дуарда, что он, подобно Генриху VI, не в силах подчинить себе вельмож. Некоторых из них он так и не сумел привлечь на свою сторону, поскольку они завидовали власти и могуществу, выпавшему на долю Уорика и Невиллов, или негодовали на то, что король отдает предпочтение людям не столь знатным, но весьма одаренным и мудрым.
Страна в целом была по-прежнему раздираема беспорядками и беззаконием, и Эдуард еще не сумел успешно решить эти проблемы. Во многих областях страны путешествовать было опасно, и мало кто отваживался выходить из дому ночью. Конец шестидесятых годов XV века ознаменовался тревожным падением закона и порядка, которое явилось по большей части следствием бесчинств и разбоя йоркистских вельмож на своих собственных землях; междоусобные войны этих пэров неизбежно приводили к вспышкам насилия. Особенное недовольство царило на севере, где оно усугублялось поведением настроенных против короля вельмож вроде Уорика. Оно представляло для Эдуарда IV столь же серьезную угрозу, сколь и ланкастерские восстания в начале шестидесятых годов. Проланкастерские хронисты утверждают, что к 1469 году народ Англии разочаровался в йоркистском правлении, поскольку Эдуард не сумел выполнить свои обещания, данные при восшествии на престол, так как слишком увлекся внешней политикой и разгромом ланкастерского сопротивления. Уоркворт говорит, что пятнадцатое налогообложение, на которое в 1469 году дал согласие парламент, «встревожило и испугало народ», потому что король обещал не вводить поборы, слишком для него обременительные, а он и так уже страдал от невыносимых налогов, требующихся для оплаты военных кампаний.
Нет никаких свидетельств, что сам король утратил тогда популярность; впрочем, нельзя отрицать, что Уорик пользовался большей любовью, чем король, и принялся сейчас эксплуатировать народные симпатии к своей персоне и всячески разжигать в собственных целях народное недовольство нынешним правлением. До сих пор, когда речь шла о замирении севера и поддержании там порядка, Эдуард мог полагаться на Невиллов, но теперь неприязнь Уорика лишила его уверенности, что он может на них рассчитывать. Графу не стоило труда пробудить дремлющие обиды северян, и вскоре север превратился в рассадник антийоркистских настроений, а страна оказалась на грани новой гражданской войны.
Позиции Эдуарда упрочились бы, если бы у него родился сын, который мог бы наследовать, но в марте 1469 года королева произвела на свет еще одну дочь, Сесили. Хотя малышка была «очень пригожей», а при рождении ее «король и знать возрадовались несказанно», они предпочли бы, чтобы у короля появился сын. Отсутствие у короля наследника мужского пола начинало беспокоить всю страну.
Правительственные агенты все еще выслеживали и арестовывали приверженцев Ланкастеров, действовавших от имени Маргариты Анжуйской, передававших ее письма сторонникам и координировавших планы грядущего ланкастерского вторжения. Задержанных подвергали пыткам, чтобы они открыли имена других изменников. Некоторые захваченные шпионы называли на первый взгляд почтенных купцов и горожан, и власти реагировали на их признания новыми арестами и казнями. В январе 1469 года Генри Кортни и Томас Хангерфорд предстали перед судом, были признаны виновными в государственной измене и казнены после ужасных мук, по закону полагавшихся за подобное преступление. Сэр Ричард Рос, пребывавший в заточении в Тауэре с тех пор, как попал в плен после Таутона в 1461 году, рискуя жизнью, послал графу Оксфорду стихотворение, в котором начальные буквы первых двух слов каждой строки составляли акростих, в свою очередь складывавшийся в зашифрованные анаграммы призывов к восстанию. Так с помощью закодированного послания Рос обратился ко всем сторонникам Генриха VI, прося поддержать Уорика в борьбе против Эдуарда IV, а Оксфорд распространил его среди своих доверенных людей. Совсем скоро враги Эдуарда неминуемо должны были сплотиться, выступив против него единым фронтом.
К весне 1469 года Уорик тайно заключил союз с Людовиком XI, который пообещал пожаловать ему графства Голландия и Зеландия, если он сумеет свергнуть с престола короля Эдуарда. Возможно, Уорик и не намеревался заходить столь далеко, но он, безусловно, деятельно строил планы ограничить власть Эдуарда и фактически править от его имени. Однако Кларенс восторженно поддержал замысел Людовика, ибо его главной целью было захватить трон, и в это время он пытался подорвать авторитет Эдуарда, распуская ни на чем не основанные слухи, будто король – не сын Ричарда, герцога Йоркского, но незаконнорожденный отпрыск герцогини Сесили и лучника из Кале по имени Блейборн. Эта сплетня быстро получила известность в Европе, где ее злорадно повторили и Людовик XI, и Карл Бургундский, а в 1483 году в Англии к ней снова прибегнет в своих собственных интересах герцог Глостер. Ни Кларенс, ни позднее Глостер не постыдились запятнать честь собственной матери, а она, глубоко возмущенная, решительно отвергла эти слухи.
