После провозглашения Галактической Империи планета так и осталась забытой всеми, не имея особенно интересующих ресурсов, но населенная готовыми воевать с любыми захватчиками аборигенами. Планетарное правительство ежегодно платило солидные взятки моффу сектора за то, чтобы тот продолжал не замечать планету, называя её резервацией, а фелакатианцы в свою очередь не давали прибежища пиратами.
Однако контрабандистов и прочих тёмных личностей, находящихся на нелегальном положение это, как правило, не касалось, особенно если они приносили пользу местным, поэтому свою пенсию связанную с нахождением в имперском розыске бывший Страж Сената и капитан флота Старой Республики Сагоро Отем вместе с женой проводил именно здесь. Его сын, Реймет, успешно продолжал свою нелегальную карьеру информационного брокера. Конечно Сагоро перестал надеяться на продолжение рода по мужской линии, ведь младший Отем все же женился на своей давней возлюбленной, фелакатианке Риао Сиао, однако в остальном жаловаться на старость ему не приходилось. Поэтому когда сын без предупреждения появился прервав очередную рабочую поездку раньше времени бывший Страж Сената удивился.
– Тебя снова активно разыскивают, – огорошил его с порога Реймет, не став тянуть с новостями.
– Спустя столько лет не могут отстать от старика, узурпаторы несчастные, – задумчиво сказал бывший капитан, – юбилей провозглашения Империи же прошел в том году, никак не успокоятся?
– В этот раз это не имперцы, – покачал головой младший Отем, – ты уже слышал о так называемом Альянсе за восстановление Республики?
– Откуда? Это ты у нас хозяин информации, а до Фелаката и тем более нашей фермы информация доходит долго, – Сагоро встал со своего кресла, направляясь к шкафу в котором находились напоминания о былой службе, – Альянс за восстановление Республики? Звучит неплохо, но наверняка опять провокаторы имперские?
Такое уже случалось, что имперские спецслужбы пытались выманивать своих врагов благодаря различным приманкам, в том числе ложным повстанческим организациям, призванным исключительно сдать их в руки имперских тюремщиков.
– В том то и дело, что пока не понимаю, – голос Реймета был полон сомнений, – они связаны с бежавшим из под стражи кореллианским сенатором Гармом Бел Иблисом, ондеронским террористом Со Геррерой и ботанами из Организации Освобождения Внешнего Кольца, которые сейчас активно ищут бывших офицеров как Старой Республики и Конфедерации, так и успевших послужить уже при Империи, готовых вступить в вооруженное противостояние с последней. Пока известны буквально десятки акций, включая уничтожения налеты на тюрьмы и караваны, освобождение рабов и один раз - подрыв звездного разрушителя одного печально известного адмирала.
Информационный брокер сцепил руки за спиной, сделав паузу в своем рассказе, позволяя отцу обдумать полученную информацию перед тем как продолжить.
– Больше всего меня волнует то, что мне кажется, что мне специально скармливают необходимую информацию по кусочкам, как бы позволив самому собрать картину, – продолжил сын, – я и раньше знал, что Геррера сотрудничает с кем-то из выживших джедаев, однако теперь на Илезии в освобождение рабов, исходя из слов освобожденных, участвовал чуть ли не десяток джедаев во главе с известным в узких кругах Квинланом Восом, который раньше считался мертвым.
Сын увидел, как в глазах старика мелькнул, казалось бы давно забытый огонёк, который не предвещал ничего хорошего для спокойствия всех окружающих.
– Квинлан Вос, говоришь? – вспомнил бывший капитан генерала-джедая, с которым он вместе воевал на Салукемае, – узнай побольше об этом Альянсе и постарайся подготовить безопасную площадку для встречи. Если Вос захочет со мной встретиться, то я бы согласился. В конце концов, мы воевали вместе.
Реймет бросил на отца тяжелый неодобрительный взгляд, понимая однако что не сможет остановить того, если он решится ещё раз повоевать на старости лет. Даже если эта война казалась обреченной.
Студия по производству агитационно-пропагандистского материала для вновь запускаемого Теневого Вещания располагалась не где-то на безжизненной планете и даже не в глубоком подземелье, а в самом центре Караннии, столицы Серенно, полностью занимая один из небоскребов города, полностью изолированный для окружающих службой безопасности. На первый взгляд, в небоскребе располагался офис киноконцерна, но копнувший чуть глубже страждущий узнал бы, что под личиной производителя голокино и голосериалов скрывается очередная компания по легализации преступных доходов, связанная с контрабандой. Это было достаточным прикрытием, к тому же позволявшим без проблем и потенциального внимания закупать всё необходимое оборудование по легальным каналам, не усложняя себе жизнь ещё и здесь.
