– Поздравляю! – обрадовалась Альма. – Не надо в самолет! Приедете на следующий год, в новый дом. Вам там понравится. Ларчик сводит Виктуша на рыбалку. А мы с тобой погуляем по лесу, я покажу тебе дупло.
Они еще долго говорили о мелочах, обсуждали перины и тюфяки, рецепты и эмалированную посуду, и распрощались, когда Брайко и Здравка уронили светящееся дерево-ночник. Альма отругала котят, прошлась к рабочему домику, убедилась, что Ларчик сладко спит в ларе, и уселась под вишню, чтобы спокойно подумать.
Она не сказала Марианне самое главное, тяготившее, требующее решительного и открытого разговора. Дом-терем был куплен тайком. Альма трижды пыталась поговорить об этом с Ларчиком, и замолкала, опасаясь скандала и отказа переезжать. Еще в Ежовке, когда она размечталась вслух, альфа осек ее сухим ответом: «Мне такая покупка не по карману». Как будто есть разница, кто купит дом, в котором будут расти их котята!
Для Альмы разницы не было, а для Ларчика – была. Это чувствовалось даже в мелочах – рычание в ответ на предложение взять денег для покупки молока нешуточно напугало. И в магазинах Ларчик упрямо платил сам. Альма приспособилась получать доставку в дни его рабочих смен, подкладывала продукты в холодильник и шкафчики, маскируя новые упаковки старыми, и тихо радовалась тому, что Ларчик не понимает, сколько фарша, муки, масла и яиц идет на выпечку.
Проблема заключалась в том, что незаметно подложить дом было невозможно. Ларчик прекрасно знал, что терем и участок принадлежали Министерству лесного хозяйства и были выставлены на продажу – об этом им рассказали в шакальей общине. Альма не хотела врать, что она сняла дом, потому что собиралась обосноваться там раз и навсегда, без оговорок «пока поживем, а потом переедем». Линша привела ее туда, где она будет счастлива. Туда, где Ларчик будет спать на ковриках и перинах, бегать на рыбалку на пруд в шакальей общине, любить Альму на ворохе дубовой листвы и на широкой кровати. Альма верила Линше, но не знала, как передать эту веру Ларчику. Она в очередной раз обдумала начало разговора, поняла, что не сможет затронуть эту тему сейчас, и ушла на кухню, чтобы замесить тесто на «калитки».
Огромное яйцо страуса лежало на полке холодильника. Альма потрогала его кончиками пальцев и не решилась разбить, хотя и Снежка, и Ханна уверяли ее, что оно отлично подходит для теста. Висицы давали ей дельные советы – рецепт пирога с печенкой Альма уже опробовала – но в них шла речь о понятных продуктах, а яйцо страуса было слишком уж экзотичным. Ларчик сказал, что на ферме продают разрисованные яйца – выливают белок и желток, проковыривая маленькие дырочки, моют скорлупу, тщательно просушивают, берут краски и дают волю фантазии. Раскрашивание Альму заинтересовало, и она решила, что можно будет этим заняться после веж. Конус для белой висицы был уже готов, осталось только подсадить его к родителям, а вот с детенышем для Ханны возникли сложности. Висица хотела щенка, похожего на волка, и Альма перепортила десяток конусов, чувствуя недовольство Линши – та соглашалась помогать лисицам, пастве Хлебодарной, но не волчицам, славившим Камула.
Выспавшийся Ларчик вошел в кухню на ногах. Неслышно, как настоящий кот. Покрутился вокруг Альмы, прижался сзади, будоража прикосновением. Обдало знакомой волной жара: после первой ночи Альма поняла, что «приятно» с Пепельником было похоже на ужин сухими корками, а Ларчик расстелил перед ней скатерть-самобранку с вкуснейшими яствами.
– Дети увидят… – слабо запротестовала Альма.
– Они спят на чердачке, – шепнул Ларчик и укусил ее за ухо. – Давай. Давай быстренько. Пока они не проснулись.
