– Я здесь, господин. – Откуда-то из-за спины.
– …Рысью к Первоидущему! Скажи, мне римусо приглючился.
Уже через минуту караванщик был возле меня. И только одно спросил:
– Откуда?
Ну показал я ему направление, а дальше – не моя забота. Я как тот петух: прокукарекал, а ты хочешь – вставай, хочешь – еще сны смотри.
Лучше б мне этот смерч приглючился. Все лечебные процедуры пришлось отложить и поиграть в игру «Обгони ветер».
Двух поалов у нас утащило. А еще четверых камнями побило. Зацепил-таки римусо хвост каравана. Камни были мелкие, зеленые. И острые, как наконечники стрел. Звери – ничего, похромают и оклемаются. А вот груз здорово попортило. Воду те поалы везли.
Это мне Первоидущий потом сказал. Вместе со спасибо за предупреждение.
– Блин, что ж так не везет твоему каравану?! – спросил я, катая в руке зеленые стекляшки.
– Почему «не везет»? Мы живы, товар цел. Еще вот товара получили. – Это он о стекляшках. Оказывается, дорогая и редкая штука они. И идти за ними надо аж в Другую Землю. – А-а, Многодобрый про бури и грозы чего-то спрашивал?.. Так это нормально! После каждого Прихода они бывают. Такими вот внезапными. А через три-четыре сезона все в норму придет. Тогда и без Видящего караван можно водить. Первому каравану всегда трудно.
– Так какого хрена тебе дома не сиделось? Чего первым понесло?
– А тебе, Многодобрый?
– Ну у меня особый случай.
Не говорить же мужику, что я и сам пока не знаю, куда и на фига топаю. Типа так получилось, не виноватый я! Не поймет. Или дураком посчитает. И будет прав, как ни противно это признавать.
– И у меня случай особый. Я первым не пойду, кто-то другой пойдет… – Караванщик замолчал. Только погладил себя по животу. Задумчиво так.
– Ну конечно. И всю прибыль он сложит в свой пояс.
Моя насмешка для мужика, как гром для глубоководной рыбы.
– Ты – Видящий, не я. Что мне тебе объяснять?..
– Ага, Видящий я… с одним-то глазом.
– Прости, Многодобрый, я слышал, что есть среди Видящих те, кто выжигает себе глаз, чтобы лучше видеть.
– Спасибо, это не мой метод! Пусть я лучшим целителем буду, чем лучшим Видящим. Я не жадный: из двух зол выберу меньшее.
– Еще раз прости, Многодобрый, но говорят… – караванщик оглянулся, склонился ко мне и зашептал: – … говорят, Многомудрый не выбирает. Это его выбирают.
– Откуда ты узнал?!
Я даже про больной глаз забыл. Но он мне быстро о себе напомнил.
– Что?
– Что я… вот блин… – Прижал ладони к лицу, покачался взад-вперед, будто это могло уменьшить боль. – Ну что я – это он. Откуда узнал?
– Я не знал. А ты… Он?? – И отодвигаться мужик начал Осторожно. Как от спящей змеи. А рожу его перекошенную я и сквозь пальцы разглядел.
– Да пошутил я, Идущий Первым, пошутил. Ты что, шуток не понимаешь?
– Ну и шутки у тебя, Многодобрый.
Но мужика, похоже, попустило. Надо б с Крантом поговорить: чего это Многомудрого так боятся?
– Шутки мои не нравятся?.. Так болею я сейчас. Вот и шутки… Хочешь других – к колдуну сходи.
– Наш Великий третий день животом изволит болеть. Так я лучше к жене пойду. Дни одиночества начались у нее.
– Или Марлу проведай.
– У нее тоже?! Теперь понятно, почему поалы от нее шарахаются.
– А они шарахаются?
– Чуть груз не теряют. И охранники на бросок копья к ней не подходят.
– Да-а-а, «весело» день у нас начался. И обед ничего себе прошел. Кстати, мы обедать будем?
Пока глаз не дергает, и о жратве можно поговорить.
– Уже готовят, Многодобрый.
Я принюхался. Пахло дымком и свежим мясом.
– Что за дичь?
– Нашлись наши поалы. Недалеко их унесло. Ну и…
– Правильно. Не пропадать же добру. Уж лучше мы их съедим, чем кто другой. И на халяву.
– Ты самый мудрый Видящий из всех, о ком я слышал!
Караванщик опять погладил халат на животе. А под ним – я точно знаю! – широкий и туго набитый пояс прячется.
– Мужик, ты так хорошо обо мне говоришь… Не иначе еще вопрос имеется.
– Ты самый видящий из всех Видящих!..
– Короче, чего спросить хочешь?
– После обеда я хотел бы поговорить с Многовидящим о воде.
Типа ты сначала поешь, расслабься, а потом я тебя тепленького и сытого…
– До обеда еще далеко, говори.
– У нас осталось мало воды…
Похоже, словесные кружева закончились.
– То, что мало, это я уже слышал. Дальше что?
Ну обрисовал этот хитрован ситуацию. Дня четыре придется топать обратно. К тому колодцу, где мы «заправлялись» в последний раз. И столько же к другому источнику воды. Но тот уже в стороне от Дороги. Вот и думай-гадай, Первоидущий, куда направить своего поала.
– Ладно, давай думать вместе. Логически…
– Как?! – Караванщик в седле подпрыгнул. Будто укусило его седло.
– Короче, просвети меня, одноглазого… Как там у нас римусо проходил?
