Бои на участке Гауиена – Менцене – Aпe продолжались весь апрель и начало мая 1919 года. В это время на Курземском фронте создалось угрожающее положение. Немецкие войска фон дер Гольца, захватив Елгаву, рвались к красной Риге. Тяжелая обстановка создалась и южнее Даугавпилса, в Литве. В мае по приказу командования 6-й латышский стрелковый полк был сменен другой частью и походным маршем направился в Вецгулбене. Оттуда на подводах мы доехали до другой станции, где сели в эшелон. 20 мая наш эшелон проследовал через Ригу на Даугавпилс. В Даугавпилсе мы простояли несколько дней, а затем эшелонами поехали в Литву.
На одной из станций мы выгрузились из вагонов и двинулись к Паневежису. На этом участке наступали немецкие и белолитовские войска. Наши части под натиском превосходящих сил противника вынуждены были отходить. Прибытие нашего полка уже не могло изменить положения.
Здесь мы узнали о том, что белогвардейцам удалось захватить красную Ригу. Это было для нас страшным ударом. Ведь всего несколько дней тому назад мы проезжали мимо дорогой нам всем столицы Советской Латвии и не думали, что скоро ее улицы будут топтать сапоги немецких головорезов. Многие бойцы были недовольны тем, что мы бесцельно простояли в Даугавпилсе несколько дней, тогда как могли бы принять участие в обороне Риги. Командиры и комиссары объясняли нам создавшуюся обстановку, рассказывали, что Советская Латвия сейчас переживает трудные дни: враги наступают на нее с севера, запада и юга, их вооружают и одевают иноземные империалисты. Наши боевые друзья – русские пролетарии – сейчас тоже не могут оказать достаточной помощи, так как Советская Россия находится в огненном кольце вражеских фронтов.
Большинство стрелков нашего полка поняли создавшуюся обстановку и еще больше сплотились вокруг своих командиров и комиссаров.
6-й латышский полк принял участие в ожесточенных боях против белогвардейцев под Швенченеляй.
В конце мая 1919 года я очутился в рядах 16-го латышского стрелкового советского полка, стоявшего в районе Екабпилса.
На латгальском фронте
В июле 1919 года 16-й латышский стрелковый полк, входивший в состав 2-й латышской дивизии, стоял у Ливаны. Наши позиции тянулись вдоль реки Дубны против Степерского и Медненского болот. После отступления полк был сильно потрепан – ощущался недостаток в живой силе, в частности в командном составе. Стрелки устали в непрерывных боях и переходах, обмундирование износилось. Правда, когда фронт стабилизовался на границе Латгалии, полк стал быстро пополняться стрелками из других частей, которые выходили из вражеского окружения. Бои в это время носили позиционный характер: поиски разведчиков, небольшие локальные операции, артиллерийская перестрелка. На некоторых участках противник пытался атаковать наши позиции, но был отброшен, понеся потери. Мы также не располагали достаточными силами для ведения активных боевых действий.
Командование армией Советской Латвии решило в это время расформировать 2-ю дивизию и влить ее в состав первой дивизии. Наш полк тоже подлежал расформированию.
6 июля 1-й батальон 16-го латышского полка, в котором я служил, в составе 321 стрелка и двух пулеметных команд влился во 2-й латышский стрелковый полк 1-й дивизии. Мы получили название 3-го батальона 2-го латышского полка. Батальоном командовал Карл Смилтниек, а ротами – Янис Брок, Юрис Лейтис и Альфред Рейх. К 3-му батальону была присоединена пулеметная команда.
Сразу же после слияния со 2-м полком наш батальон сменил части 24-го стрелкового полка и занял участок фронта между деревнями Русини и Муциниеки на левом фланге полка. Против нас со стороны белых стоял Цесисский батальон. Противник, как и раньше, был очень пассивен. Напротив, с нашей стороны увеличилась активность разведчиков. Помнится, группа наших разведчиков 12 июля направилась через деревни Бикавниеки – Брислы – Варпсалиеши – Стоки в Вецели, которые находились в нейтральной полосе между нами и противником, и обстреляли оттуда врага. Белогвардейцы были в крайнем замешательстве, полагая, что наши перешли в наступление. В последующие дни поиски разведчиков продолжались, но противник в нейтральной зоне почти не показывался. Отдельные группы его разведчиков обращались в паническое бегство при встрече с нашими стрелками. 14 июля, правда, белогвардейцы пытались атаковать наших соседей – 1-й латышский стрелковый советский полк – и овладеть городом Ливаны, но были разбиты и с большими потерями откатились.
В годы буржуазной Латвии продажные писаки всячески расхваливали «доблесть» Цесисского студенческого батальона на Латгальском фронте. Мне как участнику боев с ними хочется отметить, что студенческий белогвардейский батальон был на редкость труслив и всячески уклонялся от боя с нашими стрелками. Правда, они были большими мастерами по подготовке и распространению грязных агитационных листовок, но красные латышские стрелки не поддавались на вражеские провокации. Мы были плохо одеты и обуты, часто голодали, испытывали недостаток в вооружении и боеприпасах, но ряды наши не знали колебаний. Мы знали, за что и во имя чего боремся. Были, конечно, трусы и маловеры, но они являлись исключением. При отступлении они дезертировали, и от этого мы, пожалуй, только выиграли – ряды красных стрелков стали чище и крепче.
