После боя 16 июля под Арасланово наш полк до середины августа по-прежнему находился на Уральском фронте, действуя вдоль железной дороги Кузино – Лысьва (между Екатеринбургом и Пермью), участвовал в боях у станций Утка, Илим, Кын. В конце августа мы попали в Арзамас, в резерв Восточного фронта, а в начале ноября влились в 4-й латышский полк.
Приложение
Описание боя 6-го тукумского латышского стрелкового полка с казаками и белогвардейцами у станции Арасланово Западноуральской железной дороги 18 июля 1918 года
В 11 часов 18 июля с застав было получено сообщение о том, что в лагере белогвардейцев наблюдается усиленное движение и что там что-то готовится.
В 12 часов того же дня секреты заметили концентрацию больших сил противника на флангах и появление бронепоезда. Под охраной бронепоезда противник исправил железнодорожную линию до наших застав.
Для того чтобы опередить противника и задержать его, а также с целью выяснить его замыслы с нашей стороны был выслан специальный поезд, защищенный мешками с песком. Столкнувшись с противником, этот поезд отступил на станцию Арасланово, где на одной платформе был установлен миномет.
Не успели мы привести все в готовность, как в час дня большие силы противника пошли в атаку. Основной удар был направлен на наш правый фланг. Латышские стрелки совместно с 80 стрелками Сарапульскою отряда без труда отбили атаку, нанеся врагу большой урон.
Невзирая на эту неудачу, противник, полагая, что наш центр в результате укрепления флангов ослаблен, при поддержке фланговых частей и установленных на деревьях пулеметов возобновил стремительную атаку в центре, стремясь разгромить и рассеять наш полк.
Тем не менее благодаря отваге и бесстрашию, проявленным всеми стрелками, и особенно пулеметчиками и командирами, наступление противника было снова остановлено. Врагу был нанесен большой урон. Деревья, на которых были установлены пулеметы противника, мы смели своим огнем. Наш бронепоезд также блестяще выполнил свою задачу, не позволив вражескому бронепоезду приблизиться к нашим заставам, задерживая цепи противника до последней возможности, пока не была ранена вся пулеметная прислуга и не погиб наводчик 37-миллиметрового траншейного орудия.
Одновременно с наступлением с фронта и флангов враг атаковал нас с тыла, из леса за станцией Арасланово, угрожая нашему арьергарду – команде конной разведки (60 человек). Не имея возможности сдержать огромное превосходство сил, обстреливаемая со всех сторон, команда конной разведки не могла больше дожидаться дальнейших распоряжений и пробилась на станцию Михайловский Завод, сообщив об этом командиру полка.
Когда противник занял опушку, командир полка Герцберг отдал распоряжение двум пустым эшелонам, стоящим на станции Арасланово, отправиться без промедления и остановиться на 296-й версте, для того чтобы оказать помощь нашим раненым, а бронепоезду и 3-й роте приказал удерживать станцию. Однако враг успел уже под прикрытием густого леса подойти вплотную к станции и выбить из нее наших стрелков, заняв таким образом важный пункт в тылу. Телеграфная связь была прервана еще до нападения врага, а аппараты мы сами вовремя сняли и увезли. Когда неприятель занял станцию, оставалось только покинуть линию и отступать.
Окруженный со всех сторон, теснимый противником, полк вынужден был в беспорядке отступить, однако благодаря боевому духу командиров, нашему бесстрашию и предпринимаемым контратакам врагу не удалось помешать нам вывезти все военное снаряжение. Два пулемета, один пулеметный станок и 37-миллиметровое траншейное орудие (без замка) все же попали к нему в руки, так как вывезти их не было возможности. Часть полка (около 100 человек), не выходя ни на минуту из боя, пробилась сквозь вражеское кольцо на станцию Михайловский Завод, откуда поездом направилась на станцию Кузино.
Противник действовал в знакомой ему местности, был в избытке снаряжен военными материалами, атаковал крупными силами и под отличным руководством.
Когда полк, выйдя из боя под станцией Арасланово, стал группироваться верстах в 12 от нее, враг снова неожиданно пошел в наступление и заставил его рассеяться.
Мы эвакуировали станцию Михайловский Завод и подожгли склады. В 9 часов вечера того же дня, после того как была уничтожена железнодорожная линия и разрушены два моста, мы заметили на господствующих высотах у Сергинского завода казачий конный патруль – человек 6–8, которые разведывали местность и наблюдали за нами. Отступая, мы узнали от местных жителей, что противник послал 3 кавалерийских эскадрона в село Поташка (у Сергинского завода), для того чтобы отрезать нам дорогу на станцию Кузино.
Несмотря на неожиданные атаки противника и его численное превосходство, наши потери были невелики[31]. В то же время противник благодаря хорошему руководству наших командиров и героизму стрелков, стрелявших до последней возможности, пока пулеметы не отказали, потерпел огромный урон. Нам удалось перехватить телефонный разговор, из которого мы узнали, что противник не смог использовать свое превосходство только вследствие больших потерь как в командном, так и в рядовом составе.
