— Кто ты такой, чтобы мне, рассказывать о господе нашем Иисусе Христе? — Возмущённо запищал поп.
— А ты кто? — Громко, чтобы все слышали, спросил Яр. — Ты служитель церкви, презревший в своём высокомерии все заветы Его! Перечислить, сколько заповедей своего бога ты нарушил, только за сегодня?
— Кто ты такой, чтобы судить меня? — Как заезженная пластинка верещал поп.
— Э нет, поповская морда. Это ты меня судишь, чем уже нарушаешь заповеди Его. Что у тебя за грехи ещё накопились? Хочешь, перечислю? — Яр легонько тряхнул попа, когда он снова потянулся крестом к его лицу. — Чревоугодие. Пожрать ты любишь. Даже в пост. Повезло, что уродился тощим и можешь жрать, не толстея. — Поп действительно был худощавый и невысокого, даже по местным меркам, роста. — Гордыня тебя замучила. — Продолжил Яр. — Решил, что ты здесь самый главный и всем пытаешься указать, что делать и как жить.
Вокруг одобрительно загудели сельчане. Видимо, Яр угадал с последним предположением.
— Ты дьявольское отродье, не смеешь судить меня! — Прошипел поп.
— Я и не собираюсь судить тебя. Мне это не нужно. Это нужно тебе. Ты хоть скатился вниз, собирая все возможные грехи, но путь к богу всем открыт. — Яр зажал телекинезом рот попу, который порывался что-то сказать. — Иди в свою церковь и кайся перед ликом его в грехах своих. А чтобы не забыл в чём каяться, ты списочек составь. Для себя. Читай его и думай, как измениться к лучшему. Возможно, бог простит тебя. А пока нет у тебя права службу вести, ибо греха на тебе больше, чем на любом твоём прихожанине.
— Кто ты такой? — Уже со страхом в глазах спросил священник, когда Яр отпустил его и вернул возможность говорить. — Какой ты веры?
— Я Князь. У меня с богами свой уговор и свои отношения.
— Бог един! — Возразил священник.
— Ага. — Не стал спорить Яр. — Только в котлах, почему-то варится священников больше чем убийц. Слышал такое слово: «душегуб»? Вот то-то и оно, что убийца убивает лишь тело, а вы, священники, в своём презрении к заповедям божьим, губите души людские. Ответственность за свои деяния все несут, но кому больше дадено, с того больше и спрашивается. А вам дадено на путь истинный людей наставлять. Какой из тебя наставник, если ты сам в грехах по уши! — Толпа примолкла, не решаясь встать, на чью-либо сторону. — Подумай над моими словами.
Народ вокруг тихонько перешёптывался, обсуждая произошедшее. Священник впал в ступор, отключившись от окружающей обстановки. Но внезапно он начал шарить по карманам шубы, накинутой на рясу, и вытащил серебряную фляжку.
— Сын мой. — Обратился к нему священник уважительно, что несколько удивило Яра, так как контрастировало с его предыдущим поведением. — Позволь, я окроплю тебя святой водой?
Дух определил, что вода во фляге самая обычная, поэтом Яр согласился без колебаний. Священник взмахнул флягой, от души поливая его и стоящих за ним людей. Вода начала стекать по лицу и одежде Ярослава, только длилось это недолго. Внезапно вся жидкость отделилась от его тела и собралась в прозрачный шар, зависший перед лицом. Вздох изумления пронёсся по толпе. Такой же вздох, чуть не вырвался у Яра, когда водяной шар превратился в маленькую фигурку ангела. Он висел в воздухе, мерно помахивая большими крыльями. Ангел обвёл взглядом людей и остановился на священнике. Затем шустро подлетел к оторопевшему попу и коснулся его лба маленькой ладошкой. После этого ангел рассыпался на мелкие капли,
Священник от прикосновения, казалось, испытал оргазм несусветной силы. Его лицо сначала исказила гримаса, которая через несколько секунд сменилась на умиротворённое выражение. Он еле устоял на подгибающихся ногах, подшагнул к частоколу и присел, привалившись к нему. Народ загудел громче.
— Помогите святому отцу дойти до дома. — Первым сориентировался Яр. — Слышишь меня? — Обратился он к нему.
— Слышу, внук божий. — Улыбаясь, ответил священник. — Я сам дойду. Только посижу немножко и в себя приду.
— Чем ты его так приложил? — Спросил Дух. — Не знал, что ты можешь так виртуозно с водой обращаться.
— А это не я. — Мысленно ответил Яр. — Воздействовать на мозги я точно не умею, а попу нехило простимулировали выброс эндорфина.
— Он назвал тебя божьим внуком. Вряд ли это случайность.
— Я заметил. Опять боги, наверное, шутят. Надо подальше от них держаться.
— Ты не понял. Если он тебя так назвал, значит, получил не только выброс гормонов, но и пакет информации от богов. — Уточнил Дух.
— Млять. Что на этот раз? Только обживаться начали на новом месте. Не хочется на другой конец мира сбегать.
Яр пристально посмотрел на священника. Тот сидел с закрытыми глазами и с улыбкой на лице.
— Несите его. Простынет. — Подтолкнул Яр неуверенно переминающихся селян. Их явно озадачил итог «схватки». Особенно появление ангела в конце.
— Что с ним, князь? — Вперёд протиснулся Степан Григорьевич и указал на попа.