Альма развернулась и позволила усадить себя на стол, почти в муку. Ларчик замурлыкал, притянул ее к себе, заставив вжаться носом в плечо, дразня запахом разгоряченного кота, придержал за поясницу. Через минуту они двигались в унисон, стряхивая на пол хлопья муки, а когда Ларчик разошелся и сдвинул Альму вместе со столом, на табуретку упал и колобок теста. Ларчик этого, похоже, и не заметил, а Альма заметила, но ей было все равно – удовольствие опять было головокружительным, даже лучше, чем в первые разы.
После этого им пришлось срочно идти в душ – как ни странно, Ларчик был гораздо сильнее испачкан мукой, хотя на столе лежала Альма. Отмывшись, они быстро убрали кухню. Альму каждый раз удивляло, что Ларчик без просьб и принуждения делил с ней хозяйственные заботы. Вот, как сейчас – натянул шорты, принес тряпку, намочил, быстро вымыл пол.
Тесто Альма решительно выбросила и замесила новое. В холодильнике нашелся готовый рыбный фарш, обжаренный с луком, а Ларчик, изнывающий в ожидании пирогов, доел полведерка творога и холодную котлету. День покатился по знакомой колее. Ларчик забросил в стиральную машинку свою форму, заранее выгладил запасной комплект и приступил к сборке очередной секции «Крепости». Дети ему помогали, как могли, и, после потери болтов, утащили купаться – даже Здравка после долгих сомнений решилась окунуться в бассейн. Жара и трехдневное обещание дождя победили осторожность.
Вдоволь накупавшись, они перекинулись и улеглись обсыхать под вишней. Альма, доставшая из духовки «калитки», присоединилась к семейству и обреченно позволила коту обмусолить свой хвост. Тяга рыси была ей непонятна. Ну, хвост. Ну, длинный. Короткий и толстый куда симпатичнее. На Ларчика приятно посмотреть, когда он мчится по лесу или прыгает по саду.
Перед едой Ларчик неожиданно спохватился, побежал к развешанным на веревке вещам, обшарил карманы и вытащил мокрый лист бумаги. Свернутый вчетверо, расписанный сизыми потеками и плывущими буквами.
– Почему ты мне не напомнил про задание логопеда? – спросил он у Брайко. – Я записку потерял, потом нашел, а теперь…
Братислав посмотрел на мокрый листок и выразительно промолчал. Ларчик вынес табуретку, пристроил бумажку сушиться на солнце и сел обедать. К вечеру листок просох и даже позволил себя развернуть. Ларчик посмотрел на расплывчатые кляксы и нахмурился.
– Брайко! Иди сюда! Кривовато… нет! Кроватка… Нет, не кроватка. Креветка, точно, креветка! Крючит… нет, что-то не то. А! Кружит. Креветка кружит краба. Повтори. А Здравка послушает. Здравка, если хочешь – тоже повтори.
Дети переглянулись. Здравка смотрела на Ларчика с огромным интересом, но говорить о кривоватых отношениях краба и креветки не хотела.
– Так… Что дальше? Дальше тут что-то странное. Эскорт?.. хм… Нет, это замялось. Корт… Крот!
– Кр-р-рот, – осторожно выговорил Брайко.
– Крот кроет… подожди, не повторяй пока. Крот крадет… крестит… красит. Вот оно что. Можешь повторять. Крот красит крысу.
– Фу! – завопил Брайко, превратился и умчался вглубь сада, к соседскому забору. Здравка немедленно последовала за ним.
– Подождите! – гаркнул Ларчик. – Крышу! Я ошибся! Крот красит крышу!
От забора донеслось дружное шипение. Альма не выдержала, спросила:
– Это тебе Галина такие занятия посоветовала?
– Нет, – задумчиво глядя на листок, ответил Ларчик. – Это я на заборе прочитал.