Один из наших самоотверженных героев, командир полка Карл Герцберг, выполняя свой долг, остался на поле боя.
Командир 6-го Тукумского латышского стрелкового полка,
Фридрихсон
Бой в районе Поворино и АлексиковоЯ.С. Адамсон,бывш. командир роты Латышского стрелкового полка особого назначения, в 1919 году – заместитель командира 3-го полка на Латгальском фронте
Латышский стрелковой полк особого назначения, в котором я командовал 1-й ротой, был сформирован весной 1918 года в Саратове. В октябре 1918 года полк пополнили специальными частями и перевели на станцию Поворино в распоряжение начальника 2-й Курской дивизии Ролько.
Утром 17 октября мы заняли позиции несколько восточнее железнодорожной станции Поворино. В тот же день мы перешли в наступление на станицу Дуплятскую и через несколько дней заняли ее.
Начальником участка Южного фронта был сначала назначен командир полка особого назначения Матисон, а позднее, с 25 октября, – командир 8-го латышского полка Штейн.
25 ноября мы стремительной атакой заняли станицу Орловскую, несмотря на то что белые сопротивлялись упорно. Успехи в боях под Дуплятской и Орловской поднимали наше настроение.
Вскоре наш полк получил приказ освободить узловую станцию Алексиково. Это ответственное задание добровольно вызвался выполнить я с 1-й ротой.
26 ноября в десять часов вечера мы отправились выполнять боевое задание. Противник долго молчал. От высланных разведчиков также не поступало конкретных сведений. Тогда, взяв с собой нескольких стрелков, я сам решил разведать расположение противника. Мы обнаружили его пулеметные гнезда и окопы.
Около полуночи мы в непродолжительной, но жаркой схватке разбили врага и прогнали его со станции Алексиково. Занять всю станицу мы не были в состоянии, так как штыков в роте насчитывалось немного, станица же была довольно большой, с двумя параллельными улицами.
На железнодорожных рельсах мы устроили различные заграждения, чтобы бронепоезд противника не мог подъехать к нам и обстрелять нас. Мы организовали круговую оборону – и не напрасно: в ночь на 27 ноября неоднократно пришлось отбивать контратаки противника.
Позднее нам говорили, что эта ночная атака в районе Алексиково была одной из первых подобного рода атак, проведенных Красной армией. Ночной бой – сложный вид боя, и для достижения успеха в нем нужны хорошие, революционно настроенные войска. С такими небольшими силами, какие имелись в нашем распоряжении, в дневное время мы не смогли бы выполнить задание.
Утром следующего дня прибыли остальные две роты нашего полка – 2-я и 3-я, а также 8-й и 9-й латышские стрелковые полки. Однако наш полк особого назначения (всего один батальон), а также остальные два полка были весьма малочисленными.
Днем белые несколько раз пытались вернуть Алексиково, но безуспешно.
В этих местах белоказаки во главе с полковником Сытниковым не раз проникали в тыл частей Красной армии. Так случилось и вечером 27 ноября: кавалерия белоказаков пробралась через участок 125-го стрелкового полка и заняла Дуплятскую, находившуюся в тылу нашей 3-й латышской бригады, командиру которой подчинялся полк особого назначения.
Вечером командиры рот были вызваны к командиру полка Матисону. Не успели они приступить к докладам, как явился представитель бригады и заявил нервным тоном, что противник прорвался в наши тылы. Он обещал, что завтра утром прибудут подкрепления – два батальона 120-го стрелкового полка, находившегося в Борисоглебске.
В связи с создавшимся сложным положением Матисон создал военный совет, на котором было решено на следующий день с боем отойти.
В целях обеспечения ближайшего тыла нашей группы 8-й латышский стрелковой полк из Алексиково был направлен в Орловскую. Обещанные два батальона утром не прибыли.
Однако, хотя в наш тыл прорвалась неприятельская конница и справа и слева от нас не было ни одной нашей части, если не считать 125-й стрелковый полк, который не оказывал противнику сопротивления, начальник 2-й Курской дивизии Ролько (ему подчинялась 3-я латышская бригада) приказал продолжать наступление в направлении города Урюпинска. За отдачу этого ошибочного приказа Ролько был предан суду военно-революционного трибунала.
Утром 28 ноября в нашем тылу у Орловской завязался горячий бой. На 8-й латышский стрелковый полк двинулись вражеские колонны. Вначале 8-й полк принял их за свежие батальоны, которые должны были прийти нам на помощь, но когда эти войска подошли ближе, стало ясно, что это колонна казаков. Разгорелась жестокая схватка.
В распоряжении 8-го латышского стрелкового полка была морская пушка системы Маклена, снаряды которой, так же как и патроны у «максима», находились в лентах. Этими снарядами мы отлично обработали боевые цепи белоказаков.