й прозвучали отдельные выстрелы. Как видно, сторожевые посты белых, заметив приближение цепи стрелков, подняли тревогу. Мы остановились, растерявшись, не зная, что предпринять, оказавшись оторванными как от одной, так и от другой боевой группы. Бежать обратно и искать командира в том месте, где мы его оставили, не имело смысла. Мы выскочили из кустарника в поле. Ноги несли нас так быстро, что мы догнали цепь стрелков и вместе с остальными стали двигаться к белым. Около жилых построек уже шел бой: слышны были пулеметные очереди, винтовочные выстрелы, взрывы ручных гранат, крики, проклятия… Все это слилось в общий страшный шум. Белые «партизаны» держались до последнего. Они не выходили из домов и стреляли в нас из окон. На предложение стрелков прекратить стрельбу и сдаться они отвечали самой отвратительной бранью и еще более яростным огнем. Тогда самые ловкие наши гранатометчики подползли под окна и гранатами подавили огонь пулеметов и ружей белых.
Бой кончался, только кое-где изредка раздавались выстрелы. Из всей группы белогвардейцев в плен сдались только двое. Осмотрев окрестности построек при дневном свете, мы заметили по оставшимся на снегу отпечаткам следов, что только три белых «партизана» босиком под прикрытием утренних сумерек удрали в лес.
Так закончилась преступная деятельность одного из отрядов белых «партизан». Этой операцией завершился наш боевой путь в окрестностях Виляки. Нашему полку здесь больше нечего было делать – эстонские и латышские белогвардейцы были основательно проучены. В конце февраля мы заняли позиции в одном из лесных районов между Носово и Зилупе (название места не помню). Роты нашего полка были размещены довольно далеко одна от другой, и большие промежутки охраняли только патрули. До нашего появления на этих очень невыгодных позициях белогвардейцы несколько раз нападали на красноармейские части и в некоторых местах их уничтожили. Наш полк должен был усмирить и проучить осмелевших белогвардейцев. Стрелкам было ясно, что на этом лесистом участке фронта нужно быть очень осторожными. Малейшая поверхностность и небрежность могли кончиться для нас трагично, как это случилось с предыдущими армейскими частями.
Мы начали широкую разведывательную работу. Познакомились с окрестностями, нейтральной полосой, которая здесь была очень широкой, и изучили силы противника и их дислокацию. Коммунисты и комсомольцы вместе с другими стрелками начали активные агитационное рейды. Мы обошли нейтральную полосу и разбросали там воззвания политотдела XV армии и наши газеты на латышском языке.
В результате нашей упорной агитационной работы боевое настроение белых солдат заметно упало. Бывали случаи, когда к нам являлись сразу несколько перебежчиков из частей белых. Это обеспокоило белогвардейских офицеров и их высшее командование. Они решили активизировать военные действия, надеясь таким образом поднять боевой дух своих солдат и возбудить ненависть против красноармейцев.
Наша 2-я рота находилась в деревне в центре большого леса в нескольких километрах от остальных частей полка.
Ранним утром в один из первых дней марта оказалось, что наша рота окружена белыми со всех сторон. Это нападение не было для нас неожиданным и не застало нас врасплох. Стрелки заняли свои боевые посты вокруг деревни. Начался яростный бой. Соседняя рота поспешила нам на помощь, и, таким образом, нападающие части белых сами попали в окружение. Вначале солдаты вражеского Цесисского полка, и особенно офицеры, сражались очень ожесточенно и самоотверженно, но их старания оказались безуспешными. Это было заслугой наших командиров и стрелков, боевой дух которых был высок.
С наступлением дня оставшиеся в живых белогвардейцы, видя безвыходность своего положения, начали сдаваться в плен. Последними сдались офицеры, капралы и солдаты – выходцы из реакционных слоев.
За свое упрямое сопротивление белогвардейцы заплатили очень дорого – многие из них пали в бою. Так кончилось неудачное нападение белых на нашу роту.
Скоро дни стали длиннее и мы могли шире развернуть вылазки разведчиков в тыл белых. Белогвардейцы нас очень боялись и уклонялись от открытой борьбы с нами. Однажды во время такой разведывательной вылазки мы наткнулись на обоз белых, который под охраной нескольких солдат перевозил посылки белым на фронт. Солдаты белых – мобилизованные трудящиеся – не сопротивлялись. Всех их вместе с обозом мы доставили в штаб батальона. Добыча оказалась весьма ценной. Кулацкие мамаши приготовили своим сынкам белье, носки, варежки, а также жирные окорока и другие продукты. В двух возах нашлось даже обмундирование – английская форма и вязаное шерстяное белье. Все это мы сдали в хозяйственную часть полка.
Латышский полк особого назначения превратился в один из лучших, наиболее боеспособных полков XV армии. Командование армией всегда ставило в пример другим полкам полк особого назначения и гордилось высоким уровнем самосознания его бойцов и командиров.
