aliorum meorum bonorum mobilium et immobilium, presentium et futurorum, caducorum inordinatorum et pro non scriptorum et, quicquid ad caducum inordin(atum) et pro non scriptum posset quolibet devenire, dimitto equaliter dicte uxori mee et filiis aut filiabus uni vel pluribus ex nobis nascituris et decedente uno aut pluribus ex eis tam mascul(is), quam feminis sine testamento et absque heredibus pars sua aut partes deveniat seu deveniant in superstitem aut superstites ex eis, decedentibus vero omnibus suprascriptis absque testamento et sine heredibus vero quod dictum res(iduum) dispensetur in missis et aliis orationibus ac piis elimosinis secundum discretionem meorum comissariorum, quibus animam meam comitto. Preterea do, tribuo etc. prout in primo huius folii testamento. Signum suprascripti Luce Civrano, qui hec fieri rogavit.
+Ego Dominicus Bedelotto testis manu mea subscripsi.
+Ego Petrus de Baldasare testis manu mea subscripsi.
Ego presbiter Petrus Pelacan sancte Marie Formose de Venetiis Venetiarum notarius et presentialiter capelanus et cancelarius in Tana complevi et roboravi.
Testis Dominico Begdoloto, trucimanus curie Tane et Petrus Baldasaris calafatus ad stipendium balistarium Tane.
Иск брата Георгия: неизвестные документы Генуэзской судебной курии в Трапезунде[748]
Генуэзская фактория в Трапезунде, столице империи Великих Комнинов, была в конце ХІІІ–ХV в. одной из наиболее крупных в Причерноморье[749]. Однако даже в таком богатейшем собрании средневековых документов, как Генуэзский архив, публичные или частные акты, составленные непосредственно в Трапезунде или других городах Южного Причерноморья, — большая редкость. Нам неизвестны документы официального делопроизводства генуэзской фактории в Трапезунде, книги финансовой отчетности, подобные знаменитым массариям Каффы, Перы и Фамагусты. Тем важнее представляется находка выписки из «книги петиций, свидетельских показаний и иных дел» (de foliatio peticionum, testium et aliorum diversorum negociorum) генуэзской судебной курии в Трапезунде в XV в.
Выписка из «книги петиций» была обнаружена нами в бумажной рукописи XV в. Генуэзского государственного архива, содержащей копии документов и завещаний разного происхождения[750]. Выписка была сделана по заказу католического монаха, брата Георгия из Симиссо, викария церкви св. Франциска Ассизского в Трапезунде, который вчинил иск наследникам знатного генуэзского купца Анфреоно Спинола ди Лукулло. Копия документов содержит следующие тексты: петицию брата Георгия, поданную генуэзскому консулу в Трапезунде 1 сентября 1444 г.; акт о принятии иска к производству и предписание консула писцу курии вызвать свидетелей; акт оповещения и присяги свидетелей, совершенные в тот же день; свидетельские показания, данные 2 сентября 1444 г., и, наконец, помета нотария Антонио ди Регоредзо об изготовлении копии этих судебных документов 15 мая 1445 г. В «досье» нет никакой информации о приговоре консула или решении курии; видимо, процесс не завершился в Трапезунде в течение 8,5 месяцев и брат Георгий пожелал продолжить его в Генуе, запасшись необходимой документацией.
Публикуемые ниже документы дают возможность яснее представить жизнь, способ мышления и поведения генуэзских колонистов в далеких факториях Латинской Романии, их повседневные отношения с местным греческим населением, функционирование колониальной администрации и роль католической церкви, систему денежного обращения и возможную стоимость жизни в Трапезунде во второй четверти XV в. Благодаря этим документам устанавливается имя неизвестного ранее генуэзского консула в Трапезунде, Андриоло Дориа, управлявшего факторией в 1444 г.[751] Примечательно, что именно род Дориа имел прочные и давние связи с Трапезундом, экономические интересы на Понте, равно как и в Крыму[752].
История, отраженная в документах, началась еще в 1426 г. Гражданин Генуи купец Анфреоно Спинола ди Лукулло, торговавший в Трапезунде, пожелал возвратиться на родину. Было, однако, «небольшое» препятствие: его служанка ждала от него ребенка. Видимо, это была местная жительница, гречанка: ее родители жили в Трапезунде и имели там собственный дом вне территории итальянских факторий. Спинола не собирался брать женщину с собой в Геную. И не только тяготы предстоящего пути и долгое плавание были тому причиной. Спинола заявил о своей готовности забрать ребенка, когда он подрастет (и только его, без матери!) в Геную, если это будет мальчик. В случае же, если родится девочка, ее надлежало воспитать и выдать замуж в Трапезунде за лицо, равное ей по социальному положению. Опеку над ребенком и временное содержание своей бывшей служанки Спинола доверил францисканскому священнику, викарию католической церкви в Трапезунде, брату Георгию из Симиссо.
