Противник одновременно начал наступление еще с двух сторон: по Царицынской железной дороге на нас двигался бронепоезд, а с юга Алексиково атаковала вражеская конница.
На помощь 8-му полку был послан 9-й латышский стрелковый полк, а также 2-я и 3-я роты нашего полка. В Алексиково осталась лишь одна моя 1-я рота. Мы сражались как могли. Один взвод направил свой огонь против бронепоезда и цепей белой пехоты, наступавшей со стороны Царицына, а два остальных отражали натиск вражеских кавалеристов, стремившихся ворваться в Алексиково с юга. Большую поддержку оказывал нам своими двумя орудиями артиллерийский взвод, оставленный при роте.
У Орловской между тем продолжался бой. Связи с находившимися там войсками у нас не было, и никаких подробностей боя мы не знали.
Вдруг я заметил, что мои артиллеристы больше не стреляют. Я отправился к ним и увидел, что артиллерийский взвод, оставив позиции, уходит. Командир полка Матисон, не сказав ни слова, тоже ускакал в направлении Орловской.
Я приказал взводу, сражавшемуся с южной стороны, занять позиции между Алексиково и Орловской и прикрывать отступление остальных наших взводов. Мы отошли до Орловской. Там выяснилось, что 8-й и затем 9-й латышские стрелковые полки вырвались из окружения.
Две роты нашего полка, посланные на помощь 9-му полку, продолжали бой с противником. У 2-й роты был выведен из строя пулемет, а перед 3-й ротой казаки уже размахивали шашками, ожидая, когда рота поднимется, чтобы пустить их в ход.
Видя это, моя 1-я рота дала по казакам несколько залпов и отогнала их. Мы подобрали раненых и отошли в Орловскую, которую вскоре также пришлось оставить.
Наша 1-я батарея, которая пыталась одна вырваться из окружения, сделать этого не сумела. Командир батареи Сакенфелд попросил помощи. Я послал полуроту стрелков, которая помогла батарее отразить противника и присоединиться к полку. Вместе с батареей нам было значительно «веселее». Батарея стреляла хорошо. Мчавшиеся во весь опор казачьи кони, испуганные разрывами снарядов, становились на дыбы и валились наземь вместе с всадниками. Благодаря поддержке артиллерии, сознательной железной дисциплине стрелков и их точным залпам все атаки врага были отбиты.
Большой бой разгорелся также у станицы Дуплятской, где концентрировались резервы противника. И здесь атаки врага были отбиты. Наш полк, выйдя из окружения последним, все же прорвал кольцо смерти, нанеся врагу тяжелый урон.
Вечером 28 ноября мы подошли к станции Поворино. Проходя наши прежние окопы, мы увидели прибывшие только что два батальона, которые мы ждали утром.
Я построил роты в колонну. Несмотря на тяжелые бои и потери (в последние дни в небольшом нашем трехротном коллективе было 23 убитых, 39 раненых и 21 пропавший без вести), полк был боеспособен, настроение было приподнятым. С пением латышских и русских революционных песен полк отправился на отдых.
После непродолжительного отдыха наш особый полк получил распоряжение главнокомандующего армией Вациетиса направиться на Латвийский фронт. Полк встретил этот приказ с воодушевлением и восторгом. Наш путь в Латвию лежал через Москву.
В ночь на 1 января 1919 года мы выехали из Москвы, готовые к боям за освобождение родной Латвии.
5-й особый (бывш. 5-й Земгальский) латышский стрелковый полк в боях 1917–1918 ггВ.Ю. Павар,бывш. начальник пулеметной команды, позднее – помощник командира 5-го особого латышского полка
После кровопролитных боев в декабре 1916 и январе 1917 года на Рижском фронте 5-й Земгальский латышский стрелковый полк занимал оборонительные позиции в районе Пулеметной горки. Боев не было. Происходили только перестрелка и стычки разведчиков. Каждый день регулярно, почти в одно и то же время, немецкая артиллерия обстреливала наши окопы и ближние тылы. Наша артиллерия вела ответный огонь, хотя и слабее немецкого, так как снарядов у немцев было больше. В некоторых местах наши окопы подходили очень близко к немецким. Наши и немецкие сторожевые посты разделяло всего около 100 метров или даже меньше. Часовые хорошо видели друг друга, но не стреляли.
На Рижском фронте у немцев было мало сил, так как часть войск была переброшена против французов под Верден, где шли ожесточенные бои. Наши войска в декабрьских и январских боях понесли тяжелые потери и были морально подавлены боевыми неудачами и затянувшейся войной.
Во внутренней жизни государства свершились крупные перемены: царь был свергнут – произошла Февральская революция.
Солдаты больше не хотели воевать, организовывали митинги, братались с немецкими солдатами. Латышские стрелки были революционно настроены, находились в боевой готовности, но отказывались идти в наступление, требуя покончить с надоевшей всем затянувшейся войной. На фронте и в тылу росло недовольство Временным правительством. Контрреволюционный штаб XII армии, поддержанный меньшевиками и эсерами, пытался расформировать революционные латышские и сибирские полки, однако этому помешали протесты солдатских комитетов на фронте и отношение рабочих в тылу. В июле в Петрограде состоялась демонстрация рабочих и солдат, требовавшая передать всю власть Советам. Приближалась Октябрьская революция. Контрреволюция мобилизовала все свои силы, для того чтобы удушить революцию.
