– Что происходит? Я еще на полигоне? Кто вы?
– Вы во дворце господина Сайскинга. Мы его слуги, – со спокойным безразличием пояснила одна из женщин.
– Не знала, что на полигоне кроме массовки, Претендентов и охотников есть кто-то еще, – рассеянно пробормотала Дина, не слишком вежливо забрала у служанки губку и, макнув в плошку с вонючей жидкостью, потерла себе лицо. В нос ударил ядреный запах розы, отчего зверолюдка немного взбодрилась.
– Мы – персонал. Мы не покидаем замок и не участвуем в Играх. Просто обслуживаем шоу. Господин Сайскинг любит комфорт.
– Ясно, – мрачно кивнула зверолюдка, – а я тут для чего? – она в принципе знала возможный ответ, но хотела еще раз убедиться.
– Теперь вы наложница господина Сайскинга, и до конца Игр будете находиться в его гареме. Потом вас ждет выбор, в результате которого вы либо останетесь живы, либо умрете.
– Отличная новость, – скептически фыркнула Дина. – А если я против?
– Ваше мнение не учитывается, – холодно произнесла служанка. – Теперь ваше единственное занятие на Играх – ублажать господина Сайскинга. Если вы будете сопротивляться или попытаетесь сбежать, мы примем соответствующие меры, – женщина продемонстрировала зверолюдке свою руку: на каждом пальце имелось по гладкому кольцу. Движение, и от них поползли к кончикам ногтей искристые молнии встроенного электрошокера. Вторая служанка оторвалась от раны и многозначительно указала на потолок. Дина поняла – оглушающая вспышка, как там, при выгрузке из вагонетки…
Дважды объяснять не пришлось. Зверолюдка с досадой осознала – пока можно только мечтать о побеге и лезть в драку чревато. По крайней мере, прямо сейчас. Изображать смирение было не в духе Дины, но ничего другого не оставалось. Девушка решила присмотреться, сориентироваться в новых условиях. Пока все выглядело относительно безобидно – ее никто не пытался изнасиловать или убить, но, несмотря на это мнимое спокойствие, зверолюдка не собиралась расслабляться. Чутье подсказывало – все опасности сказочного замка еще ждут ее впереди.
Служанки больше не разговаривали. Они тщательно омыли тело пленницы, перевязали рану, потом велели девушке раздеться. Когда Дина насторожилась и не послушалась, одна из женщин подошла к скрытому в узорчатой стене шкафу, вынула оттуда великолепный наряд и положила на кровать.
– Надевай…
Под угрозой электроразряда зверолюдка переоделась. Сжав зубы, взглянула на себя в зеркало. Новая одежда смотрелась еще неуместнее предыдущей. Ничего не прикрывающее черное белье с прорезями в самых интимных местах до поры до времени скрыли полы длинного халата с запахом и поясом, хвост которого, словно царский шлейф, волочился по полу. Струящийся шелк одеяния украшали лилово-изумрудные изображения павлинов и прозрачные камни, сверкающие, как горный лед.
Удовлетворенные нарядом, служанки усадили новую наложницу господина Сайскинга на резной стул, чтобы завить ей волосы и сделать вызывающе яркий макияж.
Наконец, приготовления закончились. Дину вывели из комнаты и по длинному, устланному пушистым ковром коридору привели в большой круглый зал. Здесь стиль сказочного востока проступал еще отчетливее. Пол был устлан цветными коврами, стены украшены мозаикой, колонны резьбой, под купольным потолком висели птичьи клетки. Отсутствие характерного запаха натолкнуло Дину на мысль, что павлины, сидящие в них, не настоящие.
Посреди зала в сопровождении служанок стояли еще две девушки. Обе, в отличие от зверолюдки, уже были обнажены. В одной Дина узнала недавнюю беглянку, что спасалась от дроидов. Теперь девица не казалась такой перепуганной, напротив, выглядела вполне довольной.
Дину поставили в ряд с остальными. Служанки отступили, оставив наложниц перед бархатным троном. На нем восседал охотник в украшенных витиеватой гравировкой доспехах. Он был старше Киллджо раза в два, гораздо выше и мощнее. Его темно-красные волосы были зачесаны назад, а на губах играла чуть заметная, ленивая улыбка пресыщенного удовольствиями, скучающего человека.
Высокомерным жестом Сайскинг велел прислуге отойти подальше. Не сходя с трона, он стал разглядывать девушек. Наконец, вынес вердикт.
– Ничего нового. Все как всегда.
Динины товарки по плену кокетливо заулыбались, желая доказать, что охотник ошибается, и уж они-то смогут осветить жизнь хозяина замка новыми красками. Сайскинг только зевнул, затем требовательно взглянул на Дину. Прямо в глаза. Этот мужчина явно привык смотреть на женщин свысока, на зверолюдок уж точно! Ощутив в груди укол ярости, Дина непроизвольно оскалилась. Такой жест явно удивил охотника, в его глазах блеснул неподдельный интерес. Мужчина заломил бровь и поинтересовался.
– Тебя что-то не устраивает, зверюшка?
Дина благоразумно промолчала, не стала препираться и ерничать. Ей дорого далось это молчание. Как сдержаться, если по телу электрическими разрядами бегут мурашки гнева. Той самой дикой злости, сводящей голову судорогами ненависти к врагу, заставляющей челюсти сжиматься в мертвой хватке…
– Ты зря недовольствуешь, – продолжил речь охотник, – стать наложницей в моем гареме – лучшее, что могло случиться с тобой на Играх. Благодари судьбу, девочка. Здесь тебя ждут ласки и наслаждения.