Альма замерла, не зная, стоит ли расспрашивать о подробностях. Ларчик немного помолчал и объяснил:
– Объявление на заборе прочитал. Частный логопед, развивающие занятия с детьми от двух до семи лет. Пробный урок бесплатно. Решил, что надо Брайко сводить, не помешает. Логопед лисица, молодая, вежливая. Сказала, что нарушений речи нет, но альфам обязательно нужны занятия, у них высокий риск формирования неправильной дикции. Дала мне бумажку, сказала каждый день заниматься, а если самому не хочется, приводить Брайко к ней, она нам готова сделать скидку на курс. А я все время забывал заниматься. А вдруг надо?
– Не надо, – твердо сказала Альма, забрала бумажку и скомкала, чтобы выкинуть. – Если Галина скажет – тогда начнем заниматься. И, пожалуйста, меньше читай на заборах. Там ничего хорошего не пишут.
Дневные заботы сменились вечерними. После ужина и купания детей Альма оставила Ларчика доедать «калитки» и ушла в рабочий домик, чтобы закончить вежу для Снежки и подвигать фигурки в веже для Ханны. Она уже поняла, что волчонка Йонаша надо усадить возле входа-выхода, чтобы не мешать ему сделать шаг во взрослую жизнь. Шольт с гордостью сказал, что сын выбирает между училищем речного пароходства и мореходкой.
Выходные Ларчика промелькнули моментально. Прошел дождь, сбивший самую первую спелую вишню с верхушки дерева – на радость Брайко. Прогулка на берег реки подарила Альме два речные ракушки, одну из которых она решила отмыть и закрепить рядом с фигуркой Йоши. Прохладные дни заканчивались страстными ночами, болты так и не нашлись, в бассейн нападала куча листьев и мелкого мусора.
Они сходили в кафетерий с готовой вежей для Снежки и Ёжи. Альма выслушала длиннющую речь благодарности – Снежка была слишком болтлива. Съели вкусный салат с печенкой, приготовленный Ёжи, заказали три творожных десерта – Альма отказалась, потому что не хотела сладкого – выпили кофе и унесли домой две булки горячего хлеба.
Утром Альма в очередной раз отвоевала право Брайко остаться дома: «Не хочет в садик – не заставляй» и проводила Ларчика на работу, чмокнув в щеку на прощанье. Она постепенно привыкала к проявлению чувств прямо на улице: альфа дождался прикосновения губ, легонько боднул ее лбом и потерся носом. Альма выдержала взгляд соседки и даже слабо улыбнулась. Раз уж ей достался такой кот, который не стесняется бодаться при людях, придется терпеть.
Она проснулась среди ночи – как будто за плечо потрясли. Заглянула в детскую с двумя кроватями – нет, это не из-за котят, с ними все в порядке. Тревожное чувство усиливалось, и Альма, шепотом попросившая: «Линша, помоги!», быстро оделась и перебежала через дорогу. В пустой дом, который снимал Ларчик. Она прошла в гостиную, взяла с книжной полки вежу, вернулась почти бегом – руки жгло, нужно было действовать немедленно.
Два щелчка выключателей – верхнего света и направленной лампы – разогнали тьму в рабочем доме. Альма отодвинула вежу для Ханны – это не срочно, подождет – поставила на освободившееся место две. Свою, сделанную на заимке, и казенную поделку, из которой Ларчик выковырял второй конус. Она быстро перебрала материалы и побежала в большой дом. Взяла огромное яйцо страуса и круглую коробку из-под конфет, в которой хранились всякие важные мелочи: два желудя на одной веточке, найденные котятами в парке; нежно-зеленые картонные листья – этикетки от летних шляп и панамок, купленных Ларчиком для всего семейства; темно-красные вишни на черенках – пластмассовая деталь от заколки для волос, которую Брайко выменял в садике и дважды пытался разгрызть. Кисточка-помпон от весенней шапки, потерянная Здравкой; две ярко-золотые скрепки, притащенные хозяйственным Ларчиком с работы; монетка с пробитой дырочкой, полученная на сдачу.