В тот же день, позднее, к нему явились его советники с планами официальной коронации, однако Эдуард поклялся, что не возложит на себя корону, пока Генрих VI и Маргарита не будут пленены и казнены или отправлены в изгнание. В своей речи, произнесенной в Вестминстерском аббатстве, Эдуард уже объявил, что Генрих утратил право на трон, отказавшись соблюдать условия «Акта о согласии» и позволив своей супруге начать войну с законными наследниками престола. По словам Бенета, Генрих был низложен, «потому что правил, как тиран, подобно своему отцу и деду до него», иными словами, не обладая законным королевским титулом. Уоркворт говорит, что «свергнутого с престола королем Эдуардом Генриха большинство англичан ненавидели из-за его коварного и своекорыстного окружения, а не из-за его собственных слабостей, несовершенств и изъянов его натуры. Поэтому они были очень рады сменить одного монарха на другого».
5 марта до миланского посланника Просперо ди Камулио дошли слухи о том, что Генрих VI, узнав о восшествии на трон Эдуарда, якобы отрекся от престола в пользу своего сына. Королева же якобы пришла в такую ярость, что «подмешала королю яд. По крайней мере, он сумеет умереть, если ничто более ему не по силам!». Хотя слухи эти были совершенно безосновательны, они доказывали, насколько дурной славой пользовалась королева в народе, если ее считали способной на такое злодеяние.
Дом Йорков в лице Эдуарда IV теперь утвердился на троне, но низложенный король и королева до сих пор пребывали на свободе и командовали внушительным войском. Никто не верил, что конфликт завершится на этой стадии.
18. Кровавый луг
«Итак, в городах и весях все величали Эдуарда королем». Его сторонники и пропагандисты приветствовали его восшествие на престол как реставрацию истинной линии Плантагенетов. Теперь все надеялись, что Господь призрит на королевство и попустит восстановить мир и доброе правление.
5 марта новый король написал жителям Ковентри, благодаря их за поддержку и преданность. Этим посланием он намеревался предотвратить их возвращение в стан Генриха VI, которого они прежде поддерживали столь неколебимо. Эдуард также вознаградил Уорика за его неоценимую службу, назначив его лордом-камергером Англии, капитаном Дувра и лордом – смотрителем Пяти Портов; кроме того, он сохранил за собой пост капитана Кале.
После того как йоркисты заняли Лондон, Генрих VI, Маргарита Анжуйская, принц Эдвард и все ланкастерское войско, «мало доверяя Эссексу, еще того менее – Кенту и совсем не доверяя Лондону, удалились в северные графства, где только и могли сыскать поддержку, опору и прибежище». Вместе с ними были увезены на север их пленники. Ланкастеры двинулись по направлению к Йорку, потрясенные и глубоко опечаленные, а их солдаты по пути грабили и разоряли, оставляя за собой опустошение и хаос.
Отступив на север, Ланкастеры фактически передали военную инициативу Йоркам. Генрих мог бы отдать приказ наступать на столицу, но королевское войско к этому времени сделалось настолько неуправляемым и настолько погрязло в насилии, что Генрих не решился это сделать, с отвращением наблюдая творимые его солдатами зверства и догадываясь, чем обернулся бы его выбор и какой ущерб он нанес бы репутации Ланкастерской династии.
Королевское войско разбило лагерь под стенами Йорка, а Генрих тем временем рассылал письма своим верным вассалам, перечисляя «злодеяния графа Марча» и повелевая им набрать людей и «в полном вооружении» как можно скорее явиться на подмогу монарху. Королева также призвала всех верных подданных короля Генриха под его знамена и обратилась к Марии Гелдернской за подкреплениями. Мария откликнулась, прислав небольшой отряд. Некоторые хронисты утверждают, что всего за несколько дней Маргарита увеличила численность своего войска до 60 тысяч, но на самом деле речь, вероятно, шла скорее о тридцати. Ее полководцы: Сомерсет, Нортумберленд и Клиффорд – теперь начали планировать решающую кампанию и убеждали Генриха и Маргариту остаться в Йорке, когда они храбро поскачут навстречу врагу.
Король Эдуард знал, что если он срочно не предпримет никаких шагов против Ланкастеров, то его власть никогда не упрочится; он должен был победить Генриха VI не только на словах, но и на деле. 5 марта он отправил Норфолка в Восточную Англию вербовать солдат, а на следующий день послал Уорика на север, «придав ему множество людей» и поручив набирать ратников в йоркистское войско в его владениях, расположенных в Мидлендсе, центральных графствах. Два дня спустя Уорик получил полномочия призвать на войну королевских вассалов Нортгемптоншира, Уорикшира, Лестершира, Стаффордшира, Глостершира, Шропшира, Дербишира, Ноттингемшира и Йоркшира; им полагалось явиться со своими отрядами. 11-го числа пехотинцы Эдуарда, набранные по большей части в Уэльсе и Кенте, вышли из Лондона и двинулись на север. В их обозе следовало немало телег с оружием, пушками и провизией.
Сам Эдуард выехал из Лондона 13-го, через Бишопсгейт, и выступил на север, на Сент-Олбанс, с большим войском, ряды которого по пути пополнялись новыми рекрутами. Слухи о бесчинствах ланкастерской армии по-прежнему заставляли многих поддерживать йоркистов. Впрочем, войско Эдуарда вело себя немногим лучше, по крайней мере поначалу, так как в Сент-Олбансе, хотя аббат Уитхэмстед просил нового короля запретить грабежи, многие солдаты проигнорировали запрет и так разорили монашеские кельи, что аббату и братии пришлось переселиться в стоящие на отшибе поместья, пока аббатство не будет приведено в порядок.
