– Да, многие в Дэвабаде придерживаются этого мнения.
Поглаживая позолоченный корешок толстого тома, Нари чувствовала, как он изучает ее.
– А если бы умела… о чем бы ты хотела прочитать?
О моей семье. Ответ пришел на ум сразу же, но Нари не собиралась так откровенничать с Ализейдом. Она повернулась к нему лицом.
– Книги, которые ты читал у канала, показались мне любопытными.
Он ответил, не моргнув глазом:
– К сожалению, конкретно эти книги в данный момент недоступны.
– И когда, интересно, они станут доступны?
Он смягчился.
– Не думаю, что ты захочешь это читать, бану Нари. Не думаю, что тебе понравится то, что там написано.
– Почему это?
Он подумал над ответом.
– Война – не самая приятная тема, – проговорил он наконец.
Ответ был дипломатичнее, чем ожидала Нари, особенно в свете их последнего разговора. Надеясь разговорить его, она решила дать ему другой ответ на вопрос.
– Рынок.
Ализейд явно не понял, о чем она, и Нари объяснила:
– Ты спросил, о чем бы я хотела почитать, если бы умела. Так вот, я бы хотела разобраться, как делаются дела в Дэвабаде, как зарабатываются деньги, как ведутся переговоры, в таком духе.
Чем больше она об этом думала, тем больше ей нравилась эта идея. Все-таки именно ее деловая хватка помогала ей держаться на плаву в Каире, облапошивать путешественников и понимать, как лучше всего провернуть аферу.
Он застыл как громом пораженный.
– В смысле… экономика?
– Ну да.
Он подозрительно прищурился.
– Тебя точно не мой отец прислал?
– Железно.
Он как будто даже воспрянул духом.
– Значит, экономика… – проговорил он со странным возбуждением. – Что ж, на эту тему у меня полно литературы.
Он подошел к полкам, и Нари уступила ему место. Он был очень высок и нависал над ней как древняя статуя, которые до сих пор встречались в египетских пустынях. Даже выражением лица, строгим и как бы укоризненным, он смахивал на них.
Он снял с верхней полки книгу в сине-золотом переплете.
– История дэвабадских рынков, – он протянул ей книгу. – Написана на арабском, так что язык должен быть тебе хотя бы немного знаком.
Она открыла книгу, хрустнув корешком, и перелистнула несколько страниц.
– Знаком. Только непонятен.
– Я могу научить тебя читать, – предложил он неуверенно.
Нари подозрительно посмотрела на него.
– Чего?
Ализейд развел руками.
– Я научу тебя… то есть, если захочешь. Низрин мне не указ. И отец согласится, если я скажу, что это будет полезно для взаимоотношений между нашими племенами. – Он перестал улыбаться. – Он большой… сторонник таких инициатив.
Нари скрестила руки.
– А тебе какая от этого выгода?
Не доверяла она его предложению. Кахтани слишком умны, поэтому глупо принимать каждое их слово за чистую монету.
– Ты гостья моего отца.
Нари хмыкнула, и Ализейд почти улыбнулся.
– Ладно, признаю: я испытываю огромный интерес к миру людей. Кого хочешь спроси, – добавил он, чувствуя ее неуверенность. – Особенно ваш уголок этого мира. Я не встречал египтян, а мне хотелось бы как можно больше узнать об этой стране, послушать твои рассказы, может даже, самому подтянуть арабский.
Ну да, не сомневаюсь, тебе многое хотелось бы узнать. Нари пораскинула мозгами, мысленно оценивая принца. Он был молод – точно моложе ее, в этом она почти не сомневалась. Избалованный, немного вспыльчивый. Он широко улыбался и так надеялся на ее согласие, что это предложение точно не могло оказаться случайностью. Нари не знала, чего он добивался, но видела, что ему было что-то нужно.
Но Нари хотела узнать, что было в тех книгах, особенно если эта информация может оказаться губительной для Дары. И если для того чтобы спасти себя и своего Афшина, ей придется пойти в ученицы к этому неловкому юноше, то так тому и быть.
А кроме того… она действительно хотела научиться читать.
Нари опустилась на подушку на полу.
– Тогда чего мы ждем? – спросила она на каирском диалекте арабского и похлопала по книге. – Приступим.
19Али
– Ты мне поддаешься.
Али посмотрел в другой конец тренировочной площадки.
– Что?
Джамшид э-Прамух криво усмехнулся.
– Я видел, как ты орудуешь зульфикаром. Ты мне поддаешься.
Али окинул взглядом костюм партнера. Джамшид был одет в такую же тренировочную форму, что и он сам, обесцвеченную добела, чтобы подчеркивать каждый удар огненного зульфикара, только у Али он до сих пор был нетронут, а вот костюм Дэва был во многих местах опален и покрыт угольными разводами. Из губы сочилась кровь, и щека распухла от того, как Али отшвырнул его на пол.
Али вскинул бровь.
– Интересное у тебя представление о поддавках.
– Да нет, – отозвался Джамшид на дивастийском. На джиннском, как и его отец, он говорил с легким акцентом, оставшимся после лет, проведенных в провинции Дэвастана. – Я мог быть и в гораздо худшей форме. Джамшид э-Прамух должен уже по кусочкам догорать.
Али вздохнул.
