— Послушайте, — сказал он, — не хотите зайти выпить кофе? Похоже, вам бы это сейчас не помешало. Может, приготовить вам обед?
— Спасибо, мне действительно нужно домой.
Казалось, он не собирается ни отстегивать ремень, ни выходить из машины. На секунду меня охватил страх — не приглашает ли он меня на нечто большее, нежели кофе? В подобной ситуации я никогда еще не оказывалась, всегда исходя из того, что никто не считает меня сексуально привлекательной, а потому любой, проявивший ко мне интерес, скорее всего, опасен.
Он повернулся ко мне. Я слегка отодвинулась к дверце.
— Можно я вам позвоню? — спросил он. — Просто узнать, как у вас дела?
— Не знаю, — ответила я. — У меня почти села батарея.
— Ладно.
Он поглядел на меня так, будто хотел спросить, слышала ли я когда-нибудь о волшебных предметах, именуемых зарядными устройствами. Наконец он отстегнул ремень и открыл дверцу:
— Тогда до встречи. И спасибо, что подвезли.
— Пока.
Едва он захлопнул дверцу, я отъехала от тротуара.
Припарковаться возле дома, естественно, было негде. Я шла назад с Говард-стрит, опустив голову и думая о маме, — больше я ни о чем думать не могла. Все, о чем говорил Сэм, даже не отложилось у меня в памяти.
На углу я увидела свою кошку, хвост которой ходил из стороны в сторону — то ли радостно, то ли раздраженно. Пока я шла к ней, она так и стояла — как будто достигла границы известной ей вселенной и перейти дорогу было выше ее сил, — любовно елозя всем телом по засаленному металлическому фонарному столбу, помеченному сотнями собак.
— Привет, кис-кис, — тихо сказала я.
Она мяукнула в ответ, потерлась о мою лодыжку и, то и дело катаясь по земле, побежала впереди показывать дорогу домой. Когда мы вошли в дверь, она радостно метнулась в сторону кухни.
Но, как оказалось, Люси добыла пропитание сама, оставив мне самые вкусные потроха, хвост и лапки мыши.
Проснувшись, я не сразу сообразила, где я и что со мной. Я лежала на кровати полностью одетая, кошка спала у меня на коленях. Было десять минут четвертого, и уже начинало смеркаться. Быстро сев, я проверила мобильный телефон, который оставила заряжаться возле кровати. Пропущенных звонков не было.
Набрала номер больницы, и, когда наконец удалось дозвониться до кого-то из инсультного отделения, мне не сообщили ничего, кроме «никаких изменений». Я сказала, что приеду, как только смогу, и медсестра — или кто со мной говорил — посоветовала не спешить.
Я снова попросила их позвонить мне, если что-нибудь случится, и, несмотря на заверения, что мой мобильный у них есть, продиктовала номер. Она медленно повторила, давая понять, что записывает.
Какое-то время я сидела, не зная, что делать дальше. Отопление отключилось, и в доме стало прохладно и слегка сыро. Казалось, будто дом не хочет моего присутствия, выталкивая меня за дверь призрачной рукой, чтобы восстановить порядок там, где его не было.
Внизу мяукала у кухонной двери кошка, царапая ковер когтями. Зевая, я спустилась по лестнице, и едва открыла, как Люси метнулась вперед с громким писком, будто ее не кормили несколько недель. Я выдавила в пустую миску пакетик дорогой кошачьей еды и включила чайник. Люси с достоинством принялась за угощение, слизывая соус и выбирая кусочки один за другим.
Дожидаясь, когда закипит вода, я позвонила на работу по прямому номеру Кейт, чтобы избежать общения с коммутатором.
— Отдел информации, Кейт у телефона.
То был официальный, одобренный отделом по работе с прессой ответ на телефонный звонок, но все о нем постоянно забывали. Часто я рассеянно отвечала просто «Алло?», надеясь, что на другом конце не окажется кто-то из чересчур высокого начальства.
— Это я, Аннабель, — сказала я, на случай если она забыла, кто я такая.
— С тобой все в порядке? Как мама?
— Все еще без сознания.
— Хочешь, я поговорю с Биллом?
— Нет, нужно дальше заниматься делами. Мне сказали, что позвонят, если… Ну, ты понимаешь. Если будут какие-то изменения.
— Фрости тебя искал.
— Вот как?
— Он не говорил зачем. Сказал только, чтобы ты к нему зашла, как только появишься. Хочешь, передам ему, что тебя какое-то время не будет?
— Нет, я приеду через… В общем, скоро. Я тебе позвоню.
Мне не хотелось, чтобы она подумала, будто я ленюсь, и тем более не хотелось давать поводов пожаловаться начальству. Тогда часть моих обязанностей могли отдать ей.
— Знаешь, вокруг твоих гниющих трупов явно что-то творится. Целый день ходит куча народу и только и делает, что спрашивает тебя.
— В самом деле?
— Мне никто ничего не говорит.
Внезапно я вспомнила рассказ репортера, Сэма, о телефонном звонке и уже собиралась открыть все Кейт, но вовремя сообразила, что мне не полагалось беседовать с репортером, а тем более подвозить его домой. Что он там говорил? Ему звонила какая-то женщина…
— Нашли еще труп?