– Так, так, потом через Дорогу. – И Первоидущий изобразил замысловатую траекторию.
– Колодец, что возле Дороги, он мог зацепить?
– Мог. Римусо быстро бегает. То, что мы прошли четыре дня, он…
– Так, с этим мне ясно. А до другого колодца он мог дотянуться?
– Нет. Он не с той стороны…
– Ну и в чем вопрос?
Караванщик еще раз ощупал пояс под халатом.
– Скажи, Многовидящий, а ты видишь там что-нибудь?
«Там» – это значит вправо от Дороги и четыре дня прямо к горизонту.
– Честно? Ни хрена я там не вижу.
– Вот и хорошо! Значит, идем к оазису.
Оазис я увидел через четыре дня. Обоими глазами.
Боль ушла.
Мой одноцветный мир
Всеми красками вдруг засверкал!
– Да, я звал тебя, Идущий Первым. Знаю, у тебя много дел. Но, думаю, тебе будет интересно: здесь цветет Тиама.
– Откуда ты?..
– Вижу.
Мужик резко сел на землю. И стал, как рыба на берегу, хватать ртом воздух.
– Эй, чего это с тобой? Ноги или сердце?..
Склонился к Первоидущему, а тот от меня на заднице отползает. Еще и смотрит так, будто я его покусать могу.
– Спокойно. Все остаются на местах. Слышишь? Никто тебя не обидит. Не бойся. Говори, чего случилось? Говори…
Не знаю, сколько я болтал эту ерундень, но мужик таки успокоился. Тереть халат о землю перестал. И в глазах какой-то осмысленный блеск появился.
– Ну а теперь, может, поговорим?..
Караванщик кивнул.
– Тогда я слушаю.
– Прости, Много… – остаток приветствия заглушил кашель. Кашлял не я. – Мне говорили, что увидеть цветок Тиамы и остаться живым может только его служитель.
– Ну и?.. – все еще не въехал я.
– Ты видел цветок и ты живой.
– Ну? – Пусть он сам скажет. Если решится. Делать чужую работу я не собираюсь.
Решился. Вдохнул побольше воздуха и… прошептал:
– Ты служишь ему.
Смелый мужик. И сообразительный.
– Ну служу. Дальше чего?
– Давно?
Кажется, караванщик ждал, что я стану все отрицать. Я его еще раз удивил. Наверно, от неожиданности он и ляпнул свое «давно?».
– Давно служу. Еще до встречи с тобой.
– Как же ты…
– Идущий Первым, мы будем дело делать или мою биографию обсуждать? Учти, ветер может и перемениться.
– Ветер?..
– Тиама ведь пахнет. Нанюхаемся, и тогда всем писец.
– И тебе?
– Я видел цветок другого Тиамы.
– А как же ты узнал про?.. – Мужик начал подниматься.
– Лепестки в ручье.
Большой белый лепесток качался на воде. А в нем, как в лодке, расположились маленькая желтая птичка и черный жучок. Птица не взлетела, когда лепесток поднесло ближе к нам. Жук тоже не двигался.
– Видишь?
Караванщик зажмурился:
– Нет. Не хочу.
– Не бойся. Один взгляд не сделает тебя его слугой.
– Не хочу.
В голосе прибавилось твердости. Или упрямства.
– Не хочешь как хочешь. Но прикажи не пить из этого ручья.
Я остался один. Течение колыхало «кораблик смерти», а тот зацепился за тонкие травинки, торчащие из воды. На берег быстро выбралась ящерка и замерла, не добежав до моих сапог. Еще две ее сестрички вылезли из воды. Метров за десять от меня. Эти спрятались в кустах. Ниже по течению весьма активно шевелилась трава. А на камнях мелькало то синее, то коричневое тельце. Кажется, там кто-то спешно эвакуировался из воды. Может, еще не слишком поздно.
– Много… уважаемый…
Вернулся Первоидущий. Вид у него был настолько озабоченный, что мужик забыл бояться.
– Та-ак, похоже, кто-то нахлебался воды…
Я не спросил, но мне ответили:
– Двое рабов и пятеро поалов.
– И они уже?..
– Рабы подохли до моего прихода, а смерть поалов я видел. Это… – Караванщик отвел глаза, скрипнул зубами. – Пусть так же подохнут мои враги!
Мертвые поалы – это плохо. Если грузовые – придется распределять их поклажу между остальными. И терять время, которого у нас нет. Если верховые, тоже не очень хорошо. Пешком по пустыне далеко не уйдешь.
– Блин, а как мой Солнечный?!
– Его не поили.
– Слава богу!
– Много… уважаемый, это не все.
– Ну? Чего еще?
Никаких трагедий я, признаться, больше не ждал. Но караванщик «обрадовал» меня:
– Я приказал набрать воды…
– И набрали из этого ручья?!
– И из этого тоже.
– Блин!
– И это не все.
– Говори.
Это слово я выдохнул уже с рычанием. Мужик дернулся, но остался на месте.
– Все буримсы сложили вместе. И я не знаю, оставлять их или…
– Надеешься, только этот ручей отравлен?
– Не знаю. Но без воды мы…
Договаривать он не стал. И так ясно, что без воды нам всем хана.
– А с колдуном ты говорил?
– Мудрейший склоняется перед силой Тиамы и не станет беспокоить его по такому ничтожному…
Ясненько, наш рыжий в это дело решил не вмешиваться. Мудрый в общем-то поступок. Кто не делает ни фига, тот и не ошибается.
– Идущий, а на сколько нам хватит воды? Без этих мешков.