Он зевнул. Усталость навалилась с новой силой. Прошлой ночью он не стал возвращаться во дворец. Ему невмоготу было видеть свои роскошные покои после злосчастного разговора в приюте, не говоря уже о том, чтобы столкнуться с родственниками, которых «Танзим» предлагали ему предать. Но и в кабинете выспаться не удалось. Он почти не спал с тех самых пор, как пошел за Анасом в сектор Дэвов.
Али вернулся за стол. Гладкая поверхность вдруг показалась ему ужасно заманчивой. Али опустил голову на руки и закрыл глаза. Хотя бы на несколько минуточек…
Внезапный стук в дверь разбудил Али. Он подскочил, разметав повсюду бумаги и опрокинув чашку. Когда в дверь ввалился старший визирь, Али даже не стал скрывать раздражения.
Каве закрыл за собой дверь, а Али стряхнул листья заварки с забрызганных отчетов.
– В трудах, принц?
Али сердито на него зыркнул.
– Зачем пришел, Каве?
– Мне нужно поговорить с вашим отцом. По крайне срочному вопросу.
Али обвел рукой свой кабинет.
– Ты в курсе, что ты сейчас в Цитадели? Понимаю, в твоем возрасте недолго и запутаться… ведь здания так непохожи и находятся в разных концах города…
Не дожидаясь приглашения, Каве опустился в кресло напротив Али.
– Он не принимает меня. Слуги говорят, что он занят.
Али удивился, но вида не подал. Каве раздражал его до глубины души, но при такой должности доступ к королю был ему гарантирован, особенно в срочных вопросах.
– Может, ты ему разонравился, – предположил он с надеждой.
– То есть вас слухи нисколько не волнуют? – спросил Каве, демонстративно игнорируя ответ Али. – На базаре ходят разговоры о девушке-Дэве, которая, дескать, перешла в вашу религию, чтобы выйти замуж за джинна. Говорят, родные выкрали ее прошлой ночью и держат взаперти в нашем секторе.
А-а-а. Теперь Али понял, что так переполошило Каве. В их мире мало что было способно так обострить отношения, как смена религии и межплеменные браки. Как ни прискорбно, но ситуация, описанная визирем, была пороховой бочкой, грозившей взорваться мятежом. По закону Дэвабада перешедшим в новую веру полагалась полная защита: ни при каких обстоятельствах семьи Дэвов не имели права преследовать их за это или держать под замком. Али не видел в этом проблемы: в конце концов, религия джиннов была правильной религией. Вот только Дэвы зачастую рьяно вставали горой за своих, и это обычно не доводило до добра.
– Может, тебе стоит пойти к своим и разыскать девушку? Ходы и выходы ты наверняка найдешь. Верни ее мужу, пока ситуация не вышла из-под контроля.
– Как бы мне ни хотелось сбывать Дэву с рук на руки толпе разъяренных джиннов, – язвительно заметил Каве, – таковой девушки, кажется, вовсе не существует в природе. Ни с одной, ни с другой стороны никто не знает ни ее имени, ни хоть чего-либо, что указывало бы на ее личность. Одни говорят, что ее муж – торгаш из Сахрейна, другие – что он кузнец Гезири, а третьи считают его шафитским попрошайкой. – Он нахмурился. – Если бы она существовала, я бы уже знал.
Али сузил глаза.
– Тогда в чем проблема?
– В том, что это сплетня. Никакой девушки нет, передавать некого. Но этот ответ только еще больше разозлит джиннов. Мне кажется, они ищут малейшего повода, чтобы разгромить наш сектор.
– Кто это «они», визирь? Кто додумается нападать на сектор Дэвов?
Каве вздернул подбородок.
– Например, пособники Анаса Бхатта в убийстве двух моих соплеменников. Их, кажется, было вам поручено найти и арестовать.
Али потребовалась вся его выдержка, чтобы не отпрянуть. Он прочистил горло.
– Сомневаюсь, что пара-тройка беглецов в розыске у Королевской гвардии захочет привлекать к себе такое внимание.
Каве ненадолго задержал на нем свой взгляд.
– Допустим, – вздохнул он. – Принц Ализейд, мое дело передать вам то, что я слышал. Я знаю, что между нами есть разногласия, но я молю вас отложить их на время в сторону. – Он поджал губы. – Что-то в этой истории заставляет меня не на шутку нервничать.
Искренность в голосе Каве подействовала и на Али.
– Что, по-твоему, мне нужно предпринять?
– Введите комендантский час и удвойте охрану на воротах нашего сектора.
У Али глаза вылезли на лоб.
– Ты прекрасно понимаешь, что я не могу сделать этого, не получив королевского дозволения. На улицах начнется паника.
– Должны же вы что-нибудь предпринять, – настаивал Каве. – Вы каид. Вы несете ответственность за безопасность города.
Али встал из-за стола. Каве, скорее всего, просто преувеличивает. Но если вдруг – вдруг – в этих слухах есть хотя бы доля правды, Али действительно хотел сделать все возможное, чтобы не допустить бунтов. А значит, нужно было отправляться к отцу.
– Пойдем, – позвал он Каве за собой. – Я его сын. Меня он должен принять.
– В настоящий момент король не может вас принять, принц.
