Грег достоин более хорошей девушки. Мадди надеялась, что, воздерживаясь от близости с Грегом до брачной ночи, она каким-то образом спишет долг фортуне за спасение от публичного позора. Опять же, Глория права. Если у них будет ребенок, доктор сразу поймет, что она уже рожала. И как она объяснит все это, если возникнут сложности? Ложь и снова ложь… так можно и запутаться.
«Господи, прости мою слабость. Помоги поступить правильно, дай силы сделать то, что, по Твоему мнению, благородно и честно. Умерь ветер, пощади остриженную овечку»…
Мадди сидела с учениками воскресной школы и выглядела такой хорошенькой в соломенной шляпке с лентами вокруг тульи. Грег постоянно думал о той минуте, когда поведет ее к алтарю. Орган будет играть что-нибудь трогательное, а солнце – светить сквозь витражи, отражаясь разноцветными бликами на ее вуали. Она будет самой прекрасной в мире невестой.
Эмоции буквально душили его.
Викарий прочел чудесную проповедь о новой жизни, возрождении и радости друзей Иисуса, считавших его мертвым. Грег не знал, что и думать, но весна была таким облегчением после долгой зимы, а мысль о начале новой жизни с Мадди после стольких лет войны просто восхищала его.
После службы все поднялись на Пай-Краст-хилл и катали яйца со склона. День был на редкость великолепным: синее небо, легкие пушистые облака и повсюду нежная зелень травы и листьев, какая бывает только весной.
Потом они отправились на ланч в Бруклин, который встретил их запахом жареной баранины.
Сначала в гостиной подали бренди, и Грег с искренним удивлением и восторгом развернул подарки. Раньше он не праздновал дни рождения, разве что заходил в паб, чтобы выпить с Чарли. Ему исполнилось двадцать два года, но иногда он чувствовал себя пятидесятилетним. Во всем виновата война. Это она наказала его поколение, состарила его раньше времени. Вселила чувство вины за то, что они остались живы, когда столько друзей не дожили до конца кровавой бойни…
Он потрогал держатель для карт и джемпер от Мадди. Повертел пузырек с сильно пахнущим лосьоном от Глории. Плам подарила ему замшевые шоферские перчатки. Как приятно, когда тебя так любят!
–Когда мы им скажем?– прошептал он Мадди, когда они шли в гостиную.
–О чем?– спросила она, занятая тем, чтобы найти для каждого свободное место.
–О нас,– удивленно пояснил он.
–Не сейчас, Грег.
Она постаралась замаскировать слова кашлем.
–Сначала нам нужно поговорить.
–О чем тут говорить? Почему ты избегаешь меня?
–Не избегаю,– раздраженно бросила она.– Тише, Плам собирается произнести тост.
–Тогда я сам могу сказать,– улыбнулся он. Ему не терпелось объявить свою новость.
–Ты не сделаешь ничего подобного, прежде чем мы не поговорим с глазу на глаз.
–Хорошо бы! У тебя для меня и двух минут не нашлось с самого моего приезда.
–Поговорим позже,– прошептала она.
–Это обещание?– рассмеялся он.
Мадди, не отвечая, потянулась к бокалу:
–С днем рождения, Грег,– улыбнулась она одними губами.
Что-то не так…
Глория пыталась заполнить паузы в разговоре за обеденным столом. Здесь же присутствовали две парочки и две женщины-туристки. Все было очень натянуто. Обычные темы: погода и вкусная баранина. Грегу не терпелось выбраться из-за стола и отвести Мадди в сторонку. Но когда стали убирать посуду, Мадди вдруг снова пропала. Эти постоянные исчезновения начинали его раздражать.
Больше он не вынесет!
Грег ворвался в конюшню, где Мадди чистила Монти скребницей. Пора выяснить отношения.
–Что я сделал не так? Ты со мной едва словом перемолвилась!
–Ничего, Грег. Я просто устала. Мне нужно немного побыть одной.
–Что же, ты ясно дала это понять. Какая муха тебя укусила? Расскажи доброму дядюшке Грегу,– улыбнулся он, в надежде вывести ее из этого непонятного настроения.
–Не скажу. Просто мне не до веселья, вот и все.
–Тогда позволь мне выложить хорошие новости. Я подписал большой контракт в Харрогите. Правда, здорово?! Теперь мы можем назначить дату. Я вполне способен содержать нас обоих…
Он ожидал, что она бросится ему на шею, но Мадди повернулась к нему спиной.
–Очень рада за тебя,– процедила она, снова принимаясь за Монти.
–Я не получу поцелуя?
–Нет, но, как я уже сказала, рада за тебя.
–Так ты не поняла? Я о романтичном дне летнего солнцестояния,– продолжал он.
–Не думаю, что это хорошая идея.
Грег помолчал, очевидно, пытаясь осознать ее слова.
–Что случилось, милая?– снова попытался он.
–Ты слишком торопишься, Грег. Мы не так хорошо знаем друг друга. Нужно кое-что прояснить…
–Что именно?– перебил он.– Я все тебе рассказал о Германии и жизни, которую там вел. Ты знаешь мое мнение по этому поводу. Прошлое есть прошлое. Но перед нами будущее! Если дело в твоей работе, не бросай ее, если пожелаешь. Тогда давай поженимся на Рождество.
–Просто…
Она снова отвернулась, так что он не видел ее лица.