— Ну… Есть один, в утренней сводке от шефа. Передать Фрости, чтобы он тебе позвонил?
— Конечно, — уступила я. — Я зарядила свой мобильный.
— Я ему скажу.
— Спасибо, Кейт. Пока.
Я несколько мгновений сидела, глядя на холодную гостиную и не в силах на чем-либо сосредоточиться. Мама умирает, думала я. Она долго не протянет. Наверняка есть что-то, что я должна ей сказать, что-то, что мне следует сделать.
Фрости не звонил, и спустя полчаса тревожного ожидания я не выдержала и поехала на работу. Поскольку был уже вечер, я рискнула припарковаться возле участка, — к счастью, свободных мест нашлось полно. Вместе с разрешением на парковку я оставила на приборной панели самодельную ламинированную карточку с личным номером и номером мобильного телефона на случай, если кто-то захочет, чтобы я подвинулась.
В офисе Кейт все еще тяжко трудилась, стуча по клавиатуре.
— Фрости с тобой связался? — спросила она, не поднимая взгляда.
— Нет. А почему ты все еще на работе?
— А ты как думаешь? — раздраженно бросила она. — Оперативные отчеты сами не пишутся.
— Извини.
Я едва не добавила: «У меня мама умирает» — лишь потому, что знала: Кейт все равно не скажет того, что мне так хотелось бы услышать.
— Я многое пропустила?
— Ты пропустила, как Триггер готовил чай, — сказала она.
Это была дежурная шутка — Триггер готовил чай лишь тогда, когда кого-то из нас не было в офисе, иными словами, никогда.
— Как твоя мама? — спросил Триггер, не обращая внимания на колкость Кейт.
— Все так же, — ответила я. — Спасибо, что спросил. Я сейчас поеду обратно в больницу, просто решила зайти поговорить с Фрости.
Кейт промолчала. Я подумала было включить компьютер, но поняла, что мне не хватит сил.
Дверь кабинета детектива-инспектора была открыта, но его там не оказалось. Я зашла в соседнюю дверь, главный офис отдела информации. Там находилась одна лишь Эллен Трейнор.
— Не знаешь, где Фрости? — спросила я.
— Вероятно, в оперативном зале, — ответила она. — Он целый день то заходит туда, то выходит.
В оперативном зале? Что вообще стряслось? Я поднялась на лифте, хотя всего-то нужно было одолеть один лестничный пролет, — несмотря на сон, я совсем не отдохнула, и у меня болели ноги. Я уже собиралась постучать в дверь оперативного зала, но она была открыта — какой-то мужчина в костюме придерживал ее ногой, одновременно крича что-то одному из сидевших за столами и разговаривая по прижатому к уху телефону.
Я протиснулась мимо него, уже заметив Фрости слева от двери. Увидев меня, он облегченно вздохнул.
— Что происходит, сэр?
На этот раз он даже не обратил внимания на мое обращения «сэр», лишь поманил меня к себе:
— Рад, что вы пришли, Аннабель. Взгляните.
Я остановилась за его спиной и посмотрела на экран компьютера:
— Что это?
— Показания, которые дал наш общий друг. Репортер.
— Показания?
Он удивленно взглянул на меня, после чего, видимо, понял, что нужно мысленно перелистать назад несколько страниц и ввести меня в курс дела.
— Вчера во второй половине дня Сэму Эверетту позвонила женщина, заявила, что есть еще один труп, который мы пока не нашли, и сообщила адрес. Он записал его и отправился проверить, что там, — как это водится у журналистов, хотя куда лучше было бы сперва поставить в известность нас. Прибыв по указанному адресу, он понял, что в доме действительно есть труп. Потом он вызвал полицию.
— Значит, ему звонила соседка?
— Нет, и это самое интересное. Мы проследили, откуда был сделан звонок: из Брайарстоуна, по другую сторону от Карнхерста, где было найдено тело. Телефон не отвечал. Мы взломали дверь. Там жила женщина по имени Эйлин Форбс.
— И?..
— Мертва. Менее суток.
— Убита?
Он пожал плечами:
— Нужно подождать результатов экспертизы, но внешне все удивительно похоже на остальные трупы. В доме нет еды, нет следов какой-либо деятельности, только одинокая женщина. Почта аккуратно сложена на обеденном столе, но не вскрыта. Мы уже получили данные от телефонной компании: за несколько недель она сделала единственный исходящий звонок, в газету. Все входящие остались без ответа, как будто она не желала ни с кем общаться. И пока что мы не можем найти никакой связи между ней и телом, найденным в Карнхерсте.
— Значит, женщина, которая звонила, умерла от голода?
— Похоже на то.
— А та, в Карнхерсте?
— То же самое.
— Так откуда же эта Эйлин узнала, что там труп?
— Вот именно! — просиял он.
Я обвела взглядом зал, людей, обсуждавших по телефону, как расставить мебель. Шесть столов уже стояли в углу, отделенные перегородкой со стеклянным верхом.
— Значит, — проговорила я, думая, то ли я слишком устала, то ли полная дура, — все это…
— Организована оперативная группа. Случившееся — по крайней мере, пока — квалифицируется как убийство.
— В самом деле? — ошеломленно переспросила я.
— Начальство хочет, чтобы аналитиком были вы.