— А хрен его знает. — Честно признался Яр. — Похоже, бог ему знак явил и осенил благодатью. Я здесь точно ни при чём. Возможности у меня большие, но, всё же не настолько. Придёт в себя — сам расскажет.
— Понятно. — Степан уверенно подошёл к священнику и помог подняться ему на ноги. — Как вы себя чувствуете святой отец? — Спросил он.
— Хорошо сын мой. Очень хорошо. — Священник начал распрямляться, с каждой секундой его движения становились уверенней. — Мне надо о многом подумать и многое записать, пока я не забыл знание, переданное мне ангелом. — Он стряхнул руку Степана, показывая, что может сам стоять, и посмотрел на Яра. Взгляд стал прямым и уверенным. — Князь, я могу тебя попросить о бумаге, белой как снег и не горящей в огне? Мне надо надёжно записать ниспосланные откровения. Как же я жил во тьме до этого? — Неожиданно закончил он, с намгновение похмурневшим лицом.
— Передам через Степана. — Легко согласился Яр. Ему не нравилось очередное вмешательство Богов. — Чего ворота не открываете? — Развернулся он к мужикам, мнущимся внизу.
— Так, это… — Один из них неуверенно указал на попа. — Отец Михаил…
— Уже оклемался и против меня ничего не имеет. Сами все видели и слышали. — Закончил за него Яр. — А если вон тот злой мужик сломает ворота. — Он кивнул в сторону забавляющегося ситуацией Пуха. — Чинить их будете за свой счёт.
Народу в трапезной было много. Люд оказался сообразительный и когда понял, что у ворот больше ничего интересного не будет, поспешил в заведение Степана.
Снегоход оставили возле конюшни. В майскую ярмарку здесь собиралось много купцов с товаром. Поэтому места хватило бы не на один такой снегоход.
В трапезной Яр вместе с Диной и Пухом сели за свободный стол. Дочь хозяина, как только услышала, что князь приехал, сразу разогнала клиентов из-за стола, за которым они ели в прошлый раз и больше за него никого не пускала. Поэтому со свободным столом у них проблем не было.
Близнецы начали заносить коробки, предназначенные для постоялого двора.
— Степан Григорьевич, гвозди есть у тебя? И молоток. — Задал вопрос Левый.
— А тебе, парень, на что они? — Поинтересовался хозяин заведения.
— Подарки князя надо к стене прибить.
— Много надо гвоздей? — Уточнять, что именно за подарки, Степан не решился. В конце концов, дарёному коню зубы не смотрят.
— Неси сколько есть. Лишние назад заберёшь. — Решил Левый.
Пока один близнец развешивал плоские звуковые панели по углам, второй начал открывать следующие коробки. Их содержимое так же предназначалось Степану.
Когда на свет стали появляться изящные чашки, блюдца, блюда и разнообразные тарелки, он ахнул.
— Это же где вы такую красоту взяли? Голубой фарфор? — Степан покрутил в руках изящную кружку из тонкого, чуть просвечивающего насквозь, фарфора необычного цвета.
— Это не фарфор. — Правый демонстративно уронил одну тарелку на пол. Та звонко ударилась о доски и подпрыгнула несколько раз. — Другой материал. — Близнец поднял целую тарелку с пола. — Покрепче будет, но сломать можно. Будь аккуратнее. И на огонь эту посуду ставить не стоит. А так, пользуйся, как обычной. Не одним же графьям с фарфора есть. — Уверенно закончил Правый.
Дочь Степана накрыла на стол, и Яр с друзьями принялись за поздний обед. С утра они ничего не ели в дороге.
— Что всё-таки произошло с попом. — Не удержался от вопроса Пух. Задал он его еле слышно.
— Вмешались высшие силы. — Помрачнел Яр. — Вечно такое вмешательство, какой-нибудь хернёй заканчивается.
— Не переживай. — Подбодрила его Дина. — На этот раз всё будет хорошо. Тебе не придётся на реформирование церкви время тратить. Всё сделает отец Михаил. Где-то тихо, где-то громко. Но без твоего участия и так как надо.
— Звучит слишком хорошо, поэтому не сильно верится. — Хмыкнул с сомнением Яр. — Не доверяю я им.
— Какой ты странный атеист. — Вставил Пух со смешком. — Неплохо звучит: в бога я верю, но ему не доверяю!
— Бумаги ему сделай пару тысяч листов. Пошершавей. — Напомнила Дина. — И автоматические карандаши со сменным грифелем.
— Может, перьевую ручку, заправляющуюся чернилами лучше сделать?
— Карандаш надёжнее. Кварцевая бумага и карандашные надписи не боятся воды и огня. Чернила же от воды поплывут. — Пояснила девушка. — Кроме этого, тебе придётся в строительство новой церкви вложиться. Символ обновлённой веры должен быть красивым и привлекательным.
— Так я и думал, что подвох будет. Но если поп, правда, с церковниками поможет, то храм для этого возвести — цена небольшая.
— Князь, проверь колонки! — Крикнул Левый, переставший стучать молотком.
Яр подключился к акустике по беспроводному интерфейсу и запустил на воспроизведение медленную инструментальную мелодию на небольшой громкости. Трапезную заполнил звук классических инструментов, идущий со всех сторон. Народ вслушивался и крутил головами.
— Это что? — Спросил Степан у Правого.
— Музыка. Хорошая музыка. Мне нравится.