– И где они?
– Они рядом с лодочным гаражом, прямо за ним. Три зеленых контейнера.
– Ясно. Спасибо. – Паша закрыл шкаф и вышел из кухни.
Юля догнала его уже на крыльце.
– А тут реальный дубак, подожди меня. – Она нырнула обратно в дом и вернулась, застегивая на себе пуховик с логотипом какой-то компании.
– Смотри. На вешалке висел. Почти мой размер. Так-то лучше.
– Наверное, куртку забыл один из строителей, – предположил Паша и напомнил: – Ты же не хотела никуда идти.
– Все равно ты уже весь сон сбил. Давай покажу, где они, – Юля зевнула.
– Ну, веди меня, Джамшут.
Постепенно становилось светлее. Густые сумерки блекли и растворялись в утреннем тумане. За горизонтом уже притаилось солнце.
Проходя мимо лодочного гаража, Юля попыталась заглянуть в маленькое окошко, но внутри было слишком темно, чтобы что-то разглядеть.
– Как ты думаешь, что случилось с Глебом на самом деле?
Паша замедлил шаг.
– Не знаю. Наверное, просто стечение обстоятельств. Гулял не в том месте, не в то время.
– Не слишком ли простая версия для полицейского?
– Ты считаешь, версия обязательно должна быть криминальной?
Паша уже не раз думал, не рассказать ли Юле про Веронику. Она бы безусловно приняла сторону несчастной невестки. Но пожалеть бедную девушку и суметь не выдать ее на допросе – разные вещи. С тем же успехом можно было повесить ей за плечи рюкзак с полусотней кирпичей и попросить станцевать чечетку.
Очень быстро светлело. Предметы становились четче и ярче, как будто легкий карандашный набросок обводили жирной масляной краской.
Они остановились у трех пластиковых контейнеров с опознавательными значками рециркуляции. Паша открыл крышку первого, но там лежал лишь сломанный пластиковый совок, смятые одноразовые стаканчики и пустые бутылки из-под воды.
На дне второго бака нашелся плотный синий пакет, завязанный узлом. Паша опустил руку, чтобы достать его и уже по весу понял – там было то, что он искал. Избавившись от шуршащего целлофана, извлек наружу белую тряпку в красных и розовых разводах.
– Фу, что это за гадость… – Юля поморщилась.
– Твоих рук дело. Не узнаешь?
Юля присмотрелась и узнала в рваном тряпье подол Лориного платья, перепачканный соусом.
– Обрати внимание. – Паша, довольный собой, провел пальцем по ткани с каймой из прозрачных камушков по подолу, многозначительно посмотрел на девушку, а потом снова на обрез платья.
Она проследила за его взглядом. На ее лице появилось кислое выражение.
– И что? Мог бы с таким открытием и до утра подождать. Необязательно было меня будить и тащить к мусорке.
Юля обиженно отвернулась и вдруг вскрикнула:
– Боже мой! Смотри! – Она указала рукой в сторону главного корпуса.
Паша вытянул шею, чтобы увидеть, что ее так встревожило.
Из окна дома валил серый дым. Плотные клубы сбивались в один нескончаемый вертящийся поток, который уносился в небо. Юля и Паша, не сговариваясь, бросились к дому. Пока они неслись к жилому комплексу, раздался резкий хлопок. Лопнуло и разлетелось на мелкие осколки окно на кухне. Оттуда вырвался столб черного дыма. Чем ближе они подбегали, тем яснее слышался угрожающий треск. В окнах второго этажа показались яркие всполохи огня. Дом горел.
Паша обогнал Юлю и первым добежал до двери. Ручка еще не успела накалиться: он дернул за нее, и изнутри вместе с вырвавшимися наружу потоками жара и дыма вывалилась Лора в шелковой ночной рубашке, перемазанной сажей. Обезумевшими глазами она уставилась на Пашу и, больно впившись ногтями ему в руку, стала оседать на землю.
Юля подхватила Лору, усадила ее на траву и накинула на плечи куртку.
– Что произошло? – прокричала она. – Где Вероника? Ты ее видела? Она внутри?
Но Лора лишь вращала глазами и жадно хватала ртом воздух.
Наверху что-то с грохотом упало. Едко запахло плавящимся пластиком. Огонь начал пожирать сайдинг верхнего этажа.
Паша стоял в нерешительности, прикрыв рукой голову. Сейчас на счет «раз-два» он бросится туда – в огонь. Нужно только собраться. Раз…
Вдруг мимо него пронеслась тень. Кто-то с разбега проскочил внутрь и исчез в сером мареве. Паше показалось, что прошло минут пять. Но на самом деле всего через несколько секунд из дома выбежал Артур с женой на руках.
Он понес ее к пирсу, подальше от горящего дома, и уложил на мостки. Глаза Вероники были закрыты, кофта задралась, открыв бледно-розовый живот. Она была без сознания. Артур глыбой склонился над ней и стал трясти за плечи, потом прижал к себе.
– Он же ее так угробит. – Паша будто очнулся от гипноза и сорвался с места.
– Отойди! – крикнул он не своим голосом.
Артур растерянно посмотрел на него и посторонился.
Паша наклонился щекой ко рту девушки, чтобы уловить ее дыхание, но ничего не почувствовал. Тогда он сложил руки замком, уперся ими в грудь и ритмичными движениями начал надавливать: один-два-три-четыре-пять…
– Не сломай ей ребра, – угрожающе предостерег Артур.
