Бедная крошка скоро уснула, а когда она проснулась, я накормила ее молоком с булкой. Прошло уже две недели, как бедная Антоновна лежит больная, а я хожу за Касей. Девочка ужасно ко мне привязалась. Приезжай-ка ко мне, ты увидишь, какие я ей рубашечки сшила. А фартук ей я сделала из розового платья Малюси.
Мама называет Касю моей живой куклой. Но такая кукла — совсем другое дело. Знаешь? Когда я возилась с Малюсей и Дидоной, я часто бывала ленивой, непослушной, иногда даже злой, как оса… Видишь, я говорю тебе откровенно. А с тех пор, как я хожу за Касей, я боюсь этих пороков, как огня, чтобы Кася не брала с меня дурного примера. Ни до нелепого смеха Малюси, ни до отчаянной мины Дидоны мне никогда не было дела. А когда Кася засмеется, так точно мне скажут что-нибудь очень радостное; а когда она плачет, мне тоже грустно, пока я ее чем-нибудь не развеселю. Когда она подрастет немного, я научу ее читать, а пока я рассказываю ей сказки и учу ее говорить ясно, отчетливо. Ты не поверишь, какое это приятное занятие. Один только Франек не доволен. Он говорит, что мы теперь проказничаем меньше, чем раньше. А что касается тети, она, бедная, опят вздыхает и говорит, что я перестаю быть ребенком. Приезжай, ты сама все увидишь.
Любящая тебя Ганя.
Да! Да! Малюсей играет Кася, а Дидону возит в тележке Франек вокруг цветника, или катает ее на своем пони. Он утверждает, что движение и свежий воздух вылечат ее от ее меланхолии. Целую тебя от всей души.
Ганя.
БИБЛИОТЕКА ЯНКАОтрывок из дневника
С Рождества я начал собирать библиотеку. Началось это с того, что отец подарил мне на праздники очень хорошую книжку. Она называется: «Дневник мальчика». Когда я прочел эту книжку, я тоже решил писать дневник, так как это хорошее и приятное занятие. Потом подошли мои именины и Зося подарила мне своего «Робинзона». Когда есть уже две книги, то дело легче идет на лад. Я оклеил одну из полок над кроватью зеленой бумагой и приклеил к ней надпись, сделанную большими буквами: «Библиотека Яна Ковальского, основанная 24 декабря 1890 г.». Вся комната сразу приняла совсем другой вид. Когда пришла мама, она рассмеялась, прочтя эту надпись, но на следующий день я получил от нее еще одну книгу с картинками, в красном переплете. Отец посоветовал мне прибить под библиотекой копилку и класть туда свои сбережения, чтобы потом покупать на них книги. Эта мысль мне понравилась; копилка под библиотекой будет иметь хороший вид! И я уже начал подумывать о том, какие книжки куплю на свои сбережения.
С тех пор, возвращаясь домой из школы и проходя мимо книжных магазинов, я читал названия книг, выставленных за окном. Я решил купить себе прежде всего «Приключения двенадцати разбойников». Но когда я признался в этом моему другу Стасю, он рассмеялся и сказал, что эти приключения выдуманные, а не настоящие, что их на самом деле никогда не было, и что каждый из нас может выдумать такие приключения. И мне не хотелось более иметь эту книгу. «Впрочем, — сказал Стась, — лучше узнавать что-нибудь хорошее, чем дурное», И это правда. Я и бросил думать о двенадцати разбойниках и снова стал осматривать книги в окнах книжных магазинов. Но ничего не мог выбрать.
— Знаешь, что? — сказал мне раз Стась, — купи «Жизнеописания Французских маршалов». Это чудная книга. Картинок в ней масса, все знаменитые полководцы, воины. А лошади какие! Я даже срисовал одну! Битвы, войны, и все это настоящее, не выдуманное и такое интересное, что никаким чудом не уснешь, пока будешь читать.
Ужасно мне понравилось все, что говорил мой друг, и я решил купить «Маршалов». Я обещал ему, что за хороший совет я позволю ему срисовать еще одну лошадь, или даже двух. За первый месяц у меня в копилке собралось 21 копейка. Я побежал с ними в книжный магазин. Но оказалось, что «Жизнь маршалов» гораздо дороже и что на эти деньги трудно купить какую-нибудь хорошую, интересную книгу.
Я вернулся домой с очень кислым лицом. Даже обед мне не понравился, хоть был рис с изюмом. После обеда я пошел в кабинет отца и стал рассматривать там книги, которые стояли в шкафу за стеклом. В это время вошел отец и спросил:
— О чем ты так думаешь, мальчик?
— Я думаю, папа, сколько месяцев мне еще нужно ждать, чтобы купить какую-нибудь новую книгу для моей библиотеки.
— А сколько ты сберег в этом месяце? — спросил отец.
Я сказал, что сберег 21 копейку, но из них на копейку нужно купить мела, так как у меня его уже нет.
— А какую книжку ты бы хотел купить себе, мальчик?
— Я хотел бы, папа, купить «Жизнеописания французских маршалов», — ответил я и сердце мое сильно забилось.
— Гм… — сказал отец, — это дорогая книга.
Он подумал немного и сказал.
— Ну, да это можно будет как-нибудь устроить.
Я покраснел и слушал, что скажет отец.
