В тот день она тоже видела лежащую на траве мать. Мимо шли люди. Никто не останавливался. Картина была привычной. Таня тоже прошла мимо. Сколько женщина там так лежала, уже мертвая, никто не знал. Таня пришла в морг, посмотрела на мать, кивнула: она – и ушла. Кто, где и как похоронил родительницу, Таня не знала, да и знать не хотела.
Косте дали два года за кражу. Взяли с поличным рядом с магазином. У Кости в рюкзаке лежали фен и миксер. У его друзей – видеомагнитофон и колонки. Таня не верила, что Костя виноват. Он и сам говорил, что ему старшие ребята дали рюкзак подержать. Он и не знал, что в нем. Но у «друзей» был послужной список – не первая кража, а Костя проходил как соучастник. Ему было четырнадцать. Когда Таня пришла к нему на свидание, он заплакал.
– Таня, забери меня отсюда, – просил он.
Таня встала и вышла, не оборачиваясь, как совсем недавно из морга.
– Забери меня! – кричал ей вслед брат.
Таня осталась одна. Нужно было что-то делать и на что-то жить. Что делать, она знала. Идти работать. Парикмахершей. Работа хорошая, всегда нужная. Таня устроилась ученицей в местный салон красоты. Но ученицей много не заработаешь. Нужны частные клиенты. Таня позвонила Вете.
– Алле? – сказала Вета.
– Ветка, привет, это Таня, можешь помочь. – Таня не просила, а требовала.
Таня рассказала, что может делать – стрижка, укладка на дому. В любое время. Назвала цену. Почти даром. Она не сомневалась, что Ветка согласится помочь – из жалости. К тому же Таня знала, что у Веты – богатая тетка. Так и получилось. Ветка позвонила тете Наташе. Та согласилась, чтобы Таня приехала сделать ей укладку.
Таня работала на совесть. Появилась клиентура – знакомые Ветиной тетки. Ее ценили за оперативность – могла прийти рано утром, вечером, качество – Таня не халтурила, дешевизну – укладка в парикмахерской стоила почти в два раза дороже, и неболтливость.
Таня копила деньги. Ей нужно было выбираться из дома.
Жила в старом доме Таня через не могу. Хотя многое изменилось. Старые дружки матери, первое время стучавшиеся к ним в квартиру по старой памяти: «Дай денег мамку твою помянуть», – сгинули. Ларек стеклотары снесли. На бугорке, где умерла мать, построили магазин. Но их дом в районе по-прежнему назывался «пьяным». Пятно на репутации пытались закрасить грязно-розовой краской. Краски хватило только на половину, до третьего этажа. Тане дом напоминал мужчину со спущенными штанами, прикрывавшего руками причинное место.
В доме появились новые жильцы – беженцы. Откуда беженцы и почему они сбежали сюда, в этот дом, мало кто в районе знал. Беженцы и беженцы. Многодетные. С алкоголиками было вроде понятно – пили и пили. А у этих все не как у людей. Во дворе между двумя деревьями появилась веревка, на которой все время сохло белье. Какая нормальная москвичка будет сушить белье на улице? А вдруг украдут или испачкают? Белье надо сушить в ванной или на балконе. Или вот высунется одна женщина из окна и кричит на всю улицу что-то своей соседке, которая стоит у подъезда. А та ей отвечает – криком же. Так и разговаривают.
Но непонятнее всего было другое. Женщины выносили на улицу поднос или тарелку с едой – пирогами, хлебом, сыром. И кормили всех детей без разбора – своих, чужих, всех, кто был во дворе. Те подбегали, хватали по куску и бежали играть дальше.
Подъезды женщины намывали тоже каждый день. Причем без графика дежурства. Еще и дорожку на улице веничком выметут. Таня вообще подъезд ни разу не помыла, а ей никто ничего не сказал. «Вам надо, вы и мойте, – думала она, – все равно я здесь не останусь».
Из своей квартиры Тане нужно было выбираться быстро. Из колонии вернулся Костя. Побывка между тем первым сроком и вторым была недолгой. Во второй раз Таниного брата поймали на квартирной краже. Костя опять стоял на стреме – старшие друзья попросили. Взяли всех – в квартире сработала сигнализация.
Тане был не нужен такой брат – со злыми, хитроватыми глазами, с замашками и жаргоном уголовника. Ей нужна была другая жизнь, с другими родственниками. Она даже никому из новых знакомых не говорила, что у нее есть брат. Но больше всего она боялась, что Костя втянет ее в свои дела. Чтобы отомстить. Она чувствовала, что Костя так и не простил ее – она ни разу его не навестила, не написала ни одного письма, не послала ни одной посылки.
С возвращением Кости возвращался и детский кошмар Тани – к ним опять приходил участковый, задавал ей вопросы: где брат, куда пошел, что делает? Она не знала, где он, куда пошел, но что делает – догадывалась. Что-то связанное с наркотиками. С воровством после второй «ходки» он решил завязать, о чем торжественно заявил Тане. Ей было наплевать, колется, нюхает или глотает сам Костя, но в том, что сбывает, была уверена.
Однажды участковый пришел, когда Костя был дома. Брат заметно дергался. Уставший участковый бубнил, что Костя рано или поздно нарвется и загремит по полной. Таня вышла в коридор, где лежала ее сумочка – она всегда пересчитывала деньги, которые были в кошельке. Боялась, что Костя вытащит. Рядом с кошельком Таня обнаружила сверток.