–Я не могу стать твоей женой. И никогда не могла. Мы друг другу не подходим.
Грег словно получил удар ножом в живот.
–Не верю! Нам было так хорошо все эти месяцы!
–Да, но для меня все это было только лишь развлечением. Я не готова стать женой и хозяйкой. У меня появилась возможность работать в Лондоне и, кто знает, может, и в Париже. Пока что я не хочу ни дома, ни детей. Нужно делать карьеру, пока не состарилась. Надеюсь, ты понимаешь, что мне не нужны помехи.
Грег окаменел от шока. Как она может говорить все это, не глядя ему в глаза?
–Да, разумеется. Понимаю. Ты не хочешь помех в виде рабочего, воспитанного в приюте, не получившего образования и не умеющего правильно говорить. Я не вписываюсь в круг твоих лондонских приятелей.
Во рту было горько от желчи, с губ лились злые слова.
–Ты ошибаешься, Грег, жестоко ошибаешься. Все вовсе не так… о, как бы я хотела объяснить, но у нас ничего не выйдет. Я пыталась, поверь, но… Я не так откровенна, как ты думаешь.
–Тогда расскажи обо всем,– взмолился он.– Неужели все так сложно, что я не пойму, или меня вежливо отшивают ради кого-то из друзей Беллы?
–Нет, разумеется. Для меня всегда существовал только один человек – ты,– пробормотала она со слезами на глазах.– Прости, я не могу стать твоей женой. И давай на этом закончим.
–Нет, не закончим. Я думал, ты чувствовала то же, что и я. Это из-за приглашения в отель? Но ты, кажется, простила мне эту ошибку. Послушай, я могу подождать. Обещаю, что не стану тебя торопить…
–Прекрати!– оборвала она.– Оставь меня в покое. Просто мы не пара. Оставь все, как есть. Не продолжай. Я не передумаю. Пожалуйста, уходи.
Мадди лихорадочно смаргивала слезы. И поскорее опустила глаза, словно стыдилась. Грег видел, что она лжет, но переубедить Мадди было невозможно.
У него закружилась голова. Он такого не ожидал. Сейчас он хотел одного: прыгнуть в «MG» и умчаться в ближайший паб, чтобы утопить печаль в виски, напиться до бесчувствия. Ну и чертов день рождения выдался!
–Что ж, джентльмен понимает, когда его присутствие нежелательно,– ответил он с издевательским поклоном.– Я уезжаю. Извинись за меня перед миссис Плам, но я здесь не останусь. Теперь я лишний. Ты знаешь, где меня найти, если понадоблюсь. Если вдруг передумаешь.
Он стремительно вышел из конюшни и уже не слышал ее мучительных рыданий. Грег промчался по аллее с такой скоростью, что шины задымились. Пакетик с кольцом так и остался лежать в бардачке. И плевать!
Мадди почти рухнула на пол, лицом в соломенную подстилку, пока не услышала, как шум мотора стих вдали, навсегда уйдя из ее жизни. Как холодно и жестоко она себя вела. Какие ужасные вещи говорила. Но что можно было сделать?
Она поступила так для общего блага. Внезапно острая боль в животе заставила ее скорчиться. Он кошмара происшедшего раскалывалась голова. Она прогнала Грега. Сделала свое дело. Спасла фамильную честь, но ради чего?!
Окончательно обессилев, Мадди села. Боль и душевные муки высосали из нее всю энергию. Его лицо, мука в глазах всегда будут ее преследовать. На секунду он показался растерянным мальчишкой. Что она с ним сделала? Как ранила его гордость… но не посмела рискнуть и сказать правду.
–О, Монти, мы должны были поступить как полагается. Быть жестокой во имя добра – вовсе неутешительная мысль.
Слезы падали, огромные капли катились по лицу, пока она окончательно не обессилела. Потом заснула в стойле и проснулась с красными глазами, распухшим лицом и зудящим телом.
Пора идти к Плам и Глории, но она не может. У нее еще есть время объяснить причину внезапного отъезда Грега… когда она немного соберется с силами. Глория ее поддержит. Слава богу, у нее осталась подруга, на которую можно опереться.
–Я бы хотела, чтобы ты объяснила, что происходит,– потребовала Плам, когда они махали вслед последним гостям.– Почему Грегори умчался без единого слова? Какое важное дело заставило его уехать среди праздника? Вы поссорились?
Мадди продолжала отчаянно махать гостям.
–Ничего подобного. У него появилась проблема. Нужно подписать бумаги или что-то в этом роде. Мы в полном порядке, но мне тоже нужно ехать в Лидс.
Что-то неладно. Плам почти ощущала напряженность, висевшую в воздухе. Мадди улыбалась, но улыбка была словно приклеена к губам и поэтому выглядела неубедительной. Она бегала из комнаты в комнату, не останавливаясь ни на секунду. Глория суетилась на кухне, всячески стараясь помочь. Когда Плам вошла в комнату, Мадди и Глория о чем-то тихо беседовали, а завидев ее, отскочили в разные стороны, после чего постарались не обращать на нее внимания. К вечеру воскресенья Плам уже не хотелось никого видеть.
Грег написал. Поблагодарил ее за уик-энд и за подарок. И добавил, что переезд в Харрогит потребует такой утомительной подготовки, что он в ближайшее время не сможет навестить ее.