Дина задумчиво отвернулась ко входу, стала наблюдать за дождем. Он растянулся длинными линиями, перечеркнул реальность, оставив нетронутым лишь пространство пещеры. Отца она помнила хорошо. Высокий, угловатый, сухощавый, он носил на носу круглые очки и пах какой-то невозможной химией. Он улыбался и трепал по голове, приносил странные человечьи игрушки – мягких медведей и кукол, которых Дина, будучи не в силах совладать с охотничьими инстинктами, быстро растрепывала в лоскутки. Отец был, и каждый, кто пытался оспорить его существование, рисковал оказаться врагом… Зверолюдка искоса взглянула на Киллджо – хорошо, что он не стал с ней спорить, – и быстро перевела тему разговора:
– Ты знаешь Вончеса? Откуда?
– Этот твой Вончес – человек из личной гвардии Правой Руки Президента. Там он числился под другой фамилией, но лицо слишком похожее.
– Понятно, – кивнула зверолюдка. Схожесть Вончеса с «гвардейцем» высокой шишки не говорила ей почти ни о чем.
– Надо бы отдохнуть, – после недолгой паузы сделал вывод охотник, кивая на беснующийся снаружи ливень. – Сама природа намекает…
Он привалился спиной к стене, прикрыл глаза. Дина сделала то же самое, опустившись напротив него. Низ живота неприятно кольнуло, потом еще раз. Зверолюдка замерла, тревожно прислушиваясь к собственным ощущениям. «Только не это. Только не сейчас!» – пронеслась в голове паническая мысль. Но звериная природа оказалась безжалостной, непредсказуемой и глухой ко всем просьбам…
Когда Киллджо открыл глаза, Дина уже сидела в углу, поджав колени к груди и спрятав в них лицо. Почувствовав движение, она вскинула голову и глаза ее отразили такую безысходность, что охотнику стало не по себе.
– Что с тобой? – спросил он настороженно.
– Течка началась… – Дина не видела смысла скрывать очевидное. Она пыталась предугадать, сколько времени ей осталось до беспамятства и помешательства, до того, как она, потеряв разум, ринется в леса искать диких сородичей, чтобы отдаваться им всем по очереди, каждому встречному, каждому возжелавшему ее зверолюду… Вспомнилась фраза Киллджо о том, что на полигоне все зверолюды самцы, и от этого на душе стало еще тяжелее.
– Идти сможешь? До тайника отсюда рукой подать.
– Я не могу пойти с тобой. Оставь меня здесь и иди один.
Киллджо не ответил – стал задумчиво взвешивать все «за» и «против» такого варианта. А Дина встряхнулась, немного собралась с мыслями и потребовала.
– Выполни, пожалуйста, мою просьбу. Оставь одну и завали пещеру камнем,
– Исключено, – мотнул головой охотник, – я не могу ограничивать твою свободу, ведь если я погибну по пути к тайнику, освободить тебя будет некому. Ты об этом подумала? Если хочешь, оставайся так, сюда никто не придет, даже твои сородичи.
– Ты не понимаешь! Не понимаешь ничего. Не их надо сдержать, а меня! Я сама вскоре утрачу разум и брошусь из пещеры на поиски приключений. Так у нас бывает… как наваждение, как безумие. Сделай, как я прошу, пожалуйста. Завали вход и свяжи меня – я не должна отсюда выйти! Защити меня от себя самой!
Произнеся это горячо и пылко, Дина принялась остервенело терзать на ленты штанины своих леггинсов.
– Свяжи, пожалуйста! Так надо.
Киллджо смотрел на нее, и не узнавал. Впервые уверенная, решительная Дина выглядела такой испуганной, потерянной. Прикинув все возможные выходы из ситуации, Киллджо решил прислушаться к просьбе зверолюдки – благо, резон в ней был. Первым делом он достал гаджет Майло. Обнаружив в меню встроенный силовой барьер против диких животных, положил у выхода, пояснив.
– Скажи спасибо Сальваресу. Его прибор не пустит сюда твою родню и не позволит уйти тебе. Я быстро вернусь. Очень быстро.
Дина приблизилась, развернулась спиной, подставляя запястья. Киллджо прикинул крепость пут и сделал вывод, что в случае опасности зверолюдка сможет их порвать. Хочет быть связанной – пусть будет, раз так ей комфортнее, иначе наделает глупостей: решит, например, в порыве гормонального безумия отключить отпугивающий барьер, потянется к нему и получит нехилое оглушение. Пусть сидит связанная, так и ему, пожалуй, будет спокойнее…
До тайника Киллджо добрался быстро. Там нашлись детали доспеха старого образца, еще без телескопии. Они выглядели громоздко, но были вполне надежными. Оружие тоже нашлось – охотник взял короткую секиру. На полигоне у людей его профессии имелся собственный кодекс чести, не позволяющий пользоваться огнестрелом – только холодная сталь клинка.
Он вернулся к убежищу и сразу почуял неладное. Киллджо не мог объяснить своих ощущений, но в груди само собой назревало беспокойство, что-то витало в воздухе, какое-то живое, гнетущее напряжение.
Первое доказательство тревожных догадок обнаружилось на половине скального подъема. Поперек пути лежал гигантский зверолюд. Киллджо, знающий полигон вдоль и поперек, ни разу не встречал здесь таких громадных особей. У зверолюда была серая шкура, он лишь отдаленно походил на гуманоида, отличался этим даже от сородичей-ракшей, которые, по сравнению с ним, казались вполне человекообразными.
