– Так и черт с ними, – не понимая, о чем так беспокоится Киллджо, честно заявила зверолюдка, – по мне лучше, чтобы их вообще не было. Тупое, жестокое шоу! Кто вообще его придумал и зачем?
Почувствовав, как сильно вспылила девушка, охотник осторожно коснулся пальцами ее руки, предлагая успокоиться и выслушать нечто важное:
– Хочешь знать правду?
– Какую еще правду?
– Про суть, смысл и необходимость Игр?
Дина напряженно кивнула, хотя, если быть честной, она совершенно не представляла, что можно найти хоть какое-то оправдание для самого безжалостного в мире шоу. Даже интересно!
– Хочу.
– Тогда слушай. Игры – это президентская программа Аски.
– Шутишь, да? – криво усмехнулась Дина.
– Я не шучу. Мистер Президент – секретный учредитель.
– Зачем ему это нужно? – задала вопрос зверолюдка, вглядываясь в глаза охотника и желая поймать его на обмане. Президентская программа! Да это же смешно! Но Киллджо был по-прежнему серьезен.
– Чтобы сдерживать народные волнения. Разрыв между богатством и бедностью в Аске критичен. И суть даже не в деньгах, в безнаказанности, в том, что существует элита, которой закон не писан.
– Почему не разобраться с ними напрямую?
– Потому что у нас олигархическая республика. Капитал элит питает бюджет государства. Мистер Президент не может противостоять олигархам в открытую. Поэтому все они – небожители, чьи образ жизни и поведение крайне раздражают простых смертных граждан. Раздражают до такой степени, что Аска уже несколько раз оказывалась на пороге революции.
– Сказать честно? Мне плевать на революцию. Будет она или нет – мне плевать. Аска ваша, людская, не наша…
– Но живем то мы все вместе, и если свершится переворот, плохо будет всем. Революция ведь не строит, а разрушает все, ввергает в хаос, обращает мир в руины и развалины…
– По мне лучше жить на развалинах ада, чем в самом аду, – жестко парировала Дина.
– А по мне лучше жить в аду, где есть справедливость и порядок, чем в аду, где царит беспредел, – не менее жестко ответил ей Киллджо.
Оба замолчали. Некоторое время между ними висела напряженная пауза – безмолвное противостояние, в котором каждый из собеседников беззвучно продвигал собственную правду. Первым тишину нарушил охотник.
– Я не навязываю тебе свое мнение. Просто выслушай. Ты называешь Игры жестокими, потому что сама попала сюда, а тебя здесь быть не должно. Твое присутствие дискредитирует шоу в глазах смотрящих. На Играх не должно быть невинных жертв. Вообще жертв. Только кара для преступников, которые ее заслужили. Ты думаешь, в Претенденты берут абы кого? Нет. Только самых ненавистных в обществе людей. Тех, кто раз за разом обходил законы и выбирался сухим из воды. Взять того же Сальвареса. На нем столько всего, что на пять пожизненных хватило бы. Остальные такие же. И их выбрал народ.
– Что ты имеешь в виду?
– Среди населения проводятся опросы. Люди выбирают самых ненавистных кандидатов.
– Бред какой, – непонимающе поморщилась Дина. – Эти кандидаты, они, что, дураки?
– Нет. Они считают себя героями, крутыми парнями. Ты, может, не обращала внимания, но элитарная и народная культуры в Аске четко разделены. У элиты свои телеканалы, газеты, соцсети, радиостанции, театры, музеи, у простых людей – свои. И Игры они смотрят по-разному. Для олигархов – это модное престижное шоу бесстрашных экстрималов, для народа – справедливая расправа над ненавистными преступниками. Игры обслуживает специальная команда социологов, политологов, психологов, маркетологов и пиарщиков. Существует две версии шоу, и для каждой своя пропаганда.
Дина медленно вдохнула и тяжко выдохнула, пытаясь переварить услышанное. Слишком много. Слишком сложно. Слишком неправдоподобно и тяжело. Зверолюдка снова вздохнула и постаралась собраться. Какая ей разница, что происходит на Играх, за что они все тут борются, с кем воюют, что делят. У нее есть собственная цель. Цель, которая не противоречит правилам, даже наоборот. Она найдет и убьет врага, и никак иначе.
– Пообещай мне одну вещь, Киллджо. Пообещай, что позволишь мне самой убить Вончеса, не станешь вмешиваться! – настойчиво потребовала девушка.
– Не могу пообещать. Вдруг ты не справишься? – прозвучало в ответ.
– Куда мы идем? – спустя час пути осмелилась спросить Шахерезада.
– В рай, милая. В рай! – загадочно ответил ей Холли-Билли.
Уточнять, в какой именно рай, Шах не стала. Они шли по окраине некогда великого города. По левую руку тянулись полуразрушенные, заросшие лианами и хмелем дома; по правую стеной стоял лес, из которого там и тут проглядывали острые вершины скал. Иногда среди деревьев попадались огромные колонны, уходящие к облакам. Шахерезада подняла голову, пытаясь рассмотреть их вершины – колонны соединяла тонкая, как нить, линия. Догадаться о назначении строения пока не получалось.
Вскоре скалы стали выше, и Холли-Билли свернул в лес. Там, среди плотного сплетения кустов отыскалась едва заметная тропа. Охотник двинулся по ней куда-то вверх. Шах старалась не отставать, спешила, как могла, к концу подъема едва не задохнулась от усталости – таким крутым он оказался.