– Мне не нравится сражаться с иноплеменником на зульфикаре, – признался он. – Пускай это всего лишь тренировочные сабли. Все равно как-то нечестно. И Мунтадир не обрадуется, если, вернувшись в Дэвабад, обнаружит, что от его лучшего друга осталась одна зола.
Джамшид пожал плечами:
– Он может во всем винить меня. Я столько лет просил его найти фехтовальщика, который согласился бы меня обучить.
Али нахурился.
– Ты прекрасно орудуешь палашом, а луком и того лучше. Зачем брать в руки оружие, которым никогда не овладеешь в совершенстве?
– Клинок есть клинок. Может, я и не смогу зажечь в нем ядовитый огонь, как Гезири, но если я буду сражаться плечо к плечу с твоими соплеменниками, логично, что я должен иметь хоть какое-то понимание об их оружии, – Джамшид пожал плечами. – Хотя бы для того, чтобы не отскакивать в сторону всякий раз, когда они начинают полыхать.
– Я бы на твоем месте не торопился подавлять такой инстинкт.
Джамшид засмеялся.
– Тоже верно.
Он замахнулся саблей.
– Продолжим?
Али пожал плечами:
– Если ты настаиваешь.
Его зульфикар рассек воздух. Пламя вспыхнуло между пальцев и, повинуясь его мысленной команде, облизнуло медное лезвие, обожгло раздвоенное острие и пробудило смертельный яд, который покрывал лезвие. Точнее, покрывал бы в настоящем зульфикаре. В учебных целях клинок, который он держал сейчас в руках, был избавлен от ядов – Али даже чувствовал разницу в запахе. Остальные редко замечали ее, но остальные и не упражнялись с зульфикаром до изнеможения с семи лет.
Джамшид сделал выпад, Али с легкостью уклонился, нанес удар Дэву в шею и откатился, подчиняясь силе инерции.
Джамшид развернулся к Али лицом, пытаясь отразить его следующий удар.
– То, что ты движешься быстрее колибри, мне тоже на руку не играет, – пожаловался он шутливо. – Ты уверен, что в тебе не течет кровь пери?
Принц не мог сдержать улыбку. К вящему удивлению Али, ему понравилось проводить время с Джамшидом. Он был легок в общении и с Али вел себя на равных, не раболепствуя, как большинство джиннов в обществе принца Кахтани, и не задирая нос, что было так типично для племени Дэвов. Это была приятная перемена. Немудрено, что Мунтадир не отпускал его ни на шаг. Сложно было поверить, что этот джинн – сын Каве. Он ничем не напоминал привередливого старшего визиря.
– Держи саблю выше, – посоветовал Али. – Зульфикар не похож на другие клинки. Меньше полагайся на выпады и уколы, концентрируйся на быстрых взмахах и боковых подсечках. Помни, что лезвие обычно отравлено. Небольшой травмы будет достаточно.
Али помахал полыхающим зульфикаром вокруг головы Джамшида, и тот отшатнулся, как и рассчитывал Али. Он воспользовался моментом и пригнулся, нацелив следующий удар Джамшиду в бедро.
Тот рассерженно вскрикнул и отскочил, но Али вмиг прижал его к противоположной стене.
– Сколько раз ты уже успел убить меня? – спросил Джамшид. – Двадцать? Тридцать?
Больше. Настоящий зульфикар был одним из самых опасных видов оружия на земле.
– Не больше дюжины, – соврал Али.
Они продолжили тренировку. Джамшид не демонстрировал особых успехов, но Али отдавал должное его выдержке. Дэв был изнурен, весь покрыт пеплом и кровью, но сдаваться не собирался.
Али уже в третий раз прижал зульфикар к горлу Джамшида и уже хотел предложить ему заканчивать на сегодня, когда его внимание привлекли голоса. Он поднял голову и увидел, как в тренировочный зал вошел Каве э-Прамух, который мирно беседовал с кем-то за своей спиной.
Визирь замер. Он уставился на зульфикар у шеи своего сына, и Али услышал его тихий сдавленный писк:
– Джамшид?
Али быстро опустил саблю, и Джамшид обернулся.
– Баба?[35] – удивился он. – Что ты здесь делаешь?
– Ничего, – поспешно ответил Каве.
Почему-то он вдруг сильно разволновался. Он сделал шаг назад и попытался закрыть за собой дверь.
– Прошу прощения, я не…
Он положил руку на дверь, но та распахнулась, и в зал широким шагом вошел Дараявахауш э-Афшин.
Он вошел как к себе домой, сложив за спиной руки, и остановился, когда заметил их.
– Шахзадэ[36] Ализейд, – спокойно поздоровался он на дивастийском.
Али был далек от спокойствия. Он потерял дар речи. Он моргнул, надеясь, вдруг в этот раз увидит на месте Афшина кого-то другого? Что здесь делал Дараявахауш? Он должен быть в Бабили с Мунтадиром, далеко отсюда, на другом конце Дэвастана.
Афшин изучил зал, как генерал изучает поле боя. Его зеленые глаза прошлись по стене с оружием, скользнули по манекенам, мишеням и прочей всячине, которой было здесь полно. Он снова посмотрел на Али.
– Наэда пуру мэхноас.
Что?
– Я… я не знаю дивастийского, – выпалил Али.