–Но почему она не сказала бабушке? На той красный костюм. Дядя Джерри – ее сын. Как странно! Пойдем, нужно быть с ней особенно милыми.
Все это время Мадди искоса поглядывала на тетку. Плам сдерживалась, как могла, чтобы не испортить детям Рождество. Добрая душа! Бедный дядя Джерри! Больше они его не увидят. Какая тетя Плам храбрая, если так держится!
После этого разговора вечер, казалось, тянулся бесконечно, и Мадди была рада, когда все разошлись по домам и она смогла взять руку тети Плам и осторожно сжать ее.
–Я все знаю,– прошептала она.– Должно быть, это для тебя ужасно!
–Что ты знаешь, Мадди?
–О твоем горе. Глория подслушала разговор Батти. Она не хотела, но они громко говорили о том, что корабль дяди Джерри затонул.
Тетя Плам не сводила с нее глаз.
–Именно это сказала тебе Глория?
Мадди кивнула.
–А ты поэтому носишь черное.
Бедная тетя Плам выглядела очень странно и дышала очень тяжело. Наконец она взяла Мадди за руку и повела в маленькую комнату с высокими стеклянными дверями, ведущими в боковой сад, где стоял стол с кормом для птиц.
–Подожди, я закрою дверь. Ты права, я получила дурные новости, но потонул не корабль дяди Джеральда, а другой… мы еще не знаем деталей. За день до сочельника мне позвонили. Я подумала, что лучше не омрачать тебе Рождество. Миссис Батти была в общежитии и слышала, как я говорю по телефону. Не знаю, как сказать тебе, Мадди, но это не дядя Джеральд.
Она осеклась.
На какую-то долю секунды Мадди ясно увидела ее лицо, поняла, что она сейчас скажет, и зажала уши.
–Нет-нет… пожалуйста, нет! Только не мама и папа!
В глазах все плыло, а горло словно заледенело, и она никак не могла сглотнуть. В голове стоял странный звон. Слова Плам доносились как будто откуда-то издалека: что-то насчет вражеского нападения и потонувшего у побережья Ирландии военного корабля, спасательных шлюпок и выживших, но слова тоже сливались в какой-то единый поток…
–Нет-нет, это неправда!
Тетя Плам кивнула.
–Мне так жаль, дорогая. Я не знала, как тебе сказать.
–Но есть спасательные шлюпки, и они могут продержаться несколько дней. Нашлись же, спустя долгое время, дети с «Сити оф Бенарес», который тоже потонул!– с надеждой шептала Мадди.
–Прошло почти две недели. Выжили очень немногие. Все должно было произойти очень быстро…
Ее слова были безжалостны.
Часы на каминной доске тикали, огонь потрескивал, и над камином вился синий дымок… Вокруг крошек в кормушке прыгал черный дрозд, и с сосулек, свисавших с каменного стола, капала вода. Время, казалось, остановилось.
–Значит, они никогда не вернутся?– спросила Мадди, глядя Плам в глаза.
–Боюсь, что нет.
–Так мне придется идти в приют, как Энн из «Зеленых крыш» [23]?
–Конечно, нет! Твой дом здесь, в Бруклине!
–Но бабушка меня не любит. Она надела красный костюм…
–Она ничего не знает… об Артуре. Я должна была сначала сказать тебе. Я так не хотела портить это Рождество,– всхлипнула тетя Плам.
–Так Санта-Клауса не существует?– выдавила Мадди, чувствуя, как ее заполняет ледяной холод.– Я просила его только о том, чтобы снова увидеть маму и папу, а он послал их на морское дно. Все вранье! Все!!!– истерически вскрикнула она.
–Мадди, мне очень жаль, но Бруклин – твой дом,– снова пролепетала тетя Плам, внезапно осунувшись. Мадди показалось, что тетя потеряла всякую уверенность в себе.– Прости, если я все сделала не так. Я только хотела, чтобы у тебя был праздник. Но ты будешь жить с нами.
–Ни за что! Я не останусь там, где никому не нужна! Пойду в «Олд Вик» и останусь там!– бросила она и, вскочив с дивана, кинулась к двери. Ей хотелось убраться подальше от этого дома. Схватив габардиновый макинтош, галоши, собачий поводок, отчего Блейз сразу побежал следом, Мадди ступила на окутанную синевой белизну подъездной аллеи.
В глазах не было слез. Она не могла плакать. Такого дважды не бывает, правда ведь? Сначала дядя Джордж и бабушка Миллс, теперь мама и папа? Несправедливо! И бессмысленно!
Мадди, как во сне, шла по дороге, по замерзшим следам компании из хостела, иногда поднимая глаза на высокие черные тополя, стоявшие, как римские свечи. Снег примерз к коре причудливыми рисунками. Все такое белое, чистое, молчаливое, такое красивое и печальное.
Узнают ли мама и папа, как она скучает по ним, как грустит? Или им все равно? Смотрят ли они на нее с неба? А бабушка?
Мадди очень на это надеялась.
Как странно, что ее жизнь продолжается, а их жизни оборвались, оборвались не вчера, но она ничего не знала все это время. Веселилась на Рождество и школьном концерте, а их уже не было. Ее жизнь продолжается, а они просто исчезли. Теперь она будет расти, меняться, делать что-то хорошее, а они не узнают… или это не так? О, как она надеялась, что это не так! Это было единственное утешение, за которое она цеплялась.