Весной 1469 года Уорик, его жена и дочери на время вернулись в Кале, чтобы Уорик мог исполнить свои обязанности капитана. Северяне, после того как их предрассудки, их обиды и страхи усугубились под влиянием подстрекательской пропаганды графа, теперь забеспокоились и принялись жаловаться на жестокое угнетение и непомерные налоги, вину за которые они возлагали на Вудвиллов. По всему этому региону прокатились волнения, а весной вспыхнуло несколько беспорядочных мятежей. Уорик, из своего штаба в Кале, письмами и через своих агентов поддерживал связь с недовольными северными лордами и мелкопоместными дворянами-джентри и замышлял широкомасштабное восстание против короля, которое предстояло возглавить сэру Джону Коньерсу, женатому на кузине Уорика, одному из наиболее преданных его сторонников. Их план предусматривал, чтобы Коньерс и родственники Уорика, включая архиепископа Невилла, а также их союзники, подняли на борьбу против короля своих арендаторов и свои свиты, чтобы сокрушить Вудвиллов, вернуть Невиллам влияние при дворе и подчинить себе короля. Примерно 28 мая они откликнулись на призыв к оружию, начав восстание и подстрекая к бунту народ.
Одновременно в йоркширском Ист-Райдинге вспыхнул другой мятеж. Его возглавлял таинственный «Робин из Холдернесса», истинная личность которого осталась неизвестной. Этот бунт никак не был связан с тем, что устроил Коньерс, поскольку его цель заключалась в том, чтобы вернуть Генри Перси графство Нортумберлендское. Тем самым его лидеры оказывались врагами Невиллов, и брат Уорика, Джон Невилл, которому принадлежало теперь это графство, двинулся на Йоркшир с вооруженным отрядом и рассеял мятежников.
Весть о восстаниях на севере не успела достигнуть короля 1 июня, поскольку к тому времени он отправился в паломничество по Восточной Англии в храм Святой Девы Уолсингемской, в сопровождении Глостера, Скейлса и сэра Джона Вудвилла, но, вероятно, дошла до него вскоре после этого. Однако почти две недели Эдуард ничего не предпринимал. Лишь 18-го числа он наконец «пробудился», стал энергично разрабатывать стратегию подавления мятежа и начал набирать солдат.
Тем временем Уорик вернулся в Англию и 28 июня направил своим «слугам и доброжелателям» призыв вооружиться и двинуться вместе с ним на мятежников-северян, как повелел король. На самом деле Уорик намеревался присоединиться к этим самым мятежникам, однако его рекруты об этом не догадывались. Впрочем, король заподозрил неладное и издал приказ, запрещающий его подданным устраивать незаконные сборища, если только он сам не даст им на то разрешение.
В конце июня Эдуард прибыл в Кройлендское аббатство в Линкольншире, где переночевал, а потом отправился дальше по реке Нен в замок Фозерингей. Там он провел неделю с королевой и 5 июля двинулся в Стэмфорд, а Елизавета тем временем вернулась в Лондон. Из Стэмфорда король написал мэрам различных городов, приказывая прислать ему отряды солдат, вооруженных и готовых к бою. Пять дней спустя из Ньюарка он стал рассылать подобные же письма, требуя, уже более настойчиво, чтобы там собрались рекруты. Однако, как пишет автор «Кройлендской хроники», «простые люди являлись к нему медленнее, чем он предполагал», и их оказалось мало: судя по тревожным донесениям, доставляемым с севера, на одного его солдата приходились трое мятежников. Зная, что победить ему не удастся, он неохотно двинулся во главе своего войска на юг, в Ноттингем, чтобы призвать подкрепления с запада и ожидать их там.
Уорик наконец сумел приобрести у папы разрешение на брак Изабеллы и Кларенса, и оно пришло в начале июля. Вооружившись этой грамотой, граф 4 июля покинул Англию, отплыв в Кале вместе с Кларенсом, архиепископом Невиллом и графом Оксфордом. Он планировал государственный переворот, который предусматривал возобновление гражданской войны в Англии. Герцогиня Йоркская догадалась, что происходит, и отправилась в Кентербери, надеясь убедить Кларенса не принимать участия в заговоре, но тщетно. Кларенс слишком многое поставил на карту, чтобы порвать сейчас с заговорщиками.
Прибыв в Кале, Уорик и Кларенс были «торжественно встречены и радостно приняты» графиней Уорик и двумя ее дочерьми. 11 июля Кларенс и Изабелла обвенчались в церкви Богоматери в замке Кале, причем обряд совершил архиепископ Невилл. По словам Ваврена, «на свадьбе присутствовало совсем мало гостей, а празднества длились всего два дня, ибо Кларенс сочетался браком во вторник, а уже в воскресенье вернулся в Англию». Женитьба Кларенса упрочила его союз с Уориком и показала, что он разделяет интересы графа.
Во вторую неделю июля, по словам Уоркворта, сэр Джон Коньерс двинулся на юг через Йоркшир, ведя за собой «множество рыцарей, сквайров и простолюдинов, в общей сложности двадцать тысяч человек». Коньерс стал величать себя «Робином из Ридсдейла», явно избрав маску Робин Гуда, народного героя. Автор «Кройлендской хроники» утверждает, что войско мятежников насчитывало 60 тысяч человек: очевидно, оно было внушительным, ведь слухи о его приближении вызвали панику на юге.