Артиллерийский взвод стоял метрах в 400–500 от опушки. В ожидании стрелков я вышел на дорогу, которая отделяла батарею от леска. Рядом со мной встали командир полка, комиссар батареи и другие, которые пришли посмотреть, как стрелки будут пугать «ворон», которые «нагнали страху» на артиллеристов.
Стрелковый взвод, действительно не рассчитывая встретить в леске белых, двинулся туда с винтовками за плечами. До леска оставалось еще метров двести, как оттуда раздался треск яростной пулеметной и ружейной стрельбы и крики «ура». Одна пуля оцарапала мне щеку, другая – пальцы руки. Мы разбежались кто куда. Я успел крикнуть Блумбергу, чтобы он укрылся за щитом орудия и приготовил картечь. Сам я бросился к орудиям, так как белые уже пошли в атаку. Первый выстрел картечью сразу остановил белых, после второго они бросились обратно в лесок. Мы ударили по леску гранатами так, что только щепки полетели.
Между тем комнадир батареи Сакенфельд под градом пуль (он находился всего метрах в 70–80 от противника) поскакал на коне ко 2-му взводу, находившемуся на пригорке у костела, и приказал взводу также открыть огонь. Попав под перекрестный огонь артиллерии, белые побросали пулеметы и винтовки и пустились наутек. Только наш кавалерийский эскадрон «проспал» – в противном случае все бежавшие белые попали бы в плен. Эскадрон находился к востоку от деревни Лоцупы, на опушке леса. Белые пробежали мимо эскадрона, назвавшись 4-й ротой 10-го полка. Кавалеристы поверили им и позволили беспрепятственно перейти речку и исчезнуть в лесу.
Некий телефонист, освобожденный из плена, рассказал, что белые собирались ночью напасть на батарею, чтобы захватить пушки. Каким путем они пробрались в лесок, неизвестно.
Не прояви батарейцы такой выдержки, белые прорвали бы фронт и нанесли бы тяжелый урон также соседним частям. Теперь же они сами были разбиты и отступили на 16 км – к станции Аташиене (Борхи)…
В дальнейшем в Латгалии более или менее серьезных боев почти не было. Мы ходили косить сено в нейтральную зону. Здесь, в Латгалии, мы отпраздновали первую годовщину со дня создания батареи. Нашелся специалист, сваривший пиво, мы зарезали двух свиней и зажарили их, так что праздник получился замечательный. Мы вспоминали минувший год, пройденные нами сотни и тысячи километров, победы и неудачи. Лишь поздней ночью умолкли песни и танцы.
День за днем проходили спокойно. Лишь изредка раздавался где-нибудь посвист пущенного белыми снаряда. Батарея даже не отвечала, чтобы не выдать местонахождение пушек.
Однажды (кажется, в августе) пришлось пустить в ход два орудия, чтобы помочь стрелковому батальону овладеть какой-то деревней на холме. Белые занимали здесь выгодные и замаскированные позиции и наносили полку чувствительный урон. С двумя орудиями мы подъехали ночью совсем близко к деревне и, как только забрезжил рассвет, открыли такой огонь, что, по-моему, белые и по сей день еще его вспоминают. После того как мы обстреливали белых в течение получаса, батальон пошел в атаку и уже не встретил никакого сопротивления. Белые, захватив с собой раненых и убитых, бежали. Лишь подбитый пулемет и лужи крови свидетельствовали о причиненных нашим огнем потерях.
Осенью Латышская дивизия, освободившись от примазавшихся и чуждых элементов, в качестве ударной группы была направлена против Деникина, который уже занял Курск и, продвигаясь к Москве, угрожал Орлу и Туле.
Воспоминания о боевом пути рижского отдельного коммунистического батальона в 1919–1920 ггФ.Я. Крусткалн,начальник команды разведчиков Рижского отдельного коммунистического батальона, позднее – командир батальона
Широким массам трудящихся и молодежи почти ничего или очень мало известно о Рижском коммунистическом батальоне, который в кровопролитных боях с врагами советской власти с честью пронес свое боевое красное знамя от седой Риги до Севастополя. В некоторых газетах, в брошюрах по истории латышских стрелков, а также в книге «Latvju revolucionârais strëlnieks» («Латышский революционный стрелок»), изд. «Прометей», 1934 г., комиссар бывшего 5-го латышского стрелкового полка Борис Звайгзне написал несколько страниц о Рижском коммунистическом батальоне.
Первый комиссар батальона Симан Бергис в своей статье «Возвращайтесь скорее обратно!» (в журнале «Celtne») также вспоминает о боевых делах Рижского коммунистического батальона на Бауском фронте, однако в этой статье не упомянуты многие коммунары, активно участвовавшие в боях. Поэтому я как участник Гражданской войны и создания Рижского коммунистического батальона, занимавший все время командные посты (начальник команды пешей разведки, затем командир роты, батальонный адъютант, командир батальона и временно исполняющий обязанности командира 5-го латышского стрелкового полка), считаю своим долгом написать воспоминания об отдельных боевых эпизодах.