Мадди посмотрела на дорогу и подумала о тех парнях, которые уже не вернутся домой. От которых остались только имена у подножия тополей. Теперь папа тоже станет деревом, как дядя Джулиан. Вся семья ушла далеко-далеко, и она не сможет до них дотянуться.
Жуткий холод пробирал до костей, но ей было все равно. Мадди не чувствовала холода. Не чувствовала ничего, кроме отупляющей усталости, но она все же добралась до Древа Победы и спряталась в дупло. Здесь она в безопасности. Все равно что снова сидеть на дереве рядом с «Фезерс», только без всякой надежды получить письмо из Египта. Ей хотелось одного – свернуться клубочком и спать, пока не кончится война, а потом все будет как раньше.
«Что я за дура? Ну и Глория! Все неправильно поняла, переврала услышанное и испортила праздник. Противное маленькое отродье! Вечно лезет не в свое дело! А я? Возомнила себя Всемогущим и так оскандалилась!»
Плезанс нужно обо всем рассказать, но не сейчас. Сначала Плам должна найти девочку. На улице слишком холодно, чтобы бродить там одной в темноте. Ее следы отчетливо видны в снегу, и вполне вероятно, она отправится в «Олд Вик». К друзьям.
Жаль, что в доме нет телефона, чтобы предупредить обо всем Веру Марри, жену викария. Неудивительно, что Мадди предпочитает убогость старого паба роскоши бабушкиного дома. Покалеченные щенята всегда стремятся в укромное местечко, где могут наблюдать за окружающим из своего укрытия и зализывать раны.
Мадди не убежит. Она просто нуждается в тепле и радушии, но Плам это мало утешало.
Когда миссис Плам добралась до хостела, дети продолжали наводить порядок. Малышей отправили спать, а Грега позвали из кухни, чтобы и он услышал о дурных новостях.
–Мадди исчезла,– сказала миссис Плам.– Как сквозь землю провалилась. Как, по-твоему, куда она могла пойти?
Она всегда советовалась с парнишкой в тревожные минуты, и это заставляло Грега чувствовать себя взрослым и придавало ему важности.
–Похоже, мисс, я знаю, где она – у большого дерева, в нашей штаб-квартире. Вы найдете ее там,– сообщил он, всем сердцем жалея малышку Мадди.– Если хотите, я приведу ее. Она не могла далеко уйти в такой темноте!
–Я пойду с тобой,– решила миссис Белфилд, спрыгнув с кухонного стола.
–Дайте мне пять минут, она никуда не убежит,– запротестовал Грег, зная, что на месте Мадди не хотел бы вмешательства взрослых. Мадди была немного странноватой, даже для девочки.
Грег топал, хрустя снежком, по тропинке через огород и насвистывал «Полковника Боуги» [24], чтобы Мадди поняла, кто идет.
–Я знаю, ты на дереве, Мадди Белфилд. Я принес какао и сироп со сгущенным молоком… Бедная миссис Плам с ума сходит, гадая, куда ты подевалась!– крикнул он, следя за тем, как изо рта вырывается пар.
–Убирайся! Я ни с кем не желаю разговаривать!– откликнулась Мадди.
–Не будь дурой! В такой мороз! Спускайся, пока какао не остыло!
–А мне плевать!
–Врешь! Не хочешь же ты, чтобы пес простудился! Он сидит на ледяной земле!
Мадди молчала. Грег увидел, как девочка вглядывается в темноту, и сунул кружку в руку, свисавшую с дерева.
–Жена викария сказала, что сегодня мы будем жарить картошку на сковороде, если потом все за собой уберем.
Это было их любимым угощением, когда Грымзы не было поблизости.
–Я не голодна,– шмыгнула носом Мадди и понюхала какао, словно Грег предложил ей яду.– Каково это – быть круглой сиротой?– добавила она. Очки запотели от горячего пара.
–Это всего лишь ярлык, который ты на себя лепишь. И ничего он не означает. Вот у меня не было ма и па, и я совсем не скучаю. Как я могу скучать по тому, чего я не имел?– усмехнулся Грег, хотя не сказал всей правды, делиться которой ни с кем не собирался.– У меня куча дядей и теток, некоторые из них добры, некоторые – просто гады… я только сейчас услышал, что случилось с твоими родителями. Мне, правда, жаль! Но ты не полная сирота, и сама это знаешь.
–Я просто хочу понять, каково это,– призналась Мадди, грея руки о кружку.– Мои родители не вернутся. Не знаю, что делать.
–Но у тебя есть бабушка и тетя. Есть родные. А у сирот никого не бывает.
–Не хочу возвращаться в Бруклин-Холл. Не сейчас, это уж точно.
–Там немного скучновато, но для малышей устроили хороший праздник, и тебе нужно жить со своими. Миссис Плам – твоя настоящая тетя.
Грег не хотел говорить о том, что обшарил чуть не весь дом и наелся до отвала. Он жалел Мадди и поэтому учил ее кататься на велосипеде и держать равновесие, хотя она действительно выглядела немного странно в повязке и своих дурацких очках. Конечно, она не Ширли Темпл, не то, что Глория, но ему нравился ее смешной взгляд.
–Если снова вздумаешь бежать, возьми меня с собой,– взмолилась она.– Я не буду жить там, где меня не хотят видеть. Ма и па утонули, так что теперь я – как ты.
–Нет, не как я, и никогда не будешь такой. В Бруклин-Холле за тобой присмотрят. Миссис Плам тебя любит. Она хорошая тетка.