Охотник обошел чудовище, внимательно оглядел его округлые уши – никаких опознавательных меток, а ведь должны быть! На Играх строгий учет! Заметив, как чуть уловимо двигается бок существа, Киллджо понял – монстр не умер, просто оглушен. Парень выдохнул облегченно, решив, что бедолага-зверь по наивности сунулся-таки в силовое поле барьера и хорошенько огреб.
Через несколько шагов охотник стиснул зубы и крепче сжал рукоять секиры – на земле, все еще излучая силовое поле, валялся гаджет Сальвареса…
Он поспешил к пещере, выстраивая в голове все возможные модели произошедшего. Зверолюд не пролез в убежище, но открыл Дине выход. Связанная по рукам и ногам она вряд ли сбежит. Но что если дикарь был не один?
Все предположения оказались неверными. Киллджо не представлял масштаб случившегося, ведь одним зверолюдом дело не ограничилось…
Чем ближе охотник подходил к убежищу, тем сильнее ощущалось чужое присутствие. Там и тут виднелись следы и клочья чьей-то шерсти. В воздухе повис тяжелый мускусный запах, смешанный с вонью псины… Они встретили его у входа – несколько ракшей, лишь у пары из которых висели на ушах опознавательные серьги-маячки. Оскалились, зарычали. Киллджо напряженно оглядел их – если бросятся все вместе, туго придется, – и поднял секиру. Но зверолюды почему-то не напали. Не прекращая ворчать, они посторонились, нехотя пропустив человека внутрь.
В пещере творилось нечто невообразимое. Там теснилась, наверное, пара десятков зверолюдов всех размеров и мастей. Среди привычных ракшей нашлась пара каких-то длинноруких тварей с вытянутыми, как у бабуинов, рожами, и еще один, огромный и волосатый, подобный тому, что валялся внизу на склоне. Странно, но по всему выходило, что оглушенный громила пожертвовал собой и снес мешающий гаджет, чтобы дать дорогу другим – что за немыслимая солидарность?
Все присутствующие с обожанием смотрели в дальний угол пещеры. Там стояла Дина, совершенно голая и абсолютно безумная. Ее глаза, подернутые мутной пленкой, не выражали ничего, кроме болезненного томления. Остатки пут валялись у ног, вместе с клочками одежды. Странно, но ни один из самцов не осмеливался приблизиться к ней. Клыкастые твари топтались на месте, рыкали и похрюкивали вопросительно, с какой-то раболепной, подобострастной покорностью ожидая Дининой милости, но девушка была непреклонна. Когда один из кавалеров осмелел и рискнул приблизиться, она позволила ему лизнуть свою щиколотку, а потом ударила наотмашь по широкой угловатой морде. Зверолюд взвизгнул и отскочил. Толпа остальных резко прянула к выходу, подождала несколько секунд и стала мелкими шажками возвращаться на места…
Киллджо молча наблюдал за процессом, чувствуя, как волнение стоящих вокруг зверолюдов передается ему, будто между всеми существами в пещере наладилась необъяснимая ментальная связь. Охотник отчетливо воспринимал эмоции находящихся рядом ракшей: вожделение, страх и надежда. Его собственные ощущения были другими: раздражение, гнев, ревность – хотелось немедленно сцепиться с кем-нибудь из соседей, лучше со всеми сразу, и разогнать их отсюда к чертовой матери! Нечто животное, дикое проросло в душе, и этому невозможно было сопротивляться. В один миг он стал частью алчущей самку стаи, даже ракши будто принимали и понимали это. У них были свои правила поведения, свои кодексы чести. Поэтому они не нападали, только недовольно толкались и скалились, полностью признав за человеком право стоять рядом с ними и ждать, когда дева сделает свой выбор…
Дина выглядела пугающе в своем безумии. Озлобленная, вмиг одичавшая, агрессивная и одновременно чувственная, переполненная манящим желанием, похотью. У нее даже фигура изменилась: грудь налилась, округлился живот, и рельефные мускулы заметно сгладились, придав стройному телу дополнительной женственности и мягкости. Она стояла и, томно прикрывая глаза, гладила себя руками по груди, по животу… Она отогнала от себя еще нескольких особенно настойчивых самцов, а потом стала искать кого-то глазами. Решив, что пора действовать, Киллджо попытался пробиться к ней через толпу, но зверолюды тут же занервничали, зарычали утробно и свирепо засверкали глазами, намекая, что алгоритм ритуала нарушать нельзя…
Тогда Киллджо позвал. Зверолюдка услышала и подошла к нему, вынудив своих сородичей растечься к стенам, уступить ей дорогу. Девушка замерла перед охотником, пристально вгляделась ему в лицо, силясь узнать и не узнавая. Она даже протянула к нему руку, но вдруг тревожно вскинулась, услыхав в воздухе нечто, недоступное для всех остальных, нервно закрутила головой, отыскивая что-то, а потом резко отстранилась и понеслась прочь из пещеры.
Ракши разочарованно завыли, некоторые из них – самые уверенные и наглые – кинулись за сбежавшей самкой. Киллджо не стал медлить и двинулся за ними следом. По дороге он подобрал бесполезный уже прибор Майло, рядом с которым по-прежнему лежал зверолюд…