– Это ларь.
– Огромный!
Ларь явно впечатлил Дарину больше игуаны.
– А на столе нарезанный картон и кожа – это для вежи?
– Да, – задерживая дыхание, чтобы не икнуть, ответила Альма.
– Послушайте… такой вопрос. Два вопроса. Вы заказы берете? И можно ли сделать вежу для шакалицы? Для шолчицы?
Альма поняла, что Линша открыла ей прямую дорогу к избавлению от гадкой твари. Дарина деятельная. Практичная. Знакомства в Ключевых Водах у нее есть – вон, сколько народу с ней здоровается. Если удастся совершить обмен услуги на услугу, жизнь, осложненная мешочничеством Ларчика, снова наладится.
– Надо переговорить, – Альма с сожалением отлепилась от Иллариона. – Давайте отойдем.
Они вошли в дом, остановились в прихожей, почти касаясь друг друга.
– Игуана. Чтобы духу ее здесь не было. С гарантией. Чтобы Ларчик ее обратно не принес, потому что ей негде ночевать и она может замерзнуть. Тогда будет вежа. На изгнание раздоров?
– Нет, – Дарина смотрела ей в лицо, чуть нахмурившись. – На приплод. На шолчонка.
– Это я хорошо могу, – обрадовалась Альма. – На приплод проще всего. Только чтобы не вышло так, что игуана где-то замерзнет или с голоду подохнет. Это плохой знак, Линша убийство живых существ ради прихоти не одобряет.
– Момент! – Дарина разбудила телефон, коснулась меню. – Привет, мам. Не отвлекаю? Важный вопрос. Помнишь, дядя Пимен решил держать змей, чтобы сцеживать яд для лекарства от радикулита, и ему на общем собрании это запретили? Да. Да, когда вносили изменения в устав общины, что заводить змей никому нельзя. Слушай, а у него остались террариумы, которые он для змей купил? Или распродал по дешевке? Точно? А он тебе один уступит? Мам, тут Ларчик с работы принес игуану, а она без террариума сдохнет. Не спрашивай, как и зачем, это долгая история, я тебе из аэропорта позвоню и все расскажу. Ты можешь попросить у дяди Пимена террариум и взять в дом игуану? Она не ядовитая. Да, мам. У меня есть личная заинтересованность. Считай, что это нужно мне и Гвидону. Что это мы завели игуану, но она пока поживет у тебя.
Альма затаила дыхание.
– Ага. Тогда набери меня, когда договоришься насчет террариума. Я пока организую машину для перевозки. Спасибо, мам. На тебя всегда можно положиться.
Телефон коротко пиликнул.
– Готово, – сказала Дарина. – Игуану я пристроила.
– Завтра начну! Делать буду так, чтобы вежа точно сработала. Сначала основу. Потом мне надо будет прикоснуться ко всей семье – когда вы будете на лапах. Хорошо бы добавить в вежу шерстинки – вы не коты, нужно сделать все, чтобы наговор правильно лег. Скажем так – не отклеился. Я сделаю вас. Троих. Когда почувствую, что пора – подсажу еще одну фигурку. Это не самый быстрый процесс. Если срочно, то я не отвечаю за результат.
– Не надо торопиться. Сколько нужно, столько и делай. И озвучь цену.
– Игуана, – повторила Альма. – Чтобы она не вернулась. Больше ничего.
– Ладно, – Дарина прислушалась к голосам во дворе, толкнула дверь и крикнула:
– Светозар, не надо ее в КПЗ! Позвонила мама. Она хочет игуану. Помогите кто-нибудь, надо игуану в Метелицу доставить.
Альма обнаружила, что народу во дворе прибавилось. Ворота были распахнуты. На тротуаре и дороге стояли оборотни – волки, лисы, медведи. Гражданские и военные. С оружием и с детьми. Всех собравшихся объединяло желание посмотреть на игуану.
– Привет! А мы как раз обсуждали – может быть, сброситься, купить террариум и устроить живой уголок в части? – сказала Дарине белая медведица с медвежонком на руках. – Отгородить уголок в библиотеке. Я почитала, ее кормить надо овощами, она кабачки ест. Это недорого.
– Привет! Я тоже почитала. Ее два раза в неделю купать надо. Тебе что, троих детей мало?
– Ой, – удивилась медведица. – До купания я не дочитала. Здравствуйте! Меня зовут Вартуша. А вы?..
– Альма.
От медведя – здоровенного гролара со шрамами на лице – захотелось попятиться. Альма сдержалась из-за медвежат. Гролар был нагружен сразу двумя, побольше и поменьше.
– Это мой муж Тимофей, – сообщила Альме медведица. – Какой у вас сундук большой! Солидный!
– Это ларь, – поправила Альма.
– В такой ларь Ларчик и двое детей поместятся, – одобрила Дарина. – Да и трое поместятся, если хорошо умять. Светозар! Будет машина для игуаны или мне грузовое такси заказывать?
Ответ потонул в общем гомоне. Альма подавила желание спрятаться в дом – находиться в толпе было трудно – и отметила, что Илларион из любой ситуации ухитряется извлечь продуктовую выгоду. Какая-то волчица принесла ему две булки хлеба, а полярная лисица, почти альбинос – стакан кофе.
– Надо детям игуану показать, – спохватилась Дарина. – Открой дверь, я Светлану позову. И Брайко пусть глянет, убедится, что она в клетке. И Здравка посмотрит, она же никогда не видела игуану.
– Она не выйдет. Слишком много народу. Даже мне нехорошо, – призналась Альма.