Поднялись действительно высоко. Вершина скалы крылась в зарослях цветущей сирени. Между душистых кустов открылись ступени – потрескавшиеся, обросшие сизым мхом, древние. Холли-Билли и его спутница поднялись по ним, и оказались под прозрачным куполом остановки. Странно, но здесь, на невероятной высоте постройка сохранилось в первозданном виде. Только заглянув за край платформы, Шах догадалась, зачем нужны торчащие внизу столбы. Они поддерживали монорельсовую железную дорогу.
– Сейчас прокатимся по Небесному Пути, – объявил охотник и указал на робопоезд, бесшумно ползущий к остановке.
– Это не опасно? – рискнула спросить девушка, с сомнением поглядывая на тонкую нить монорельса.
– Нет, – успокоил ее Холли-Билли, по-своему расценив вопрос, – все вагоны заперты, в них не попасть без этого, – он помахал перед носом спутницы плоской картой ключа. – Ни живности, ни игрокам в мой поезд не пролезть.
Сцепка белых вагонов с тихим шипением затормозила у перрона. Охотник чиркнул картой по электронному замку, глянцевая округлая дверь плавно отъехала, приглашая ступить на борт. Шах со страхом вошла внутрь, ее не покидало ощущение, что хрупкая конструкция подвесного пути пошатнется под ее весом или вообще развалится, но поезд выдержал, даже не дрогнул и спустя миг стремительно понесся вдоль границы Старого Города, чтобы обогнуть его с востока.
Шах не поняла, сколько конкретно прошло времени, прежде чем они добрались до места. Это было очень странное место, похожее на картинку из постапокалиптического сна. Зеленое марево леса прорывали высокие башни – тонкие, обманчиво невесомые небоскребы с огромными балконами и зеркалами непрерывных панорамных окон.
Охотник и его спутница покинули поезд, вышли на перрон, спустились по неработающему эскалатору в помещение станции. Оттуда, словно прозрачная полая паутина, растягивались к зданиям подвесные коридоры. Холли-Билли двинулся по одному из них. Шах послушно побрела следом, стараясь не смотреть себе под ноги.
Шли долго. Очень долго. Шахерезада еле перебирала ногами. Заметив это, спутник невозмутимо подхватил ее и закинул на плечо.
– Потерпи, милая, осталось недолго…
Путь их окончился в одном из небоскребов. Коридор плавно втек в большой, заросший мхом и зеленью зал, с разбитым панорамным окном. Под цветами мясистой лианы угадывалась стойка ресепшена. Холли-Билли приблизился к ней:
– Дайте ключ от Президентского люкса, – обратился к кому-то.
Под цветами мигнуло, из их гущи поднялась сенсорная панель и механический голос потребовал:
– Введите пароль.
Охотник набрал что-то на сенсоре, на что голос безучастно заявил:
– Пароль неверный. В доступе отказано.
– Чтоб тебя, – Холли-Билли разочарованно покачал головой. – Опять отказано. Когда-нибудь я угадаю заветное слово, и ты пустишь меня в Президентский номер. А сейчас – нет, так нет. Давай министерский.
– Все заняты.
– Глупая автоматика, – нахмурился охотник, – если в номере валяется полуистлевший труп, это вовсе не значит, что он занят!
– Номер считается занятым до тех пор, пока постоялец не сдал ключи на ресепшн, – попытался объясниться голос.
– Ладно, чего уж с тобой спорить? Давай тогда как обычно от судейского на шестидесятом.
– Введите пароль. Пароль принят. Добро пожаловать в «Путеводную звезду»…
Холли-Билли уверенно шел по сумрачным коридорам, несколько раз поднимался по лестницам. По прикидкам Шах зал с ресепшеном, куда привел их подвесной коридор, находился этаже эдак на пятидесятом, еще десять этажей пришлось пройти пешком.
Когда они наконец достигли заветного номера, Шах была готова упасть там, где стоит. Дверь за спиной закрылась, автоматически зажегся свет.
– Здесь все работает, электричество, мусоропровод, подача и очистка воды, – по-хозяйски пояснил девушке Холли-Билли. – Сейчас проснуться роботы-горничные, начнут уборку.
И действительно, спустя несколько секунд в стенах открылись люки, из которых на свет выбралось пять робоуборщиков, похожих на блестящие цилиндры с множеством щупальцев. Они расползлись по комнатам, которых в номере оказалось три: большая спальная с огромной кроватью, зал с плазмой во всю стену (жаль, треснутой и нерабочей), и еще одно помещение непонятного назначения. Шах туда не пошла. Заглянула, и, заметив огромный открытый балкон (это на шестидесятом-то этаже) тут же вернулась в зал. Села на обтекаемый дизайнерский диван из полупрозрачного изумрудного пластика.
– Надо бы поесть, помыться и спать лечь, – легонько пнув суетящегося рядом робота, предложил охотник. Потом, зевнув, добавил – Завтра, быть может, дойду до местной столовой, пошарю у них в морозильниках, а пока – только это.
Он бросил спутнице питательную гранулу, после чего коснулся своей шеи, и Шах принялась зачарованно наблюдать, как уползают в черное кольцо пластины брони. Проглотив пилюлю, вопросительно взглянула на разоблачившегося спутника.