Двигаясь почти бесшумно, они по коридору для слуг прошли до самой кухни и обнаружили там Томина, строгавшего что-то ножиком, сидя у очага. Едва они вошли, он вскочил и Серегил заметил, что возле ног хозяина гостиницы лежит небольшой мешок.
- Что происходит? — спросил Алек.
Увидев их нищенские одеяния, Томин нервно поиграл ножом.
- Сюда приехала какая-то женщина с малышкой, и притащила с собой сонный мор. Утверждает, что знает вас, милорды. Всех как ветром сдуло из дому. Эму с ребенком я отправил к матери, пусть побудут там.
- И где эти женщина с ребенком? — нетерпеливо спросил Микам.
- Я устроил их в наверху, в передней.
Томин ещё не успел договорить, а Микам уже исчез, кинувшись вверх по парадной лестнице.
Серегил с Алеком рванули за ним и догнали его как раз тогда, когда их друг издал страшный крик.
Иллиа, одетая в платье для верховых прогулок по уотермидским лугам, лежала на кровати, уставившись невидящим взглядом в потолок.
Микам рухнул на колени возле кровати дочурки и схватил в свои огромные мозолистые ладони её маленькую ручку.
Возле кровати, бледная, как смерть, сидела Кари. Темные волосы её, покрытые, как и весь её верховой наряд, дорожной пылью, в беспорядке разметались по плечам. Но взгляд её был устремлен не на мужа, а на Серегила.
- Как такое могло случиться?
- Этого… не может быть! — Алек задохнулся.
- Да, не может, — сумел выдавить Серегил. — Кари, как давно это с нею?
- Я нашла её в таком состоянии вчера утром, в её кроватке. Что бы мы ни делали, она не приходит в себя. Мы послали за дризийкой, и та сказала, что зараза здесь, в столице. Она сказала…, - Кари сглотнула, и в горле её, видимо, пересохло настолько, что Серегил ощутил это с другого конца комнаты, — она сказала, никто не протянул больше двух-трёх дней. Я подумала что, быть может, если Валериус взглянул бы на неё, он мог бы что-нибудь сделать. Серегил, не пошлёшь за ним?
Серегил бросил взгляд на Микама. Тот, не проронив ни звука, склонился к ручке Иллии, и как будто беззвучно молился. А быть может, так оно и было.
- Валериус не нашёл лекарства. Теро же подозревает, что здесь магия.
Слова царапали горло, как осколки стекла, ведь Серегил видел, как с каждым из них тает надежда в тёмных глазах Кари.
Точно так же, как это было с Эйруал.
- А у вас в Уотермиде не объявлялись какие-нибудь странные побирушки?
- Побирушки? Я не видела никого.
- Ты уверена? А не могла Иллия повстречать кого-то, уехав из дому верхом?
- Думаю, могла. Серегил, при чём тут нищие?
Ей ответил Микам. На его небритых щеках были слёзы, однако голос его был ровным и громким, как всегда.
- Тут есть нищие, их прозвали вороньём, так вот, они меняются с народом на всякие странные вещи, а выменянное потом используют в целях своей грязной магии.
Она уставилась на мужа.
- И не то ли это, зачем тебя вызвал в столицу Серегил?
- Да.
Ярость немного оживила её бледные щёки, когда она развернулась к Серегилу.
- И зная всё это, ты втянул Микама в такое дерьмо?
- По воздуху ничего не передаётся, — мягко отвечал ей Серегил. — Сами мы не менялись с ними, так же, как и Микам. Заболевают же лишь те, кто меняется. Вот почему я спросил про побирушек.
Кари, не желая верить ему, покачала головой.
- Если бы только предупредил нас. Я бы наказала детям держаться от них подальше. Ты тоже мог бы сказать, Микам! Ты мог бы известить нас!
Серегил, на которого эти её слова легли невыносимым грузом, вцепился в дверной косяк. Ещё один провал!
- Микам понятия ни о чём не имел до приезда сюда.
- Мы думали, они только тут, в столице, — негромко произнёс Алек, и голос его задрожал.
Вся боль его, благодаря их невидимым узам, мгновенно передалась Серегилу. И Алек, Серегил это тоже знал, точно так же чувствовал, как больно и ему тоже.
Иллия! Вкупе со страданием Кари, со страданием Микама, всё это совершенно выбило его из колеи.
- Мы обязательно найдём, как это исправить, — сказал он ей, но слова показались такими пустыми и неутешительными.
- Так идите уже и найдите! — закричала она. — Если Иллия умрет, я никогда тебе этого не прощу. Всем вам! Убирайтесь!
- Ступайте, — глухо сказал Микам Алеку и Серегилу, сам не трогаясь с места и оставаясь возле дочери. — Я буду позже.
Наверх, в свои покои, поднимались в полной тишине, разве что Серегилу пришлось прошептать пароль к защитительным глифам.
Зайдя в спальню, Серегил скинул свой маскарадный костюм и натянул штаны и рубаху.
- Боже милосердный, — произнёс Алек, тоже переодеваясь. — Ведь если бы Валериусу было известно о том, что зараза распространилась так далеко за город, он же сообщил бы нам?
- Да. Всё это как-то очень странно. Сначала Мирриция, теперь Иллия. Тебя ничто тут не настораживает?
- В первый раз сонный…, - Алек не смог заставить себя произнести дальше. — Это два единственных раза, когда всё случилось не в нищем квартале.
- Да, но ещё это люди, имеющие непосредственное отношение к нам.