Судя по имени, этот человек уже долго проживал на Понте. В Симиссо (Амисе), где были генуэзский замок и фактория, действовали католический епископат и францисканский монастырь[753]. Перемещение из Симиссо в Трапезунд для священника-францисканца дело неудивительное: между городами была тесная связь, в Трапезунде была одна из трех кустодий францисканского Восточного Викариата[754], действовало несколько католических храмов. До сих пор было известно посвящение лишь трех из них: св. Маргариты, св. Елевтерия и, возможно, св. Креста[755]. Публикуемые документы позволяют добавить к ним еще и миноритскую церковь св. Франциска.
После рождения ребенка (оказалось, что это была девочка) брат Георгий содержал его вместе с матерью в течение 14 месяцев в доме своей сестры. Затем служанка Спинолы возвратилась в дом своих родителей, а девочка воспитывалась священником, который через 17 лет выдал ее замуж в соответствии с пожеланиями отца. Брат Георгий утверждал, что опека и приданое обошлись ему в 250 золотых турецких дукатов, которые не были возмещены умершим к 1444 г. Спинолой. Священник возбудил иск против его наследников, желая получить названную сумму.
250 турецких дукатов были значительным капиталом. В 1437 г. в Трапезунде турецкие дукаты продавали по 80 трапезундских аспров за штуку[756]. Точных данных о курсе, существовавшем в 1444 г. у нас нет. 250 турецких дукатов составляли примерно около 20 тысяч трапезундских серебряных аспров, основной монеты, обращавшейся в империи Великих Комнинов. Золотые монеты, как известно, не чеканились в Трапезундской империи, как и в Византии в тот период[757]. Поэтому большие суммы исчисляли в золотых дукатах — венецианских и турецких, обращавшихся в регионе.
Брат Георгий в своей петиции указывал, что его траты включали расходы на одежду и питание (de victu et vestitu) и на приданое девушки. В Латинской Романии существовал обычай, по которому итальянские хозяева давали приданое своим греческим служанкам, когда те выходили замуж. Но обычно эти суммы не были велики: 600–800 аспров Каффы (равные 375–500 трапезундским аспрам) в 1289–1290 гг. или 1675 трапезундских аспров в 1412 г.[758] Социальный статус незаконной дочери Спинолы не был высоким и не слишком отличался от положения служанок. В петиции подчеркнуто, что девушку венчали «in loco convenienti ad ipsius puelle qualitatem». He присущее благородным людям достоинство, dignitas, а простое «качество», qualitas, определяло место девушки в обществе. Возможно, брат Георгий завысил сумму иска. Кроме того, он не упомянул о частичной уплате 10 000 трапезундских аспров, произведенной Анфреоно Спинолой при посредничестве Джорджо ди Кварто, burgensis Перы, и Джованни ди Кукурно, burgensis Трапезунда, свидетеля обвинения.
По вопросу о статусе burgenses существует большая специальная литература[759]. В наших документах упоминание о том, что свидетели являются burgenses Trapesundarum, явно связано лишь с их постоянным проживанием в замке генуэзской фактории, Леонтокастроне, где и были составлены акты.
Еще один интересный штрих: генуэзские купцы в Трапезунде плохо знали или не знали вовсе латинский язык, так как нотарий курии должен был читать и переводить свидетелям, Пьетро ди Путео и Джованни ди Кукурно, текст иска брата Георгия.
Представители генуэзских семейств Кукурно и Путео хорошо известны в Трапезунде в XV в. Пасквалино Кукурно в 1446 г. был прокуратором (доверенным лицом) генуэзских burgenses Трапезунда в Каффе[760]. Баттиста ди Путео в 1431 г. был направлен правительством Генуи к трапезундскому императору в качестве посла и синдика республики для подтверждения договоров с империей и привилегий генуэзцев, а также чтобы обеспечить реконструкцию генуэзского замка[761]. Базилио ди Путео habitator in Trapexunda et burgensis in dicto loco продал в Трапезунде в 1411 г. своего раба-еврея[762]. Наконец, Антонио ди Путео получает в Каффе 3000 трапезундских аспров, причитавшихся другому знатному генуэзцу, жителю Трапезунда Урбано ди Нигро[763].
Публикуемые ниже документы написаны нотариальным курсивом XV в. За исключением поврежденного верха 106-го листа рукописи, степень сохранности хорошая.