Моя подопечная напряженно втянула воздух.
– Рейнар, пожалуйста! Давай, ты погеройствуешь в другой раз?
Я фыркнул и язвительно приподнял здоровую бровь. Неужели произвожу впечатление желторотого юнца, неспособного здраво прикинуть расстановку сил? Хорошего же ты мнения обо мне, красавица.Аккуратно подвинул Роксану и, ухватившись за ручку, принялся раскачивать раму. То ли замазка, которой на зиму запечатывают окна от сквозняков, оказалась старой, то ли трактирщик попросту сэкономил, но поддалась рама легко. Минуту спустя я уже по пояс высунулся наружу и, поморщившись от хлестнувшего в лицо ледяного ветра, принялся просматривать путь отступления.Под самыми окнами пролегал запорошенный снегом карниз, уходивший к водосточной трубе, и я очень понадеялся, что он не окажется обледеневшим. В принципе, там было довольно места, чтобы поставить ногу, и один я бы справился играючи. Вот только, вместе со мной сейчас была нежная избалованная анья. Я обернулся к встревоженной Роксане, маячившей за моим плечом, и поинтересовался:
– Высоты не боишься?
– К чему ты спрашиваешь?
– Прыгать придется. Боюсь, что на спуск по водостоку твой наряд не рассчитан. Не волнуйся, я поймаю.
– С ума сошел! – Девушка отшатнулась. – Не стану я никуда прыгать!
Я вздохнул и, вернувшись назад в комнату, взял подопечную за руки.
– Ну и кто из нас геройствует? Неужели не понимаешь, что тебе самой сейчас оставаться в "Дрозде" опасно?
– Во-первых, те, что в кладовой, меня не видели, – попыталась отговориться девушка, но я видел, что ей страшно. – Во-вторых, на людях меня вряд ли тронут, к тому же, у меня и сопровождающий имеется.
– Это ты об Эльгаре? – презрительно фыркнул я. – Думаешь, франт-недотепа с расквашенным носом сможет тебя защитить? К тому же... – Я несильно сжал девушке руки и пристально заглянул в глаза: – Ксана, я ему не доверяю. И чем дальше движется дело, тем больше убеждаюсь, что не зря рванул сюда, когда узнал, с кем ты ушла из дому.
Роксана округлила глаза, и я снова почувствовал, как мелкая дрожь пробежала по ее телу.
– Ты думаешь, что это все Эль подстроил? – охнула девушка и прикрыла рот ладошкой.
– А почему нет? – Я пожал плечами. – Ты оказалась хорошей приманкой, а уж избавиться одновременно от нас обоих очень удобно, не находишь?
– Там же еще Лейла была! – вдруг вспомнила Роксана, и ее обеспокоенный взгляд заметался по комнате. – Ушла с какими-то типами во внутренний коридор. Что, если ее тоже похитят?
– Тем больше поводов поторопиться, – мягко ответил я, стянул китель и набросил на плечи девушки.
Комната уже изрядно остыла, и Роксана, принимая мою одежду, благодарно улыбнулась. Я уселся на подоконник и, перекинув ноги наружу, начал спуск.На нашу удачу окно выходило в палисадник. Чахлые кустики, конечно, вряд ли можно считать надежным укрытием, однако, двери таверны оставались за углом. Так что у нас были все шансы уйти незамеченными.Я быстро спустился по водостоку. Прошел по сугробам, изрядно начерпав снега в сапоги, и вернулся под окно. Роксана уже сидела на подоконнике, кутаясь в китель, и выглядела испуганной. Я прикинул траекторию ее прыжка и, устроившись в нужном месте, распахнул объятия.
– Давай!
А сам подумал – только бы она, прыгая, не завизжала от страха, и не сбежались на шум ненужные свидетели.Девушка глубоко вдохнула, будто собиралась нырнуть, обхватила себя за плечи, зажмурилась и сиганула вниз. Я чуть согнул ноги в коленях, подхватил подопечную, и в глазах на мгновение потемнело от боли – это отозвались потревоженные раны на груди. Но я привычным волевым усилием отрешился от ощущений, и нам даже удалось не свалиться в снег. Подумал, что ставить Роксану на ноги не стоит – сугробы вокруг мне-то по колено – и понес ее к дороге. Покосился на бледное женское лицо, отметил, как подрагивают пушистые ресницы и ухмыльнулся.
– Все закончилось, Ксана. Можешь уже смотреть.
Она осторожно приоткрыла один глаз, а я подумал, до чего красиво смотрится темная прядь волос на светлой коже. Девушка какое-то время пристально буравила меня взглядом, оказавшимся внезапно очень близко, а после протестующе дернулась:
– Пусти, я сама.
– Тут снег глубокий, – обронил я, чувствуя, как внутри разливается волнение от ее близости. И даже хлещущий в спину ветер казался сейчас чем-то несущественным.
Впрочем, мы уже подошли к углу дома, откуда начиналась утоптанная тропа, и я осторожно опустил свою ношу. Роксана с трудом разомкнула объятия, потерла пальцы и виновато улыбнулась:
– Не заставляй меня больше прыгать...
– Ты молодец. – Протянул было руку, чтобы поправить растрепавшиеся волосы девушки, но вместо этого ухватил ее за плечо и прижал к стене дома. На заднем крыльце нарисовалась чья-то высокая фигура. Роксана возмущенно пискнула, а я предостерегающе прижал палец к губам.
Осторожно высунулся из-за угла и принялся наблюдать за человеком. Незнакомый мужчина оглядел двор, с ленцой свернул самокрутку и прикурил, закрываясь от ветра.
Интересно, сколько он там торчать намерен? Я повернулся к Роксане и, пожав плечами, шепнул:
– Переждем. Сильно замерзла?
