Ага, заставляю! Ну прям цепями всех к себе приковал и ключ проглотил. Хорошо вечерок начинается: Машка бурчит, волчара глазеет так, будто интересно ему, какой я на вкус, а у меня все тело словно ватой и осколками стекла набито. И сушняк такой, как с реального бодуна.
– Нельзя меня жрать! Отравишься! – Это я зверюге сказал. Машке тоже хотел чего-нибудь сообщить – из русского разговорного, – так она подевалась куда-то. И на глаза мне не показывалась до самой ночи. А Санут на небо выполз – и она тут как тут. Спать мне мешать пришла. Вечер я просидел сам-один. Звезды считал и выл на луну. Куда там волчаре! Он от зависти под ветки забился и не отсвечивал.
Поганое у меня было настроение. Несколько дней подряд. Совсем поганое. Я терпеть ненавижу болеть. «Врач исцели себя сам…» Убил бы того, кто придумал эту бредятину. Был один, что сам себе аппендикс резал. Так это не от хорошей жизни или склонности к мазохизму. Деваться мужику было некуда.
Вот и мне некуда и не к кому. Единственный доктор в этой глухомани – я сам. И у меня здорово распухли плечо и ладонь. Те самые, с отпечатком листа. Три дня было все в порядке, а как собрался уходить… Чего делать и кто виноват – не знаю. И спросить не у кого. И диагноз поставить некому. В смысле, больной есть, а вразумительного объяснения не имеется. Это я себя имею в виду, а Машка очень даже легко объяснение нашла. Или придумала:
– Тиама тебя не отпускает. – Глянула на мои пальцы-сардельки и тут же информацию для размышления выдала.
– Откуда знаешь? – спросил и сам удивился. Мне бы такая бредятина и голову не пришла. И ни в какое другое место не постучала.
– Вижу.
А сама старается на ладонь мою не смотреть. И на цветок, что в темноте светится. Я пошевелил пальцами. Горячие. Гнутся плохо. Болят уже не так сильно. До второго обморока дело не дошло.
– Ну и как это лечить?
Машка аж дернулась:
– Я не целительница!
Будто я ее в чем неприличном заподозрил.
– Да знаю я, что не целительница. Ну может, видела или слышала там?..
– Я тайнами чужой гильдии не интересуюсь! – А у самой голос дрожит. Я тогда не понял почему. Да и в слова не особенно вдумывался. Не до того было.
– Блин! Пока ты тут в секреты играешь, я, может, умираю. И реально ведь – могу помереть! Видишь? – Помахал правой ладонью, что была толще левой раза в три. – Это тебе не хухры-мухры, это резать надо. Если уже не поздно. А ты…
Вот тогда Машка и сказала, что Тиама не хочет меня отпускать. И что никакой целитель мне не поможет. От яда тиа нет противоядия. Но я хранитель жизни Тиама и сам себя могу исцелить. Если Тиама захочет. И если я захочу. Очень сильно.
Я-то хотел, понятное дело, вот только не знал как.
Мне предложили заглянуть в себя и посоветоваться с духом Ти. Но не сразу. А когда Санут уйдет. Тогда я получу истинный совет истинного духа. А под взглядом Санута приходят странные желания и страшные мысли. Нельзя прислушиваться к ним.
Спорить я не стал.
Дождался, когда Желтяк упадет за горизонт, и занялся общением со своим внутренним «я». Лег поудобнее, закрыл глаза, посмотрел на обратную сторону век и…
Не ожидал, что у меня так быстро получится. Словно толкнул дверь, а с той стороны ее дернули.
Не знаю, озарение это было или дух нашептал… На сон получилось похоже. Тот самый, надоедливый. Помню голос и большой лист бумаги. С текстом. Вот только язык неведомый. Ни на слух, ни на вид. Потом стали попадаться знакомые буквы и слова. Но мало. Чертовски мало! Я знал, что та информация нужна мне, а получить сумел всего ничего. Типа вкусный запах вместо жареной курицы. Вот подрастешь, тогда и курочку пожуешь! Такое вот общение с духом у меня получилось. Может, пошутил он, а может, и нет – быстрее умнеть посоветовал.
Спать больше не хотелось. А вот искупаться организм был очень даже не против. Желательно с травяным бальзамом. Тем самым, что у Ларки в ванной стоит. Запросы у моего организма те еще. Спасибо, хоть Ларку с Наташкой не пожелал. Мог ведь.
Странное все-таки создание человек. Чего бы с ним или вокруг него ни происходило, он все равно продолжает дышать. Если остается жив, понятное дело. Только иногда дышит так часто, что рискует устроить себе гипервентиляцию легких. Вот как я после ночного купания. А еще человек обладает удивительной способностью находить себе неприятности. В любое время суток. И в любом месте. Мне даже ходить далеко не пришлось. Можно сказать, вляпался в двух шагах от своей лежанки.
Дело говорила Машка, плохие мысли бродят в голове, когда Санут болтается над головой. И желания те еще появляются. Лучше бы их аккуратно складировать, а потом спускать в унитаз. Во избежание…
Такой вот я умный стал. Потом. А мог бы до этого «потом» и не дожить. Блин, еще немного, и у меня бы это точно получилось – в смысле не дожить.
