А мы можем измерить этот импульс? Она смотрит в самую суть вещей, — проговорил мистер Хоссел, задумчиво втянув носом воздух, после чего повторил золотые слова: — Вы должны гордиться дочерью.
Затем он показал ее отличные отметки.
Питер и Нола, сияя, вышли из класса мистера Хоссела. Они пересекли стоянку, держась за руки. Их объединяли противоречивые чувства.
— Наконец-то нашелся учитель, который привлек ее на свою сторону, — сказал Питер. — Он действительно…
Нола нерешительно промолвила:
— Он действительно говорил о Мэгги, мы не ошиблись?
— Может быть, в школе она показывает свое настоящее «я» только на его уроках, — ответил Питер. — Она доверяет Хосселу, как доверяет нам. Я вижу в ней храбрость, понимаешь? Дисциплину. Этот учитель открыл перед ней лишь одну дверь. Мне думается, дорогая, при таком настрое перед Мэгги откроются все двери! Это в ней было с рождения, согласись.
— Ты прав, как никогда.
Нола сжала его руку крепче. Они сели в машину и молча поехали домой. Всю дорогу Нола держала руку на колене Питера.
Когда они въехали на подъездную дорожку, Мэгги открыла дверь и со счастливой улыбкой помахала рукой. Обычно ее веселое приветствие после родительского собрания было попыткой смягчить страдания, которые, как ей было хорошо известно, она причиняла отцу. До этого года чувства Нолы ее не заботили. Но теперь ей было не все равно. Она старалась не допустить, чтобы настроение матери испортилось. Она не хотела вызвать рецидив. Пока родителей не было дома, Мэгги приготовила суп из овощей и бычьих хвостов, а кроме того, поджарила маленькие ломтики хлеба, как ее научила Джозетт. Мэгги любила готовить суп и жареный хлеб — или, по крайней мере, притворялась, что любит. Лароуз с таким умильным видом воровал у нее остывающий хлеб, перебрасывая из руки в руку жирные, горячие кусочки. Мэгги гонялась за ним по всей кухне. Нола смеялась над этим, чувствуя эйфорию. Питер тоже должен был ощущать эйфорию, но что-то в этой сцене его беспокоило. Было похоже на то, что эти двое разыгрывают для Нолы спектакль, давая ей возможность порадоваться нормальным отношениям между братом и сестрой, выливающимся порой в такое бурное веселье. Время от времени они смотрели на мать, стремясь убедиться, что та довольна.
В ближайшие выходные Нола хотела испечь торт с именем дочери, чтобы отпраздновать ее достижения в области физических наук. Но Мэгги заявила, что от тортов у нее случается понос.
— Но ты же любишь торты, — растерялась Нола.
— Мама, я хотела доставить тебе удовольствие. Но больше никаких тортов.
Мэгги прочитала об обсессивно-компульсивном поведении[239] в библиотечном журнале и приняла решение удерживать мать от чрезмерного увлечения чем-либо, кроме того, она действительно ненавидела торты из-за той нескончаемой их череды, которая последовала после смерти Дасти и появления Лароуза. Торты вызывали у нее дурные чувства, особенно торты с именами. Она не хотела видеть их в доме.
— Давайте посмотрим какой-нибудь старый фильм, например, из восьмидесятых, и поедим попкорн! Хотите?
Благодаря корзине с уцененными товарами в «Сенексе» у них завалялось несколько видеокассет с непросмотренными фильмами. Успокаивающими лентами прежних дней, такими как «Феррис Бьюллер берет выходной»[240], «Шестнадцать свечей»[241] и «Клуб „Завтрак“»[242]. Мэгги рассказывала Ноле о том, что, будучи подростком, ощущает связь с этими фильмами, хотя те и относятся к немыслимым временам, когда сотовые телефоны имелись только в автомобилях и к тому же были размером с обувную коробку. Да, они разговаривали. Вернее, говорила какая-то другая Мэгги, похожая на Молли Рингоулд[243], наконец смирившуюся с жизненными трудностями. А Нола говорила с ней, как говорят родители, с трудом подбирающие слова, но в конечном счете любящие своих детей. Питер вернулся домой и застал их сутулящимися в окружении подушек. Одна из них спала, а другая глядела в пространство, и на губах у нее играла призрачная улыбка.
Улыбалась Нола. Он подсел к жене и тихо спросил:
— Что происходит?
— Что ты имеешь в виду?
Она продолжила улыбаться, не взглянув на Питера. Ему стало жутко.
— Что ты смотришь?
Питер указал на видео на экране.
Нола открыла рот и покачала головой, околдованная диалогом между двумя подростками. Она положила голову на плечо мужа, и Мэгги зашевелилась в подушках, отделявших ее от матери, так что все трое теперь образовали единое целое, сидя на диване, как обычные люди.
Может, так и должно быть, подумал Питер. Я чувствую себя странно, потому что все слишком нормально. Я чудной человек, единственный, кто не может понять, что теперь у нас все будет хорошо.
— Что ты сказал? — спросила Нола, когда увлекший ее эпизод фильма закончился.
— Ничего, — отозвался Питер. — Просто напомнил о себе.