Девушка тряхнула головой, а потом, распахнув полы кителя, обвила меня руками, прижимаясь и делясь теплом. В первый момент я растерялся. Честно говоря, не ожидал от нее подобной заботы. Да и вообще, многого из того, что случилось за последние полчаса, не ожидал. И тут она шепнула:
– Тебе не больно?
Сивый мерин, да боль сейчас – последнее, о чем я мог думать! Я заглянул в зеленые глаза и благодарно коснулся губами белокожего лба.Не знаю, сколько мы так простояли. Я слушал колотящееся рядом сердце и чувствовал тепло, которое мягко поднимается откуда-то из груди. Забытое ощущение...В конце концов, Роксана шевельнулась, и я, выплыв в реальность, почувствовал себя не в своей тарелке. Поспешно отстранился и снова высунулся за угол. Курильщик ушел, и я, ухватив подопечную за руку, потянул ее по тропинке по направлению к дороге. Мы нырнули в узкую улочку и, стараясь не поскользнуться на обледеневшей мостовой, поспешили пошли прочь от "Дрозда". Спустя четверть часа выбрались на широкий проспект, и, поймав свободный экипаж, я велел править к службе безопасности. Если повезет, ребята Дорсана еще могут накрыть всю банду.К нашему счастью, экипаж оказался с жаровней, и через пару кварталов мы даже перестали клацать зубами. Я достал из-за пазухи фляжку с самогонкой и протянул девушке. Сучье вымя, кажется, пьянство и сумасшедшая езда становятся нашей с Ксаной доброй традицией...
Дежурный в здании службы недоуменно хлопнул глазами, но ничего не сказал. Я представил, как со стороны выглядит наша парочка – раздетый я с раскуроченной мордой, Роксана в мужском кителе, оба встрепанные и возбужденные – и мысленно поаплодировал невозмутимости стража порядка. В любом случае, нас здесь знали, препятствий чинить не стали, и вскоре я уже ввалился в кабинет Тенрилла, волоча за собой изрядно уставшую девушку.Подняв голову от бумаг, Дорсан на минуту лишился дара речи, а потом резво вскочил из-за стола.
– Что случилось?
– Трактир "Певчий дрозд", – коротко отрапортовал я, выравнивая дыхание, – Ганс Бруммель сотоварищи. Нужен отряд. Можно успеть.
Рилл понял все правильно, и на следующие четверть часа служба наполнилась дребезжанием звонков, топотом множества ног и короткими приказами. Мы же с Роксаной плюхнулись на диванчик в кабинете Дорсана и одновременно откинулись к его спинке.Сейчас на минуточку переведу дух и отправлюсь обратно в трактир. Руки чешутся взяться за хлыст и прогуляться им по ненавистной роже хромоногого ублюдка.
К сожалению, удовлетворить свое желание мне не удалось. До Бруммеля я сегодня так и не добрался. К тому моменту, как наш отряд ворвался в помещение «Певчего дрозда», заговорщиков уже и след простыл. Удалось взять лишь пару соглядатаев. Совершенно бесполезных и ни грамма не сведущих. Одним словом, шестерки – даже имя нанимателя не смогли назвать, потому как если бы и знали, выложили бы его еще в первую минуту допроса. А так, только и смогли, что в штаны наложить. Что с них возьмешь? Отребье. Такие промышляют исключительно воровством да мелкой грязной работенкой. Главное, что наниматель платит, а остальное их не волнует. Так что, надежды выйти на след банды были задавлены на корню.Я был готов выть от досады. Пожар в лаборатории, пропажа Аларика, банда, что явилась за моей шкурой, действующий портал, который мы так и не смогли обнаружить, пропадающие девушки – неприятности росли, словно снежный ком. И все на мою голову. А у меня ни единой зацепки. И даже письмо, что я отдал эксперту для сравнения почерка, ничего не дало. Как и ожидалось, брат Денизы Стром не имел к записке никакого отношения.
В общем, неудачи буквально преследовали меня. Прямо злой рок какой-то, не иначе. И оставалось лишь гадать, какая еще каверза ждет впереди.Уже поздно ночью, когда все порядочные граждане спят в своих постелях, я отправился на границу. Усталость была дикая, но я знал, что не смогу сомкнуть сегодня глаз. Слишком много мрачных мыслей и нездоровая потребность что-то делать, шилом сидящая в заднице. Я и прошлую-то ночь почти не спал. Бродил по городу, словно маньяк. Да все поглядывал на лампочку портативного резонатора. Надеялся отыскать этот хренов портал. Прочесал четыре квартала и ничего, только больше вопросов в голове.Где они могли его спрятать? И как вообще умудрились открыть портал в обход нашей с Алариком системы безопасности? Одному мне явно было не под силу разрешить эту загадку. Но интуиция подсказывала, что если найду незаконный портал, найду и всех заговорщиков. А возможно, и самого ученого, о котором до сих пор не было никаких вестей. Жив ли еще? Но главное, мне нужен был тот, кто всем заправляет. Интересно, кто из ингирских Ханов посмел вновь сунуться в Антрею? Бруммель ведь только посредник, это и лысому ежу понятно. А вот, кто стоит над ним и какие цели преследует – большой-большой вопрос…
До границы домчал быстро. Лошадь шла галопом, радуясь, что появилась возможность размяться. Я же заметно взбодрился, прогнав сон и усталость. Лишь только раненная щека неприятно дергала, привычно напоминая, что я давно уже не в лучшей своей форме.В гарнизоне было людно. Вокруг Перехода стояло плотное оцепление из гвардейцев. Меня пропустили по жетону и проводили к командующему. Судя по нашивкам на форме – генерал. Лицо смутно знакомое, но хоть убейте, не припомню, где прежде доводилось его видеть.