Услышав вежливый отказ стража, Али почувствовал, как зарделись его щеки. Каве покашлял в кулак, не особо стараясь замаскировать смешок. Али вытаращился на деревянные двери, сконфуженный и недовольный. Сначала отец отказывается принять старшего визиря, а теперь он слишком занят и для каида?
– Какой-то бред.
Али прорвался мимо стража и толкнул двери.
Ему было все равно, от каких таких важных дел он его отвлекает.
Но вопреки ожиданиям, в кабинете он застал не стаю кокетливых наложниц, а небольшую компанию мужчин, собравшихся вокруг отцовского стола: Мунтадир, Абу Нувас и, что совсем сбило его с толку, похожий на шафита незнакомец, одетый в коричневое тряпье и грязный белый тюрбан. Он стоял вместе с остальными как равный. Али лишился дара речи.
Король поднял на него удивленный взгляд.
– Ализейд… ты рано.
Рано для чего? Али поморгал, приходя в себя.
– Я, э-э-э… прости, отец, я не думал, что вы тут…
Он осекся. Плетут интриги? Судя по тому, как поспешно все выпрямились, когда он влетел в кабинет, и по смутному чувству вины в лице его брата, именно такое складывалось впечатление. Шафит опустил глаза и шагнул за спину Абу Нувасу, словно стараясь, чтобы его не заметили.
За Али вошел Каве.
– Простите нас, ваше величество, но возникло неотложное обстоятельство…
– Да, визирь, я получил твое сообщение, – остановил его отец. – Я решаю этот вопрос.
– О. – Каве вертелся как уж на сковородке под испепеляющим взглядом короля. – Я просто боюсь, что…
– Я же сказал, что решаю вопрос. Можешь быть свободен.
Али даже почувствовал крошечный укол жалости к Дэву, который торопливо покинул кабинет.
Не обращая внимания на младшего сына, Гасан посмотрел на Абу Нуваса.
– Мы друг друга поняли?
– Да, сир, – ответил Абу Нувас грозным голосом.
Король повернулся к шафиту:
– Если тебя поймают…
Тот просто поклонился, и отец Али кивнул.
– Хорошо. Вы оба можете идти. – Он перевел взгляд на Али и помрачнел. – Иди сюда, – скомандовал он, переходя на гезирийский. – Сядь.
Он вошел в кабинет на правах каида, но в данную секунду чувствовал себя мальчишкой, которого могут пожурить. Он сел на простой стул и посмотрел в лицо отцу. Только сейчас он заметил, что на короле были парадные черные одеяния и тюрбан в драгоценных камнях, что показалось ему странным. Придворное собрание назначено только на вторую половину дня, но его отец обычно так не наряжался, если ему не предстояли публичные мероприятия. Возле руки, унизанной драгоценностями, стояла чашка горячего зеленого кофе, а свитки на столе были в еще большем беспорядке, чем обычно. Чем бы он ни был занят, работа явно кипела уже не первый час.
Мунтадир обошел стол и кивнул на чашку.
– Убрать, пока ты не кинул это ему в голову?
Али проглотил подступившую к горлу панику, ерзая под суровым взглядом отца.
– Что я сделал?
– Да как видно, ничего особенного, – сказал Гасан, барабаня пальцами по разбросанным бумагам. – Я тут изучал отчеты Абу Нуваса о твоих… успехах в должности каида.
Али подался назад.
– Есть такие отчеты?
Он и сам догадывался, что Абу Нувас наблюдает за ним, но на столе было разложено столько бумаг, что в них уместилась бы полная и подробная история Дэвабада.
– Я не знал, что ты приставил его шпионить за мной.
– Разумеется, я приставил его шпионить за тобой, – фыркнул Гасан. – Или ты думал, что я бездумно возложу безопасность всего города на своего несовершеннолетнего сына со склонностью к скоропалительным решениям?
– Надо полагать, в отчетах не положительная характеристика?
Мунтадир поморщился, а отец стал мрачнее тучи.
– Надеюсь, ты не растеряешь чувства юмора, Ализейд, когда я сошлю тебя в какой-нибудь богом забытый гарнизон посреди Сахары. – Он гневно потыкал пальцем в бумаги. – Тебе было наказано выследить остальных членов «Танзима» и преподать шафитам урок. Однако наши темницы пустуют, и я не вижу, чтобы арестов и выселений стало больше. Что с новым декретом по шафитам? Почему половина из них до сих пор не на улице?
Значит, Рашид был прав, говоря, что Гасан скоро заметит бездействие Али в отношении новых законов. Али сглотнул, с трудом выдавливая слова.
– Разве плохо, что в темницах пусто? С момента казни Анаса не было ни одного массового беспорядка, ни всплеска преступности… Я не могу арестовывать горожан, если они ничего не делают.
– Нужно было их спровоцировать. Я же сказал, что от них нужно избавиться. Ты каид. И твоя работа – придумать, как выполнить мой приказ.
– Сфальсифицировать обвинения?
– Да, – твердо подтвердил Гасан. – Да, если понадобится. К тому же Абу Нувас говорит, что в последние недели участились случаи похищения приемных детей у чистокровных джиннов. Неужели нельзя было пойти по этой линии?
Приемные дети? Так это называется?
Али в ужасе посмотрел на отца.
– Ты в курсе, что эти жалобы идут от рабовладельцев? Они выкрадывают детей у их родителей, чтобы продать за выгодную цену!