Несколько слов о наших командирах и комиссарах. Большинство командиров были преданы советской власти и вместе со стрелками переносили все тяжести фронтовой жизни. Правда, как говорится, в семье не без урода: кое-кто из бывших офицеров при отступлении трусливо сбежал и перешел к врагам. Но таких было немного. Мы очень любили своего полкового комиссара Карла Бриедиса. Это был исключительно честный, справедливый и отзывчивый человек. Он хорошо понимал нас, стрелков, помогал разбираться в сложных политических вопросах. В августе 1919 года его перевели из полка в бригаду. На его место был назначен комиссар 16-го полка Екаб Петерс. Это тоже был кристально честный коммунист, храбрый воин и прекрасный человек. Как сейчас помню его широкоплечую фигуру и внимательный, добрый взгляд. Со стрелками он говорил простым понятным языком. Даже самые сложные, запутанные вопросы он излагал нам ясно и доступно.
2-й полк находился на Латгальском фронте до 11 августа 1919 года, когда был получен приказ перейти в армейский резерв в район южнее станции Виляны. Нас сменили 1-й и 3-й латышские советские полки. В резерве мы стояли неделю, затем получили приказ направиться в Остров в распоряжение командира 11-й дивизии Нацвалова. 19 августа мы прибыли в Остров.
Еще в двадцатых числах мая 1919 года белогвардейские банды Булак-Балаховича и белоэстонцы прорвали наш фронт западнее и северо-западнее Пскова и захватили город. Захват Пскова создал серьезную угрозу всей Северной группе армии Советской Латвии. Южнее и юго-восточнее Пскова действовали части 2-й белоэстонской дивизии, а с востока – 2-й русский белогвардейский корпус. Белоэстонцы получали подкрепление и снаряжение по железной дороге Псков – Валка, поэтому ее стратегическое значение было велико. Командующий XV армией Корк разработал следующий план разгрома противника под Псковом.
1-я бригада 11-й дивизии и 1-я бригада 3-й дивизии должны были составить ударную группу и нанести удар в направлении Изборска, расположенного на железнодорожной линии Псков – Валка. Таким образом, перерезалась основная коммуникационная линия врага. Белоэстонские части должны были быть отброшены на территорию Эстонии, а фланг и тыл русского белогвардейского корпуса обнажен. Затем силами объединенной бригады 11-й дивизии (командир Матисон) по правому берегу реки Великая следовало нанести удар по белым и овладеть Псковом.
Наступление началось 15 августа 1919 года с исходной линии Аниткино – Гончарово – Грибули. До 18 августа ударная группа продвинулась в направлении Изборска на 12–15 км, а на следующий день была уже в 9 км южнее Изборска. Однако объединенная бригада 11-й дивизии успеха не имела. Это позволило белоэстонцам оттянуть часть сил против прорвавшейся ударной группы и оттеснить ее назад. Операция была под угрозой срыва. Тогда по приказу командующего XV армией Корка начальник Латышской дивизии А.А. Мартусевич бросил 2-й латышский полк на поддержку объединенной бригады 11-й дивизии. Наш полк спешно прибыл в Остров и сменил в деревнях Крюково и Гончарово 83-й полк объединенной бригады. Всего во 2-м латышском полку было 740 штыков с 24 пулеметами. Для усиления нам придали 2 орудия из 2-го артиллерийского дивизиона 11-й дивизии.
Перед нами была поставлена задача добиться перелома на участке объединенной бригады. Командование полка решило предпринять ночную атаку. 20 августа после полуночи стрелки без шума окружили занятые противником деревни, сняли посты и, внезапно ударив, застали врага врасплох. Побросав оружие и снаряжение, белогвардейцы в панике побежали. Преследуя противника, наш полк быстро продвигался вперед, занимая одну деревню за другой. За один день наступления мы продвинулись на 10 км. Не имея возможности остановить продвижение 2-го латышского полка, белогвардейцы стали отходить на всем участке объединенной бригады.
21 августа 3-й батальон 2-го латышского стрелкового полка атаковал противника в деревне Луги, где он пытался закрепиться. Позиции противника располагались на возвышенности, с которой контролировалась вся окружающая местность. Нам приходилось идти в атаку по ровному полю под сильным огнем. Чтобы избежать лишних потерь, в помощь нам была придана одна рота 1-го батальона, которая обошла Луги с севера и ударила по противнику с тыла.
Белогвардейцы были разбиты и в панике бежали. Мы преследовали их в направлении Ореховой Горы. В одном километре от этой деревни нам во фланг ударил противник, поддержанный бронепоездом. Завязалась горячая схватка. На помощь нам был брошен 2-й батальон полка, и он-то и решил исход боя. Враг не выдержал и повернул обратно, убрался восвояси и его бронепоезд. В эти дни стояла сильная жара. Во рту все пересохло, и нас очень мучила жажда. Стрелки пили воду даже из луж.