Но Паша не обратил внимания на его замечание.
Он осторожно запрокинул Веронике голову, зажал пальцами ее нос и плотно прижался ртом к безжизненным губам, вдувая воздух в легкие. Девушка не дышала. Затем в той же последовательности он четко повторил все свои действия еще раз. Тридцать нажатий, два вдоха. И опять.
Наконец обессиленный Паша рухнул рядом с Вероникой на мостки и уронил голову на руки.
Артур плюхнулся на колени, испуганно глядя на жену. Ее грудь медленно поднималась и опускалась. Она дышала самостоятельно.
Глава тридцать первая
Паша лежал без движения на шершавых досках пирса, восстанавливая дыхание. День обещал быть теплым. Спину начало пригревать поднимающееся солнце. Где-то у ног плескались волны, разбиваясь о деревянные опоры мостков. И если бы не звуки лопающегося дерева и не запах гари, то вполне можно было представить, что он сейчас загорает на курорте.
Паша с усилием разлепил глаза. Только теперь он разглядел Артура. Спортивный костюм парня был перепачкан строительной пылью, как будто он весь день таскал мешки с цементом. На лбу виднелась рассеченная рана.
Паше хотелось спросить Артура, где тот пропадал столько времени, но он был настолько измотан, что даже говорить не было сил.
– Значит, в полиции хоть чему-то учат, – просипел Артур и, откашлявшись, добавил: – Спасибо.
– Это я и до полиции умел. Одно время хотел стать спасателем.
– Сам научился?
– Нет. В поисковый отряд записался. Там на резиновом Эдуарде тренировался, – Паша попытался улыбнуться, но у него закружилась голова.
– На ком? – не понял Артур.
– На манекене. На занятиях по оказанию первой помощи.
Веки Вероники дрогнули, она открыла глаза.
– Артур, – прохрипела она.
Тот метнулся в ее сторону и уложил голову жены себе на колени.
– Где ты был? – слабо произнесла Вероника. Артур почесал затылок и ответил:
– Я тебе потом расскажу. Нам надо срочно валить с этого острова. Черт, Вероника, я так испугался за тебя. Почему дом горит?
– Я не знаю. – Она растерянно посмотрела в сторону, где вовсю полыхал коттедж. – Я легла спать. Больше ничего не помню.
– Это какой-то кошмар! Вы видели? Там сейчас все сгорит, – подбежала Юля и с тревогой посмотрела на Веронику. – Ты как?
– Ничего… – Та попыталась сесть, обняв Артура за шею.
Лора стояла в стороне. Тушь растеклась под глазами уродливыми разводами. Куртка на ней висела, как на вешалке.
– Лора, – позвал Артур. Она вздрогнула и сделала шаг вперед.
– Ты видела что-нибудь? Почему дом загорелся?
– Я не знаю, – пролепетала она. – Я проснулась от какого-то шума, вышла в коридор. Потолок над трубой был весь в огне.
– Над какой еще трубой? – рявкнул Артур.
– Над толстой… Которая идет от камина. Там было столько дыма. Мне стало трудно дышать, и я побежала вниз.
– То есть ты даже не удосужилась разбудить Веронику, – возмутился Артур.
– Пожалуйста, не кричи на нее. – Вероника опустила бескровную ладонь на задеревеневший от напряжения кулак мужа.
– Я ведь не знала, что Вероника спала внизу. Ничего нельзя было разобрать, глаза щипало, – оправдывалась Лора.
Паша оглянулся: огонь бушевал уже на первом этаже. Рыжие щупальца адского осьминога высовывались из прохода, откуда полчаса назад Артур вынес Веронику. Огонь поглотил половину крыши, оставив лишь черный скелет из обуглившихся свай.
– Это какое-то чудо, что мы все остались живы, – выдохнул Паша.
Юля с поникшим видом покачала головой.
– Ты чего? Все хорошо, все живы… – Паша заметил, что она из последних сил сдерживает слезы.
– Да, это главное, – согласилась она и, помолчав, добавила: – Мой фотик сгорел. Хорошо хоть, что остальную технику заранее перенесли на катер.
– Ну… не фотоаппарат делает фотографа фотографом, – попытался приободрить ее Паша.
– Это точно. Ладно, подкоплю немного и куплю новый. Этот все равно мне уже достаточно послужил.
– А где Игорь?! – всполошился Артур.
– Он отказался ночевать с нами в одном доме, – не скрывая недовольства, ответила Юля. – Остался в своем «домике одиночества».
– Я уж было подумал, что мы про него забыли. В кои-то веки его социопатия сыграла ему на руку. – Артур снова взглянул на дом, который превратился в один огромный костер. Жар от него ощущался даже на берегу.
– Думаю, тушить его было бесполезно, – констатировал он.
– Да. Главное, чтобы огонь дальше не перекинулся. – Паша с опаской огляделся по сторонам. – Лес вроде бы далеко. И дома широко раскиданы по территории. Надеюсь, повезет.
Артур снова поднял Веронику на руки и поцеловал в лоб.
– Мне кажется, ты замерзла. Надо где-то переждать, пока служебный катер не придет. Вот ведь они офигеют, когда увидят, что осталось от их будущего места работы.
– Да-а, они много от чего «офигеют», – протянул Паша. – Предлагаю добраться до Игоря. Его дом самый дальний.