Рижский коммунистический батальон был создан под непосредственным руководством ЦК КПЛ в последние дни марта 1919 года. В него добровольно вступили коммунисты, беспартийные активисты, советские работники, рабочие. Батальон был укомплектован в Исполнительном комитете Рижского городского Совета рабочих депутатов и 28 марта собрался в Старой Гертрудинской церкви. Вначале он состоял из трех взводов пехоты, которые, получив пополнение, образовали на фронте три стрелковые роты, команды конной и пешей разведки, пулеметную команду и команду связи, а также хозяйственный и санитарный отряды; всего в составе батальона было более 300 человек. Командовал им Борис Казак, заместителем его был Ансис Шенынь – один из первых красных офицеров, окончивший в Петрограде командирские курсы. Комиссаром батальона был любимец всех стрелков – Симан Бергис, председатель Исполнительного комитета Рижского городского Совета рабочих депутатов, секретарь Рижского городского комитета партии, член правительства Советской Латвии и ЦК КПД, писатель, член Коммунистической партии с 1903 года. Первой ротой командовал Артур Рашмаков, второй – Витенберг, третьей – Янис Грузитис; начальником конной разведки был Екаб Мурниек, начальником команды связи – Юлий Крастынь, начальником пулеметной команды – Петерис Дзегузе, начальником пешей разведки – Фрицис Крусткалн, позднее – батальонный адъютант, а затем командир батальона.
В санитарном отряде было несколько женщин, в том числе жена помощника командира батальона Шеныня, санитарка Эглите и др. В пулеметной команде также было несколько женщин, фамилии которых я запамятовал, помню только одну – Отилию Лайвиню из Икшкиле. Бесстрашный дух этих борцов и их беспредельная преданность Коммунистической партии и Советскому правительству вечно будут жить в памяти новых поколений, которым они послужат примером в борьбе за окончательную победу коммунизма. Добровольно вступили в батальон и боролись на разных фронтах также некоторые члены Совета рабочих и безземельных Ирлавской волости (Янис Зиринь, Густав Старпинь, Карл Лиепа, Янис Озол и др.).
Коммунистический батальон по пути на Елгавский фронт
29 марта 1919 года после полудня Коммунистический батальон с высоко развевающимся красным знаменем впереди, под звуки боевых песен прошел по улицам Риги к понтонному мосту и, перейдя через него, по Рижско-Елгавскому шоссе направился на фронт. Погода стояла скверная: моросил дождь, улицы, мост и шоссе были грязными. Жители Риги, услышав звуки боевых песен, бросались к окнам, толпились в воротах домов, останавливались на тротуарах. Некоторые сердечно провожали нас, махали вслед, желали успеха в обороне города, кое-кто глядел в нашу сторону с перекошенным от злобы лицом.
Газета «Циня» в номере за 2 апреля опубликовала такое приветствие нашему батальону от коммунистов II района Риги:
«Привет 1-му боевому отряду рижских коммунистов! Мы, коммунисты второго района, собравшиеся в воскресенье, 30 марта, для несения службы по охране Риги, шлем 1-му Рижскому боевому коммунистическому отряду сердечные приветствия. Вы сформировались из лучших наших товарищей и ушли из Риги, чтобы выступить против наемных контрреволюционных помещичьих банд, которые хотят повергнуть в рабство освобожденный рабочий класс Латвии. Идя в бой, высоко держите красное знамя коммунизма. Мы с вами в этой борьбе.
Коммунисты второго района».
Батальон направлялся на фронт, против врага, однако никто как следует не знал, где этот враг фактически находится, какие у него силы и вооружение. Поэтому уже за Олайне, перейдя мост через Мису, мы стали осторожными, ибо в любую минуту возможно было столкновение с вражескими частями. Оставив свой транспорт в тылу, стрелки, сойдя с шоссе, развернулись в цепь по обеим сторонам шоссе и железной дороги. Продвинувшись до Ценаской корчмы и железнодорожной станции, мы неожиданно увидели, что по железнодорожному полотну на нас движется бронепоезд немецкой «железной» дивизии, который, заметив нас, открыл ураганный огонь из всех пулеметов. Бронепоезд прорвался сквозь нашу цепь, стрелки же, развернув правый фланг цепи в сторону железнодорожной линии, открыли сильный ружейно-пулеметный огонь по амбразурам бронепоезда. Одновременно команда конных разведчиков с взрывчаткой поспешила в тыл бронепоезду, для того чтобы взорвать железнодорожное полотно и тем самым отрезать бронепоезду путь к отступлению на Елгаву. Враг, видя смелость и находчивость наших стрелков, готовых окружить и уничтожить его, отступил в направлении Елгавы. Использовать артиллерию в условиях леса он не мог. Мы не понесли никаких потерь. Перестроившись, батальон осторожно, выслав вперед разведчиков, двинулся дальше в сторону Елгавы. Вдруг почти что на самом правом берегу реки Иецавы мы столкнулись с немцами из «железной» дивизии. Стремительной атакой мы отбросили противника на левый берег за железнодорожный и гужевой мосты.
Бои на берегах Лиелупе
Вечером 30 марта наш батальон пересек шоссе и свернул направо; через лес, лежавший между Калнциемом и Елгавой, мы направились к Лиелупе. Продвигаясь в темноте по лесу, мы встретили подразделения какого-то (вероятно, 10-го) латышского стрелкового полка, которые двигались в том же направлении. По полученным сведениям, противник должен был находиться где-то недалеко от Лиелупе.