К тому же, именно на Серенно силами нового регента Орома Малверна уже было в тайне вновь развернуто производство гиперволновых приёмопередатчиков и прочего оборудования, необходимого для оснащения передвижных ретрансляторов, что должны были пробиваться через установленную Галактической Империей информационную блокаду там, где это невозможно сделать иными методами. Пускай обещанных для функционирования сети носителей в виде старых сепаратистских фрегатов типа «Щедрый» новое Теневое Вещание ещё не увидело, но первые переоборудованные под подвижные вещательные центры грузовики и балкеры уже ожидали отмашки и комплектации команд из числа пилотов и дроидов. Оставалось только насытить будущую сеть материалом, чтобы забивать эфир не только музыкой, как часто приходилось делать раньше.
Именно в штаб-квартире пропагандистов и собралась сейчас эта странная компания разумных, лишь на первый взгляд собиравшаяся говорить о первых шагах вновь разворачиваемой агитационной машины. В редакции всё ещё не было достаточного количества талантливых журналистов и авторов, которым суждено было вести информационную войну за сердца и умы, поэтому контролировать выпуск первого информационного пакета программ приходилось лично самой Ша’але Доните, которой вновь приходилось примерять на себя роль Рилот Реза и вновь поучаствовать даже в озвучке части материалов, как и в былые времена.
К её счастью, Агапос IX оказался не только хорошим оратором, глубоко чувствующим волнующие разумы темы, но ещё и дельным организатором, разбирающимся в людях и сумевшим принести новую силу, быстро пересобрав рабочий коллектив, опираясь на имеющиеся скромные ресурсы и именно он сейчас записью собственной пропагандистской речи с призывом к справедливой борьбе с тиранией Галактической Империи заканчивал запись первого пакета агитационно-пропагандистских материалов.
– Да, так подходит, добавляйте в финальную версию, – не без усталости в голосе наконец кивнула тви’лекка, когда после десятого перемонтажа и редактуры речь Люка на Малом Лубанге наконец оказалась в приемлемом и с точки зрения содержания, и с точки зрения картинки, соблюдая главное требование - чтобы лиц не было видно совсем, а сам Люк выступав в качестве силуэта, индивидуализированного, но загадочного.
А вот двое других разумных сейчас находящихся в офисе Теневого Вещания относились к пропагандистскому блоку исключительно формально. Конечно, спевшийся с тви’леккой и сунеси Верховный Колдун Тунда быстро был формально оформлен как советник по пропаганде и набору среди примитивных народов, а контрабандист Эфант Мон был причастен к распространению пропагандистских материалов и поставке угнанных кораблей для переделки из в мобильные вещательные центры, объединяло их другое, стремительно возникавший благодаря интригам Вуза Казма культ.
Каранния
Представитель древней династии жрецов Тунда знал, что теперь служит Избранному прямо от древнего духа, которого Колдуны Тунда долгими поколениями считали божественным и имел самое прямое подтверждение, не оставляя себе и тени сомнения. Чевин Эфант Мон очень яро и искренне уверовал в Великую Силу и лично её воплощение после того как Люк у него на глазах уничтожил Джаббу хатта и его охрану, но пощадил самого контрабандиста. Ша’ала Донита сама не понимала, верила ли она во всё, что выдумывалось в этом закрытом здание или ей просто нравилось укреплять положение своего возлюбленного и могущественного человека и свое место рядом с ним, не разделяя то, где обожание переходило в веру. В это же время Агапос IX безусловно оставался самым здравым из всех присутствующих, однако его действительно вёл духовный поиск и то, что он считал сложным воплощением воли Создателя, в которого он верил. Идея о мессии была нова для религиозной концепции сунеси, но и сам король-жрец не зря служил в родном мире радикальным реформатором, вдохнувшим новую жизнь в старый культ.
– Проповедники смогут действовать свободнее, если изначально не связывать распространение благих вестей с политической пропагандой Альянса, – кряхтел чевин, чей рост насчитывал два с половиной метра, свободный от редакции последнего пропагандистского выпуска.
– Жителям дальних миров, далеким от галактического противостояния гораздо ближе и понятнее будет благая весть, чем какая-то борьба с Империей, – поддержал его колдун, вспоминая пример родного Тунда, – к тому же, относительно небольшие по меркам галактики усилия могут закрепить лояльность таких миров и народов.
Он видел пример родной планеты и всей Централии, начавших резко преображаться и улучшаться с приходом туда сил связанных с тем, кого он сам считал Избранным, и не важно как они назывались - фонд «Будущее», строивший больницы, концерн «Боинг» создававший рабочие места или Организация Освобождения Внешнего Кольца, позволявшая отправить лишнюю молодежь в космос, а не оставить их на планете нарушать спокойствие и убивать друг друга.
– Делайте как хотите, только не забудьте о том, что этих проповедников нужно уметь контролировать, – отмахнулась уставшая тви’лекка от нового потока идей, – и будет странно, если все они будут представителями всего пары экзотичных рас.
– На всё воля Создателя, – философски ответил Агапос, – но как я уже успел изучить доступные мне источники информации, в галактике не мало мест и организаций, куда Он донёс свою волю и без нас, даже если кто-то и мог забыть о том, что Создатель почти во всех культах почитающих его обещал явление своего избранника. Гнёт Галактической Империи заставляет всё больше разумных вести религиозный поиск, даже в таких мирах как Чандрилла.