Тем временем мать короля, герцогиня Сесили, оставалась в Лондоне и неутомимо трудилась, стараясь обеспечить поддержку своему сыну среди горожан, которых охватил страх, когда на юг стали просачиваться ужасающие слухи о зверствах, чинимых северянами королевы. Это существенно облегчило ее задачу, ведь почти все лондонцы теперь объявили себя сторонниками йоркистов.
16 марта Эдуард прибыл в Баркуэй, а день спустя – в Кембридж и встретился там с сэром Джоном Говардом, недавно явившимся из аббатства Бери-Сент-Эдмундс, где аббат и монастырь, «движимые любовью», собрали королю сто фунтов. Ковентри прислал ему сто ратников, в то время как другие отряды поставили города Кентербери, Бристоль, Солсбери, Вустер, Глостер, Лестер, Ноттингем и Нортгемптон. К 22-му Эдуард прибыл в Ноттингем, где, после нескольких ложных сообщений, получил точные известия, что Сомерсет и Риверс во главе большого войска заняли позицию, приготовившись защищать речную переправу в Феррибридже в Йоркшире. К 27-му Эдуард дошел до Понтефракта, по словам миланского посланника, «по пути пополняя свое войско тысячами вновь прибывших». «Говорят, королева чрезвычайно осторожна и, предпочитая обороняться, чем она, по слухам, готова пока ограничиваться, усмирит, и подчинит себе страну, и наголову разгромит всех, кто поднимется против нее». Теперь Эдуард с тыла приблизился к ланкастерской армии, перегородившей дорогу на Йорк, где помещались Генрих VI, Маргарита Анжуйская и их сын. По словам Холла, поблизости стояло лагерем почти тридцатитысячное войско Ланкастеров, а в армии Йорка насчитывалось 25 тысяч, и вскоре ее должны были пополнить подкрепления – отряды, возглавляемые Уориком и Норфолком.
В обоих войсках, вместе взятых, числилось от шестидесяти до ста с лишним тысяч солдат, возможно, два процента всего населения тогдашней Англии, но источники расходятся, определяя их размеры: согласно одним, ланкастерская армия превосходила йоркистскую, а по другим, силы были равны. Уитхэмстед рассматривал надвигающееся сражение как проявление борьбы севера и юга, а Ваврен говорит, что командиры северян уступали офицерам южного войска.
Ланкастерская армия действительно состояла главным образом из северян и находилась под командованием Сомерсета, Эксетера, Нортумберленда, Девона, Троллопа, а также лордов Фицхью, Хангерфорда, Бомонта, Дейкера из Гилсленда, Роса и Грея из Коднора. Она включала как минимум девятнадцать пэров, – и это служило доказательством, что многие вельможи по-прежнему хранили верность Генриху VI, – тогда как йоркисты могли похвастаться только восемью: в их войске числились Уорик, Норфолк, Буршье, Грей де Уилтон, Клинтон, Фоконберг и лорды Скруп и Дейкер (Ричард Файнс). Сомерсету, главнокомандующему ланкастерской армией, было всего двадцать четыре года, а королю Эдуарду, главнокомандующему йоркистов, не исполнилось и девятнадцати. Сомерсет и Эксетер командовали передовыми силами Ланкастеров, занявшими позицию в деревушке Таутон, неподалеку от Йорка, в то время как во главе йоркистского авангарда стоял Фоконберг.
28 марта король Эдуард выслал лорда Фицуолтера вперед во главе отряда, чтобы захватить мост через реку Эйр, расположенный к югу от Феррибриджа, но Фицуолтер и его люди попали в засаду, устроенную лордом Клиффордом, который командовал крупным кавалерийским соединением. Столь многие были перебиты или утонули в реке, что из людей Фицуолтера почти никого не осталось в живых, сам он погиб, а бывший рядом с ним Уорик был ранен в ногу. Когда весть об этом поражении распространилась в рядах йоркистов, боевой дух их резко упал. Король Эдуард и его командиры встревожились оттого, что уныние скажется на их способности сражаться, но Уорик спас ситуацию, совершив драматический жест: на глазах у всего войска он зарубил своего коня и поклялся, что станет скорее биться в пешем строю и умрет вместе со своими людьми, чем отступит хотя бы на дюйм.
Тем временем король Генрих отправил королю Эдуарду послание, предлагая провести переговоры и установить перемирие, поскольку завтра наступало Вербное воскресенье, но король Эдуард отклонил эту просьбу. Он знал, что большой отряд основных сил ланкастерской армии под командованием Сомерсета и Риверса в двух милях отсюда ожидает только знака, чтобы обрушиться на йоркистов, если они сломят сопротивление Клиффорда и попробуют переправиться через реку, а чтобы одержать победу, он должен упорно, во что бы то ни стало сражаться и идти вперед. Соответственно, он послал в бой йоркистский авангард под началом Джона де ля Поля, герцога Саффолкского, и тот сумел оттеснить ланкастерских воинов назад, до конца моста. Гонцы тотчас же полетели к королю Эдуарду сообщить о случившемся, и тот, видя, что потребуются подкрепления, бросил на Феррибридж основные части своего войска и повелел своим людям прийти на помощь Саффолку, а сам спешился и стал сражаться вместе со своими солдатами.