Команда мальчиков из Плутона называлась «Планеты», и было логично, что команда тамошних девочек именовала себя «Леди Планеты». Их цветами были фиолетовый и белый. Талисманом они выбрали круглую планету с ногами, руками и веселым лицом. Команда резервации называлась «Воины», но девочки были не «Леди Воины», а просто «Воины», как и мальчики. Цвета их команды — голубой и золотой. Они не хотели никого наряжать талисманом, поэтому у них был просто старинный щит с двумя орлиными перьями. Его же изображения присутствовали на форме. Нейлоновые плотно прилегающие футболки с длинными рукавами должны были защищать предплечья от ударов мяча, но синяки появлялись все равно. Девочки надели облегающие шорты и наколенники. Тренер Дьюк заставлял своих подопечных носить на голове повязки и завязывать волосы в высоко поднятый хвост, потому что игроки, несмотря на строгую дисциплину в команде, все равно отвлекались и поправляли прически. Все девочки боготворили тренера Дьюка и его смешной хвостик на затылке. «Воины» победили во всех играх сезона, кроме первой с «Планетами» из Плутона. Осень уже подходила к концу, когда вдруг оказалось, что у них восемь побед при одном обидном поражении. Сегодня вечером они снова встречались с командой Плутона и были готовы выиграть.
— Мне не нравится, что они называют подачи «мертвыми»[244], — пожаловалась Нола. — Все должно быть живым.
Питер взял ее за руку.
— Они вовсе не мертвые, — успокаивающе произнес он. — Это просто спортивный термин.
Они едва втиснулись в тесную трибуну. Родительские колени упирались в спины сидящих впереди, а спины подпирали колени сидящих сзади. Нола взяла с собой небольшую сумку-холодильник с сэндвичами. Брусок с замороженной жидкостью, засунутый в боковой карман, охлаждал бутылки с содовой. Она даже купила зеленый виноград, такой дорогой в это время года. Питер помог ей снять пальто — или, верней, приспустить. На трибуне некуда было его положить, так что она завязала рукава вокруг талии. В спортивном зале было полно народа и только одна трибуна, поэтому родителям команд-соперниц приходилось сидеть вместе. Они попытались объединиться в группы поддержки, но в итоге все равно перемешались.
Команды проводили разминку. Сначала девочки выполнили упражнения на разогрев мышц, потом стали проводить разнообразные удары и пасовать. Далее каждая из них прыгала и била по мячу с тренерского броска. Наконец, обе команды получили время для отработки подач. Стратегия «Воинов» состояла в том, чтобы выглядеть слабыми по сравнению с соперницами из Плутона. Они даже делали вид, что ругаются между собой.
— Равич, — шипела Джозетт. — Ты что, спишь?
Незаметное подмигивание, и на лице Мэгги появляется недовольная гримаска. Множество распасовок. Ни одной улыбки друг другу. Потом девочки выстраиваются в линию.
— Она такая маленькая, — прошептала Нола, которая всегда поражалась разнице в росте между Мэгги и ее подругами по команде.
— А девчонки из «Планет» такие… — начал было Питер, но оборвал себя.
Он собирался сказать «массивные» или «планетарного масштаба». Они были рослыми, крепкими, грозными.
Мэгги велела родителям понаблюдать за Брейлин.
— Я вижу ее, — громко сказала Нола. — Это та, у которой сильней всего подведены глаза!
Питер обнял ее и сказал, наклоняясь к уху жены:
— Помни о других родителях.
Он пока не видел родителей Брейлин, но был уверен, что те сидят позади них.
— Ох!
Нола сделала в воздухе знак рукой, словно закрывала рот на невидимую молнию.
Вошли Ландро с Эммалайн и, поискав, нашли места среди группы поддержки девочек из «Воинов». Те поприветствовали сначала родителей, потом тренера, а затем принялись лицемерно пожимать через сетку руки противницам и желать им удачи.
— Удачи, удачи, удачи, ты этого хотела, — сказала Брейлин, обращаясь к Мэгги.
Фальшивая улыбка была словно приклеена к ее лицу. Брейлин быстро прошла мимо, глядя прямо перед собой.
— Ты слышала? — произнесла она.
Сноу стояла позади Мэгги.
— Слышала что?
Ты этого хотела, подумала Мэгги. Багги все рассказал сестре. Сбрось это. Стряхни. Мэгги требовалось сделать всего одно маленькое движение, чтобы избавиться от неприятного чувства, которое могло сказаться на ее игре. На миг она вздрогнула. Это было почти невидимое движение. Однако Джозетт его заметила. Девочки образовали круг, положив руки друг другу на плечи. Тренер Дьюк стоял рядом, держа в одной руке планшет с зажимом для бумаги. Его другая рука разрезала воздух при каждом решительном наставлении. Он заявил, что волейбол — всего лишь игра, за исключением нынешнего случая, когда это более чем игра. Напомнил, что играть надо неторопливо, но интенсивно. Внимание. Смелые действия на площадке. Нужно выбрать время и нападающим ударом вогнать мяч прямо в пол. Он велел своим подопечным оставаться неукротимыми и рваться к победе. Они были семьей, сестрами, воительницами, которые побьют соперниц и восстановят честь команды. Позабудьте обо всем, что не здесь и не сейчас, сказал он. Не стесняйтесь кричать. А теперь хлопните руками по полу и не дрейфьте.