— Есть бедные дети, — сказал отец словно про себя, — которые на 20 копеек могли бы купить четыре букваря. — Он замолчал и наморщил лоб, как видно, раздумывая о чем-то; а я тем временем переминался с ноги на ногу. Вдруг отец поднял голову и сказал:
— Знаешь, что? Устроим обмен. Я выберу из моих книг те, которые могут быть подходящими для тебя и устрою для них на нижней полке постоянный склад. А ты будешь покупать буквари за те деньги, которые сбережешь. За каждые 10 букварей ты будешь получать книгу.
Я схватил отца за шею и от всего сердца поцеловал его.
Вскоре я убедился, как хорошо научиться бережливости.
В течение месяца у меня было уже 30 копеек в копилке. Я едва мог дождаться, когда ее откроют. Я сейчас же прибавил к ним мои 20 копеек и побежал в книжный магазин за букварями.
Когда я принес их отцу, он похвалил меня, а потом подал мне большую книгу, завернутую в бумагу. Я думал, что никогда не распутаю шнурка, которым она была завязана. Когда я развернул ее наконец и взглянул на заглавие, я вскрикнул от радости и почувствовал слезы в глазах.
Это были… «Жизнеописания Французских маршалов».
Я сейчас же сделал каталог моих книг. «Жизнеописания маршалов» стоят в нем на первом месте. Я приложил к каталогу целый лист чистой бумаги и повесил его на стену.
С этого дня моя библиотека имеет прекрасный вид. По средине полки лежат «Маршалы», слева «Робинзон», которого я завернул в синюю бумагу, так как у него немного порван переплет, а справа — другие книги.
Когда ко мне приходят товарищи, мы сейчас же идем в библиотеку и вместе выбираем книжки для чтения. «Маршалов» мы читаем только по праздникам.
Стась уже срисовал одну лошадь. Он тоже хочет устроить у себя библиотеку.
ТЕТРАДКА ПАВЛИКА
Отец подарил Павлику на праздники прекрасную синюю тетрадь. Долго он думал, что бы с ней сделать? Рисовать солдат, или лошадей? А может быть, дома и деревья? Пока не решил, наконец, записывать в этой тетради все, что он будет слышать интересного, и всякие новые игры.
И вот на следующий же день Павлик сел за стол, раскрыл свою синюю тетрадь, осторожно обмакнул перо и стал писать так:
«Я видел сегодня прекрасный рисунок. Он изображает горницу в простой крестьянской избе в деревне Соколовке. В этой горнице, на ложе, устланном медвежьей шкурой, лежит Степан Чарнецкий, славный польский рыцарь и гетман, который так побил шведов, что они должны были бежать из-под города Ченстохова, который хотели взять. Потом он участвовал в другой войне и был ранен. Товарищи тогда положили его в этой крестьянской избе, и вот — теперь они прощаются с рыцарем. Великая печаль в этой избе: все плачут, что теряют такого вождя и такого воина. Понурили головы, заломили руки, кто же теперь будет водить их на войну? А у ложа Чарнецкого стоит его белый конь, верный товарищ, который бывал вместе с ним в разных битвах и ничего не боялся. Стоит этот конь около своего господина, — он тоже грустен, ржет жалобно: чувствует что не будет носить его больше на войне. Чарнецкий протянул руку, гладит его гриву и смотрит так, словно хочет сказать: „Прощай, мой товарищ! Я больше не сяду на тебя и не буду бить шведов. Я ухожу уже от той земли, которая имела во мне всегда верного защитника“».
Через неделю Павлик опять сел за стол, разложил синюю тетрадь, обмакнул перо и стал писать:
«Я узнал сегодня про другого польского рыцаря, которого звали Карлом Ходкевичем и который бился с турком. Турка этого звали Осман. Он собрал большое войско, забрал с собой много всякого оружия, а за войском шли верблюды с огромной казной. Он хотел дойти до Вислы, чтобы напоить в ней лошадей, и чтобы река эта и вся польская земля называлась с этих пор его именем. Да только это ему не удалось. Карл Ходкевич, гетман и воин, каких мало, позвал своих рыцарей и все сразу собрались вокруг него. И хоть их было немного, а турок великое множество, все-таки они не сдались, засели в Хотимском замке и защищались там сорок дней. А турки, со своим Османом чуть подойдут к Хотимскому замку, Ходкевич поздоровается с ними по своему, огнем да мечом, — они и врассыпную! Видя, что горсть рыцарей Ходкевича и сильнее и храбрее, чем все их войско, турки и ушли туда, откуда пришли, в свою страну, до Вислы никто из них не дошел, разве только те, что в плен попались. Так защищал Ходкевич родную реку. И что же, в самом деле? Разве не могли турки сидеть в своей стране, коли Господь дал им ее, и не желать чужого? Поделом им! Я их совсем не жалею! Вот теперь я думаю, кто был лучшим воином Карл Ходкевич, или Стефан Чарнецкий?
Когда я буду большим, то поеду в город Хотим, где был Хотимский замок, посмотрю то место, где бился этот славный рыцарь и где он победил турок. А о том, кто славнее из этих двух гетманов, я должен спросить у отца».
Я уже чуть не год знаю наизусть стихи, которые начинаются так:
«Лишь заря блеснет на небе»…
а только сегодня я узнал кто их сочинил. Их сочинил польский поэт Карпинский больше 100 лет тому назад, так как со дня его рождения прошло более 150 лет. И как все это случилось, просто как в сказке.