А началось-то все с пустяка. С ерундени, можно сказать. Пить мне приспичило. Причем так, что встал среди ночи и поперся к колодцу. Пока еще луна на небе. Пока еще хоть что-то разглядеть можно. Какая тут темень бывает перед рассветом, я уже видел. А то, что эта луна – Санут, так наплевать и растереть. Нам ли, реальным мужикам, чего-то бояться!.. Цыкнул на Машку, чтоб не лезла с советами, и пошел искать приключений на большую ягодичную. Свою собственную, между прочим. Не на чужую.
До колодца добрался довольно быстро. В этом месте все расстояния короткие. От одного края до противоположного – минут пять. Это если по-пластунски. Лежать мне, признаться, смертельно надоело. Так что к колодцу я пошел. Походкой моряка, который после реального такого шторма ступил на землю. Пока я топал, обнаружил в этой самой «земле» несколько впуклостей и выпуклостей. Громко и внятно сообщил, чего думаю о некачественном строительстве вооще, и о халтурщиках-строителях конкретно.
Будь на моем месте геолог или спец по древним сооружениям, умом бы тронулся, разгадывая загадку столба и колодца. А мне вот по барабану. Ну торчит из каньона здоровенная каменюка, ну имеется на ней ямина с водой – вот и ладушки. Пусть себе торчит, пусть имеется. Чему тут удивляться? Может, так и надо. Вот если б у Машки вместо сердца пламенный мотор оказался, вот тогда бы я удивился. А так… Есть на столбе вода – и хорошо. Не надо кверху пузом лежать и ждать, когда из тучи чего-нибудь в рот упадет. Здесь из них не только дождь падает. Бывает – рыба живая. Или бревно. Кубов на пять. И неизвестно еще, что чаще падает.
Короче, вода на столбе имелась. Теплая. И с пузырьками. Блин, прям джакузи! Хочешь пей, хочешь купайся. Только про технику безопасности не забывай – край столба рядом. И камни мокрые. Вода из колодца течет. Слабо, но постоянно.
Вот кое-кто в этой «купели» и совершал омовения. Не скажу, что Машке это нравилось, но… вот люблю я водные процедуры, и чего она может с этим поделать? Я ведь не мешаю ей воздушные ванны принимать. А то повадилась, понимаешь ли, встречать закат. Голой. А мне смотреть в другую сторону приходится. Чтоб не колоть глаза об ее мощи. Вода, конечно, может притупить голод, но на одной воде не растолстеешь. А Машке вообще эта перспектива не грозит. Толстых по другому проекту делают.
Такие вот мысли крутились в моей башке, пока я брел к колодцу. И на луну глазел. Круглую, как ямина с водой.
Когда болезнь меня слегка отпускала, я ходил к колодцу. Попить и помыться. В нашей клинике даже тяжелобольных мыли. Каждое утро, чтобы не воняли. А мне помощи ждать не от кого. Или сам иди, или от жажды и грязи страдай. Вот и устраивал себе лечебные водные процедуры. Пять дней подряд. Натрусь листьями с дерева и – в колодец. Мок и ждал, пока кожа снова посветлеет. А вместо боли только легкое покалывание останется. Потом выбирался из воды – и обратно к дереву. Досыпать. А устраивался аккурат под цветком. Словно другого места найти не мог. Вот Машка и звери держали дистанцию – не нравился им чем-то этот цветок. А я так привык к его запаху, что хватать мне его не стало, когда он скукожился. Прям настоящая ломка у меня была, как у наркоши какого. Даже листья пришлось пожевать. Только к вечеру и попустило. Потом вместо цветка стручок вырос – за одну ночь! – с мою ладонь шириной стручок получился. Со здоровую. И семена в нем длинные. Как пулеметные патроны. Ну посмотрел я на это чудо природы, а потом к воде пошел. Не стал дожидаться рассвета. Желтяк как раз до горизонта добрался.
С дороги я не сбился. И ноги себе не поломал. Вот только…
Права была Машка. Не самые лучшие мысли приходят под взглядом Санута. И желания тоже. Не самые полезные. Для здоровья.
Мало мне показалось выхлебать полведра воды. Захотелось весь организм в ней намочить. И обязательно ночью. Как в шальные школьные годы. Когда из одежды только кепка. Чтоб бритая башка не отсвечивала. И когда рядом девка плыла. У которой стыдливости всего ничего. Ну и одежды, само собой. Пользительно это для здоровья. Ночные купания. Голышом. И вспомнить есть потом что. Знал я одну пловчиху. Нравилось ей за выступающие части хвататься. За чужие. Хорошо, меня заранее предупредили. А то утонул бы к чертям собачим! Любила она поиграть. И понырять любила…
Вспомнил ее, и мне нырнуть захотелось. На глубине вода еще теплее.
Нырнул.
Кайф!
А выныривать стал, зацепился за что-то ногой. И выступающей частью. Или меня кто-то зацепил.
Я не заорал и не дернулся – спасибо Светке за науку. Нырнул еще глубже и ухватил того, кто со мной пошутить решил. Да только в гробу я видел такие шутки! Внизу не вода оказалась, а жидкий лед. Наверх я рванул как ошпаренный. И шутника за собой потащил. Без его на то согласия. Не фиг над человеками так шутить!
А глубина реальной оказалось. И когда я на такую ушел, не заметил. Спасибо, дыхалки хватило и сердце выдержало.
Вынырнул, а в руке чего-то длинное и белесое извивается.
Нибра. Водяной, безглазый червь. Хищник. Обитает в холодной воде семьями до десятка особей.
Удивляться своим познаниям я не стал. Не до того. Отправил добычу в полет и сам птичкой из воды.