Используя обстоятельства, сложившиеся в тылу, и ослабление фронта, немцы решили захватить Ригу и двинуться на Петроград. Этот стратегический план немцев, создававший возможность задушить центр революции, отвечал также замыслам русских контрреволюционеров. Штаб XII армии знал о намерениях немцев, но не препятствовал их осуществлению, скорее даже помогая врагу. В июле по «стратегическим» соображениям наши войска оставили плацдарм «Навессала» («Остров смерти») у Икшкиле, удерживавшийся в течение почти двух лет и обильно политый кровью наших солдат. С занятием этой важной укрепленной позиции немцы получили удобную переправу через Даугаву у Икшкиле. С этого участка наше командование сняло значительную часть тяжелой и легкой артиллерии, а также несколько пехотных полков.
Ранним утром 19 августа 1917 года немцы, перегруппировав свои силы, открыли ураганный артиллерийский огонь по линиям русских окопов у переправы через Даугаву под Икшкиле. Русская артиллерия, ослабленная незадолго до этого, была не в состоянии отразить артиллерийскую атаку немцев. Уничтожив артиллерийским огнем русские окопы и их защитников, немцы к полудню почти без потерь переправились через Даугаву у Икшкиле и развили свое наступление через лес в направлении Псковского шоссе и Юглы на Ригу.
Командование XII армии, решив отдать Ригу, приказало войскам отступить с Рижского взморья и Рижского плацдарма к Югласкому мосту. Полкам 2-й латышской бригады, стоявшей в резерве у Юглы, было приказано занять оборонительные позиции у реки Малая Югла и задержать наступление немецких войск, чтобы обеспечить отступление из Риги войск XII армии, которым угрожало окружение. 1-я латышская бригада занимала позиции у Олайне и вела упорные бои с немцами. Отступив от Олайне и заняв позиции у Малой Юглы, 1-я бригада отражала атаки немцев, а позднее заняла оборонительные позиции у Инчукална, прикрывая отступление транспортных средств и артиллерии XII армии.
5-й Земгальский латышский стрелковый полк находился в центре 2-й бригады на самом ответственном участке обороны у Скрипты и в течение 19–20 августа при незначительной поддержке артиллерии (а позднее – и вовсе без нее, так как кончились снаряды) отражал непрерывные яростные атаки немцев. Полк понес огромные потери, но полученное задание – спасти войска XII армии от окружения – выполнил. Полком командовал полковник И.И. Вациетис, позднее, в 1918 и 1919 гг., – Верховный главнокомандующий всеми вооруженными силами РСФСР.
Латышские стрелки дрались самоотверженно, пренебрегая опасностью, не жалея своей жизни. Атаки немцев они отбивали гранатами, штыками и прикладами. Перед окопами полка росла груда немецких трупов.
Выполнив свое задание и потеряв в боях ранеными и убитыми большую часть солдат и офицеров, 5-й Земгальский латышский стрелковый полк под вечер 20 августа отступил в направлении реки Большая Югла – Аллажи. Немецкая армия вошла в Ригу 21 августа. Латышские полки заняли оборонительные позиции на линии Лигатне – Айнажи, для того чтобы закрыть немецкой армии дорогу на Петроград.
5-й Земгальский латышский стрелковый полк, как наиболее пострадавший в боях, перевели в Нитауре в резерв. За бои 19–20 августа в полку было награждено Георгиевскими крестами более 600 солдат и 20 офицеров, в том числе и я как офицер пулеметной команды. Это было неслыханное количество награждений одновременно в одном полку.
После сдачи Риги немцам командование штаба XII армии и Искосол, где большинство составляли эсеры и меньшевики, полностью утратили доверие и авторитет в солдатских массах, в то время как авторитет низших войсковых комитетов возрос. В латышских полках фактически распоряжался руководимый большевиками Исколастрел, который завоевал доверие стрелков и призывал их на борьбу с контрреволюцией, за советскую власть.
В Красной гвардии
Известие о победе Октябрьской революции, аресте Временного правительства и создании рабоче-крестьянского Советского правительства во главе с В.И. Лениным было восторженно воспринято в латышских полках. Высшие офицеры удрали, но основная масса солдат и офицеров выразила доверие и поддержку Советскому правительству.
После отказа Троцкого подписать мирный договор в Брест-Литовске Германия нарушила перемирие и германская армия перешла в наступление. Развалившаяся старая царская армия была не в состоянии сопротивляться наступлению германской армии. Латышские стрелки вместе с русскими солдатами в феврале 1918 года с боями отступили в Советскую Россию, чтобы продолжать там борьбу за советскую власть. Латышские стрелки отлично сознавали, что без Советской России не может быть Советской Латвии.
После того как Латвия была оккупирована немцами, латышские полки были размещены в разных городах Советской России. В это время происходила демобилизация частей старой русской армии; на добровольных началах они реорганизовывались в соединения Красной армии.