, в котором он пользовался весьма пагубным влиянием. За несколько лет до описываемых событий он был заточен в Тауэр и подвергся штрафу за нападение на верховного казначея лорда Кромвеля, затем, в 1451 году, он был приговорен к изгнанию из страны за убийство, но, дерзко бросив вызов закону, остался в Англии. Сейчас он, человек с непоправимо запятнанной репутацией, предлагал свои услуги королеве, и та, отчаянно нуждаясь в поддержке, с радостью приняла их.