Сайскинг хлопнул в ладоши. Из-за незаметной двери в стене вышли четверо мужчин. Алые капюшоны палачей – все, что имелось у них из одежды. Перекачанные тела незнакомцев золотились и блестели от масла, внушительные мужские органы находились в состоянии полуготовности и выглядели весьма угрожающе.
Дина напряглась, занервничала. Бегая глазами, стала отступать назад, но из душного, пахнущего благовониями и мускусом полумрака выступила знакомая служанка с электрошокером. Пришлось вернуться в строй. Зверолюдка напряженно прищурилась, выбирая, с кем из врагов сумеет расправиться прежде, чем упадет замертво, оглушенная разрядом тока.
Сайскинг, похоже, заметил ее волнение и взглядом приказал бугаям начать с других девушек. Самая крайняя – коротко остриженная платиновая блондинка с белоснежной кожей – томно закатила глаза и страстно закусила пухлую губу. Один из мужчин подошел к ней спереди, погладил здоровенной лапищей по губам, по тонкой алебастровой шее. Девушка тихо ахнула и громко застонала, когда широкие ладони спустилась ей на грудь. Мужчина с наслаждением помял сочные полушария, потеребил пальцами твердые соски, сорвав с коралловых губок красотки новую порцию вдохновенных стенаний.
– Ты горячая, – со скукой в голосе кивнул девушке Сайскинг. Комплимент вышел дежурным и неубедительным. Судя по холодному, пустому взгляду охотника, старания блондинки его не впечатлили.
Он махнул обнаженным мужчинам на следующую наложницу. Трое из них подошли к длинноволосой худой брюнетке. Один продолжил ласкать блондинку – сменив пальцы губами, начал сосать ей грудь. Тонкая, словно тростинка, брюнетка, попыталась сыграть возмущение. Когда трое здоровяков оплели ее хрупкое тельце могучими руками, прижались со всех сторон, девушка протестующее вскрикнула. В ее низком голосе ясно проступила фальшь. По внутренней стороне гладкого загорелого бедра «скромницы» потекла влажная струйка. Через минуту, забыв про заявленную роль приличной девочки, девица с жадным урчанием вцепилась пальцами в ближайший член и принялась остервенело тереться о него животом.
Сайскинг снова взмахнул рукой. Уже двое мужчин подошли к Дине. Зверолюдка затравленно уставилась на врагов и свирепо зарычала. В тот миг она была готова на все. В голове каруселью неслись бешеные мысли: «Какая досада! Какая несправедливость! Нельзя позволить этим тварям коснуться себя! Что же делать? Драться? Тогда убьют. Наверняка убьют, и сестры останутся неотомщенными!» Противоречивые мысли выжигали душу изнутри. Как поступить? Как?
Никто из «палачей» не успел прикоснуться к ощетинившейся пленнице. На запястье Сайскинга оглушительно пискнул переговорник. Не желая пропускать и минуты зрелища, охотник подал слугам сигнал остановиться.
– Киллджо? Что тебе нужно? – произнес удивленно.
– У меня к тебе дело. Впусти.
Дина узнала голос в динамике. Сердце девушки екнуло, омытое волной тепла. Неужели придет? Неужели за ней? Неужели…
– Не пущу, – тут же разрушил робкую надежду Сайскинг. – Ты знаешь, в замок я не пускаю никого, даже коллег. Говори, что нужно.
– У тебя в гареме оказалась зверолюдка. Отдай ее мне.
– С чего бы?
– Ты читал ее досье? Она здесь случайно, – в твердом голосе Киллджо звучала спокойная настойчивость, от которой сердце Дины заколотилось барабанной дробью. Неужели выручит? – Она не должна умирать.
– А кто сказал, что я буду ее убивать? – хитро отозвался Сайскинг. – Половину своих наложниц я всегда оставляю в живых. Обычно бросаю жребий, кому повезет, но зверушку помилую вне конкурса, можешь не переживать. Пытки ей тоже не грозят – в моем гареме ее ждут лишь страсть, похоть и чувственные наслаждения.
– Не хочешь отдавать – поменяй, – упрямо твердил Киллджо по ту сторону переговорника, а Дина мысленно умоляла его не отступаться, торговаться с проклятущим Сайскингом до конца.
– На что?
– На голову Претендента. Майло Сальварес тебя устроит?
– Ты хочешь отдать за девчонку голову самого дорогого из нынешних Претендентов? За него организаторы сулят приличную премию. Странно это, Киллджо?
– Ничего странного, все честно. Майло завалил не я, а сама зверолюдка. Это ее залог.
– Даже так? – хозяин замка впечатлено покачал головой. – Интересная девочка, пожалуй, оставлю ее себе. И не обижайся, Киллджо, ты сам создал ажиотаж, – спешно, чтобы не слышать возмущений коллеги, Сайскинг оборвал связь, после чего насмешливо бросил в уже выключенный переговорник. – Оставь себе голову Майло и довольствуйся ею! – продолжил, обращаясь к Дине. – А ты, зверюшка, наверное, занятная, раз Киллджо не поленился притащиться ко мне за тобой. Смотри-ка, даже Претендента ради тебя не пожалел. Интересно, чем таким ты его зацепила? Может, и я распробую?