– Сейчас расчистим территорию. Гвидон! Отводи подразделение! Полковник Розальский, прошу вас передислоцировать сотрудников полиции с частной территории. Ханна! Перестань кормить Ларчика хлебом, занимайте очередь к клетке. Сейчас дети посмотрят на игуану, и мы погрузим ее в автозак, Светозар договорился с ГУИНом, нам выделили машину для перевозки особо опасных преступников.
Альма порадовалась тому, что Линша послала ей такую энергичную союзницу, и мысленно поклялась, что сделает ей лучшую вежу в своей жизни. Добавит наговоры на здоровье, прибыток, изгнание раздоров и неугасимую супружескую страсть.
Двор постепенно очистился от военных. Но и гражданских осталось немало. Тимофей и Вартуша с тремя медвежатами. Дарительница хлеба, которую назвали Ханной – с лисичкой, ровесницей старшего медвежонка, и волчонком-подростком. Полярная лисица, принесшая кофе, не была обременена детьми, но не ушла, а смотрела на клетку с игуаной из-за спин медведей.
– Светлана! – распахивая дверь в дом, позвала Дарина. – Иди, посмотри. Мы с папой игуану поймали. Брайко! Враг повержен. И заперт в клетку.
Игуана завозилась и громко зашипела.
– Поговори мне, – остерегла Дарина. – Пойдешь по сто тридцать девятой за незаконное проникновение в жилище.
Игуана притихла, как будто действительно испугалась угрозы. Светланочка выскочила во двор, обнюхалась с медвежатами и лисичкой, подбежала к клетке и тоненько зарычала.
– Брайко! Ларчик, отдай Альме хлеб и попробуй уговорить ребенка выглянуть. Не выходить, только выглянуть.
– Брайко! – позвал Гвидон, вернувшийся во двор. – Иди сюда, иди к Светланочке! Не бойся! У меня автомат, у тети Дарины – пистолет. Но мы и выстрелить не успеем, дядя Мохито игуану голыми руками на клочки порвет, если ему покажется, что она медвежат может обидеть.
Дарина, Ханна и Вартуша дружно рассмеялись. Лисичка с белыми бантами взялась за руку старшего медвежонка, осторожно подошла к клетке.
– Здравствуйте! Меня зовут Ханна. У меня тут кафетерий. На углу. Это моя сотрудница Снежка. А мы с Йошей приехали, потому что командир моего мужа сообщил, что возле кафетерия ловят игуану, которую потерял Илларион. Мы сразу приехали. Посмотреть. У нас еще никто не терял игуану.
Альма сказала свое имя, вяло согласилась, что Илларион проявил оригинальность.
– Вы так говорите, как будто он первый, кто домашнее животное завел, – вмешался в разговор бритый волк с зубочисткой. – И Вероника кроликов в часть покупала, и ты, Дарина, с курицей на электричке каталась. Мне Гвидон рассказывал, что тебя контролеры высадили.
– Протестую! – замахала руками Дарина. – Я тогда была невестой на выданье и принимала подарки от поклонников. А в норе ее поселила по совету Гвидона. И маме назло. Но у меня в норе маленьких детей не было.
«Какая у них тут бурная жизнь», – подумала Альма.
– Ларчик всех переплюнул, – вынес вердикт Гвидон. – Кролики – незачет. А за курицу я потом своим волкам пистон вставил.
Светланочка, медвежата и лисичка бродили вокруг клетки. Игуана опасливо шипела и косилась на гролара. Волчонок фотографировал экзотическое животное телефоном. Илларион сидел на корточках возле порога и хрипло мурлыкал, уговаривая котят выглянуть. Брайко обиженно молчал, а Здравка время от времени попискивала, разрываясь между любопытством, страхом перед толпой и опасным зверем, напугавшим приятеля.
– Необычный звук, – посматривая на Иллариона, сказала Ханна. – Никто из нас так не умеет. Все-таки, вы, коты, совсем другие. Это так красиво.
Альма пожала плечами и подошла поближе к Иллариону, чтобы отсечь желающих покормить его хлебом за мурлыканье.
«У родителей Дарины полный багажник еды насобирал, потому что у него красивые кисточки на ушах, и здесь продолжает. Это надо прекращать».
Она позвала Здравку урчанием: «Подойди. Если хочешь, я возьму тебя на руки. Или дядя-рысь возьмет. Он сильный. Он возьмет тебя и Брайко, и вы посмотрите на игуану. Решайся. Ее скоро заберут».
Котята долго переминались с лапы на лапу. Выбегали в прихожую, снова прятались, переругались, и, в итоге, выбрали Иллариона – юркнули под полы расстегнутой рубашки, осторожно высунули носы и начали шипеть на всех сразу: на волчонка, медвежат, лисичку, медведей, волков и игуану.
– Хлебодарная милостивая, какая ваша дочь красавица! – глянув на Здравку, проговорила Дарина. – Глаза выразительные. А ушки такие миленькие, круглые. Рука сама тянется погладить.
– Она этого не любит, – предупредила Альма.
– Догадываюсь. Буду держать руки при себе. Смотрю, что она доверяет Ларчику.
– Он сдружилась с Брайко, – пояснила Альма. – А тот все время рассказывает, что папа сильный и все может.
Дарина прикусила губу, сдерживая улыбку.
– Что? – нахмурилась Альма.
– Может, – согласилась Дарина. – Всё не всё, но многое. Игуана еще ни у кого не убегала.
К распахнутым воротам, сдавая задом, подъехал бронеавтомобиль с крохотными окошками, забранными решетками. Альма уважительно посмотрела на бритого волка.