Коммунистическая организация полка проводила среди стрелков широкую политико-воспитательную работу, воспитывала в стрелках большевистский дух.
Одним из активнейших организаторов и руководителей партийной организации полка с момента создания полка (июль 1919 года) до его расформирования (июнь 1920 года) был заместитель комиссара полка и секретарь парторганизации П. Красовский (несмотря на то что комиссары полка часто менялись, П. Красовский оставался на своем посту вплоть до расформирования полка, часто заменяя полкового комиссара). П. Красовский был одним из старых, закаленных в боях и преданных Коммунистической партии латышских стрелков. П. Красовский всегда был среди стрелков полка, пользовался у них заслуженным авторитетом. Во время отдыха стрелков П. Красовский проводил большую работу по организации спектаклей, которые ставились силами стрелков. Нам, стрелкам-цесисцам, очень нравились стихи поэта-революционера Э. Вейденбаума – уроженца наших краев.
Читались лекции, рефераты, проводились политические беседы, доставлялись книги, газеты, журналы, проводились коллективные читки с критическим разбором прочитанных фрагментов или отдельных статей. Все это повышало политический и культурный уровень стрелков.
Наш полк особого назначения состоял из представителей различных национальностей – латышей, русских, поляков, литовцев, эстонцев, евреев и др. Большинство в полку составляли латыши. В последний период в связи с большими потерями в результате непрерывных боев, в особенности на польском фронте, полк получил пополнение – мобилизованных из разных районов России.
Наш полк представлял собой многонациональную семью, которая жила, боролась и росла как интернациональная единица, строго соблюдая принцип – все за одного, один за всех.
Всему полку был известен смелый командир пулеметной команды полка Рогожников – русский по национальности. Стрелки его уважали, как храброго боевого командира. Одним из популярнейших ротных командиров был литовец Печкурис, который впоследствии был выдвинут в командиры батальона. Стрелки его очень любили, уважая в нем образцового командира – смелого и умного. Он всегда был среди стрелков на самых ответственных участках боя. За храбрость он был награжден орденем Красного Знамени. Все мы знали храброго разведчика 2-й роты Гольсбанда, крустпилсца, по национальности еврея. Любили его все и уважали как самоотверженного борца за советскую власть. Я часто бывал вместе с ним в боях, ходил и в разведку. Таких геройских парней, представляющих различные национальности, в полку было много.
Активная работа Коммунистической организации полка дала ощутимые результаты – стрелки во всех подразделениях полка были сплочены, дисциплинированы, сознательны, самоотверженно выполняли свои боевые задания, были проникнуты духом интернационализма. Многие командиры подразделений полка и стрелки были награждены орденами Красного Знамени.
В конце 1919 года, когда полк стоял на отдыхе недалеко от Виляки, в деревне Носово, была проведена партийная неделя – массовый прием стрелков в Коммунистическую партию.
С наступлением весны начались мирные переговоры между представителями буржуазного правительства Латвии и Советского правительства. Части Красной армии получили приказ отойти на новую оборонительную линию, которая позднее, после заключения мирного договора, стала государственной границей между Советским Союзом и буржуазной Латвией.
По дороге на новую оборонительную линию у нас произошло несколько столкновений с белогвардейцами. Последние, желая создать видимость того, что Красная армия отступает в результате наступления их армии, неотступно наскакивали на нас. Было смешно читать в буржуазных газетах и журналах Латвии, что их «славная» армия «в героической борьбе освободила отечество и принудила Москву заключить мир». Это была бесчестная ложь, которую сознательно распространяла латышская буржуазия, чтобы поднять свой престиж в глазах населения и обмануть своих наивных попутчиков.
Мир был заключен в результате мирной политики Коммунистической партии и Советского правительства. Не напрасно еще в 1917 году первый декрет Советского правительства призывал кончить войну и заключить мир между всеми воюющими державами. Не Советское правительство начало Гражданскую войну, а империалисты Германии, Англии, США, Японии, Франции и других государств со своими подручными – русскими, латышскими, литовскими, эстонскими, польскими и другихми белогвардейцами. Советское правительство, заключая мирные договоры с Латвией, а также с правительствами других прибалтийских государств, которые пришли к власти при поддержке иностранных капиталистов, было убеждено, что придет время, когда трудящиеся прибалтийских государств найдут в себе силы освободиться от капиталистического ига. Это и произошло через 20 лет.
Боевой путь 10-го стрелкового полка армии Советской Латвии в Курземе и Латгале в 1919 годуЯ.С. Адамсон
После боев на Южном фронте в районе Поворино и Алексиково Латышский стрелковый полк особого назначения перебросили на территорию Советской Латвии, где он был переименован в 10-й стрелковый полк армии Советской Латвии. Я вначале командовал 1-й ротой полка, а в первые дни января меня назначили командиром 1-го батальона.