Когда участковый ушел, Таня спросила брата:
– Что за дрянь ты положил в мою сумку?
– Да ладно, не парься. Самое надежное место. Ты же у нас хорошая. Щас заберу, – ответил Костя. Он уже расслабился.
– Я его выбросила, – сказала Таня.
– Сука, а ну отдай. – Костя от злости и страха стал шипеть. Воздух прорывался сквозь сжатые гнилые зубы.
– Сказала же, что выбросила. Больше не принесешь в дом это дерьмо.
Костя неожиданно подскочил к Тане, заломил ей руку за спину. Она почувствовала, как под грудью что-то кольнуло.
– Отдай – или убью, – прошипел Костя.
Она посмотрела вниз, туда, где кольнуло, и увидела нож. Обычный складной нож.
– В сумке, – ответила Таня.
Костя толкнул ее и выбежал в коридор. Она слышала, как хлопнула входная дверь.
После этого случая она решила искать себе новое место жительства. Хотя бы до того момента, пока Костю опять не посадят. В том, что он рано или поздно нарвется, Таня не сомневалась.
Самым лучшим вариантом было бы продать или разменять квартиру. Но Таня еще раньше, когда Костя был в колонии, навела справки – ни продать, ни разменять без согласия брата она не могла и выписать его не имела права. А первый и последний разговор с ним – Таня предложила отдать его долю деньгами – закончился быстро.
– На хрена мне деньги? Мне хата нужна. Тебе надо, ты и вали отсюда, – сказал Костя.
Пока Вета шла с Таней до травмопункта, рассказала про Юрика. Когда шли назад – Таня рассказала про брата.
– Спасибо тебе, – сказала Вета, когда они дошли до ее подъезда.
– Да ладно. Если что, звони, – ответила Таня.
– Ты тоже не пропадай.
Матери Вета сказала, что упала на лестнице в метро и вывихнула палец. Сообщила, что переезжает к Лизке. Мать не смогла скрыть радость. Даже и не пыталась.
Вета доковыляла до дороги и поймала машину. Помнила, что приехала к Лизке и зашла в коридор. Потом все – потеряла сознание. В квартире был странный запах. Вета вдохнула и грохнулась. Она лежала, не могла пошевелиться и слышала разговор где-то вверху.
– Чего это с ней? – спросил мужской голос.
– Да насрать. Опять приперлась, – ответил женский, Лизин.
– Надо «Скорую» вызвать, – сказал мужской.
– С ума сошел? Хочешь, чтобы у нас проблемы были? – сказала Лиза.
– Но надо же что-то сделать, вдруг она не дышит? – настаивал мужской голос.
– Давай на нее холодной воды выльем? – предложила Лиза.
– Лучше полотенце мокрое принеси.
– Неохота. Сам неси, если тебе так хочется.
– Слушай, у нее с ногой что-то.
Лизка не ответила.
Вету привел в чувство незнакомый парень. Обтер мокрым полотенцем, дал воды попить. Вета встала и зашла на кухню – Лиза сидела за столом и курила. Странный запах щекотал ноздри, было душно.
– Лиз, я тогда поеду, – сказала она.
– Вали, – ответила Лиза.
Вета вернулась в коридор. Там стоял парень.
– Может, машину поймаешь? – спросил он.
– У меня денег нет, – ответила Вета.
– Лизка, дай своей подруге денег на машину, – крикнул он, – я все на траву потратил!
– У меня нет, – ответила Лиза.
Вета развернулась и ушла. Она знала, что у Лизы деньги есть – родители всегда ей давали. Только она их не тратила. Даже на подарки жалела.
Вета помнила, как Лизка собиралась на день рождения к однокласснице. Бегала по дому и искала подарок. В тумбочке родителей нашла пакет, который они привезли откуда-то из-за границы, – гостиничные тапочки и набор с одноразовыми флаконами – мыло, гель для душа, расческа. Лизка собрала это все, завернула в оберточную бумагу и пошла на день рождения.
Вета вернулась домой. Закрылась в комнате. На следующий день Юрик с матерью уехали на дачу. Юрик нашел умельца и решил ставить в летнем домишке печку. Дрова уже привезли. Ольга была счастлива.
– Вета, выйди, скажи «до свидания»! – кричала мать. Вета так и не вышла из комнаты.
Они уехали, и Вета прошлась по дому, который уже давно не считала своим. В рамочках стояли новые фотографии вместо старых. Сначала пропало ее детское фото – Вете было четыре года, и мама отвела в фотоателье. Вета на фотографии сидела, подперев кулачком пухлую щечку. Потом исчезло и их с матерью совместное фото. Первоклассница Вета с белыми бантами и мать в новой белой блузке. Теперь из рамочек скалился Юрик-дурик. Мать склонила голову ему на плечо и замерла с неестественной улыбкой. На другой фотографии Юрик стоял по пояс голый на их даче, раскинув руки, как бы показывая свое хозяйство. Вета перевернула рамки стеклом вниз.
Вета некоторое время жила спокойно. И чем дольше длилось затишье, тем больше она нервничала – должно что-то случиться. Что-то плохое. В один из вечеров с дачи позвонила мать.
Ольга была убеждена, что их с Юриком отношения вошли в решающую стадию. Для полного семейного счастья нужно было только сблизить Юру с Ветой. Ольга позвонила дочери и предложила приехать на дачу. Вета испугалась.