Серегил пожал плечо Алека, а потом направился к двери.
- Элсбет должна находиться здесь, рядом с матерью. Пошлю за ней Томина.
- Я буду внизу. Дождусь Микама.
Убедив Томина, что болезнь не заразна, Серегил велел ему отправиться в Храм Иллиора и забрать оттуда Элсбет, но пока не говорить ей, зачем. Когда он удостоверился, что тот сделает то, что велено, а не сбежит, он тихонько взобрался по потайной лестнице обратно в свои покои.
Микам сидел за обеденным столом, подперев руками голову, и выглядел совершенно подавленным.
Алек был ничуть не лучше. В три серебряных кубка было налито бренди, однако ни один не притронулся к нему.
- Ты знаешь, она-таки права, — простонал Микам. — Я должен, должен был сообщить ей.
Серегил сел за стол и взял друга за руку.
- Мы никак не могли знать, Микам.
Микам высвободился и одним глотком махнул свой бренди.
- Всё равно, слишком много секретности за все эти годы. Это не могло кончиться добром.
Какое-то время они сидели в тягостном молчании, потом Серегил поднял свой кубок и сделал глоток.
- Возвращайся к Кари. Будь с ней.
- Она не желает меня видеть.
- Может быть и нет, но ты нужен ей. Алек, отведи его вниз.
Алек взял Микама за руку и проводил из комнаты.
Серегил отставил в сторону кубок и подошёл к окну, выходящему на передний двор.
Всходила полная луна. С тех пор, как Иллию поразил недуг, прошло уже почти два драгоценнейших дня.
Серегил вознес за девочку мысленную молитву Иллиору.
Возвратившийся Алек закрыл за собой дверь.
- Как там они? — спросил Серегил.
- Хвала Светоносному, Кари позволила Микаму себя обнять. Думаешь, она говорила всерьёз, когда сказала, что не простит нам?
- Я не возьмусь её осуждать.
- Мы уже потеряли Миррицию…, - Алек трудно сглотнул. — Мы не можем потерять Иллию!
Неприятная дрожь пробежала по загривку Серегила при одной этой мысли, и тут же подвело живот.
- Мы опять упускаем что-то очень важное, Алек. У меня такое чувство, словно я всё это время был слеп на один глаз. А оно, это что-то, вот прямо здесь, перед нашими глазами, только мы его не видим. Нет, это не простые попрошайки, особенно тот, высокий. С ним что-то не так…
- Думаешь, ты с ним знаком?
- То, как он двигается, вот это… Не знаю. И вообще, я сомневаюсь, что та старуха на самом деле старуха. То, как она обвела нас вокруг пальца…. да и старик, тогда в Ринге. А этот, одноглазый, как он выскакивал в окно и тикал по крышам? Я бы и сам не смог сделать этого лучше.
Он услышали, как возвратился Томин, приведя с собой Элсбет. Не прошло и часу.
Алек поспешил вниз, чтобы встретить её.
Девушка всё ещё была одета в белую тунику неофита, от неё пахло сонными травами, которые использовались в храмовых ритуалах, однако темные глаза её были ясны.
- Что случилось? — спросила она.
- Здесь твоя матушка и Иллия.
Он набрал в грудь побольше воздуха и выдохнул:
- У Иллии сонный мор.
- Нет! — ноги Элсбет подкосились и Алеку пришлось подхватить её. — Но… как же это?
- Мы не уверены до конца, но собираемся выяснить, клянусь Светоносным!
Он взял её за руку.
- Они наверху.
Держа её за руку, Алек отвел Элсбет в комнату больной.
Снаружи стоял Серегил, прислонившись спиной к стене, и выглядел он очень несчастным. Он обнял Элсбет, а потом позволил ей войти.
Кари спала, придвинув кресло к кровати Иллии. Микам укрыл её одеялом, темные волосы её были теперь расчёсаны и заплетены. Сам он сидел на краешке постели, поглаживая лобик дочурки. Иллия была так похожа на мать, что сердце Алека болезненно сжалось. Элсбет подскочила к ней и поцеловала спящую сестричку в лоб. Микам поднялся, заключил Элсбет в объятья, и гладя её по темным волосам, что-то зашептал ей на ухо. Алек не мог расслышать, что. Она кивнула, отёрла глаза, потом опустилась на колени возле матери.
Кари проснулась, схватила её в объятья и обе заплакали.
- Спасибо вам, — сказал Микам, выйдя в коридор к Алеку и Серегилу. — Спасибо, что позаботились.
Серегил кивнул.
- Я подумал, что Кари будет не лишней помощь, пока мы уйдём на охоту.
Глаза Микама угрожающе потемнели, а костяшки пальцев, впившихся в рукоять меча, стали белыми.
- Мы же, чёрт подери, были совсем рядом с этой старухой!
Серегил сжал плечо друга.
- Мы найдём их, Микам. Найдём.
На пороге вдруг появилась Элсбет с огромными от страха глазами.
- Во дворе всадники с факелами. Жандармы.
- Да разрази меня Билайри! Они приехали забрать Иллию в Ринг. Все наверх!
- Вы ступайте. Я разберусь с ними тут, — сказал Микам.
Серегил подхватил Иллию на руки и первым пошёл по коридору к потайной лестнице, что находилась в кладовке за углом. Алек и обе женщины — за ним следом.
Едва они добрались до секретной панели, как услышали треск грубо взламываемой входной двери и грохот.