Наше успешное наступление приостановило белоэстонцев южнее Пскова и заставило их прекратить наступление на участке ударной группы. 22 августа 2-й латышский полк отбросил белоэстонцев на левый берег реки Великой. Командование дало нам приказ форсировать реку Великую в районе деревни Видра и двинуться на полустанок Моглино, расположенный на железнодорожной магистрали Псков – Валка. Белоэстонцы укрепились на противоположном высоком берегу реки и вели сильный огонь. У них были также бронемашины, которые разъезжали по дороге вдоль реки. Средств переправы мы не имели, так что все зависело от самих стрелков. Река была в некоторых местах сравнительно мелкой, но зато течение ее было сильным.
Форсирование реки Великой начали 3-й батальон и две роты 2-го батальона полка. 23 августа в 12 часов наша артиллерия открыла сильный огонь по позициям противника и его бронемашинам. Белогвардейцы тоже ответили сильным огнем. Около двух часов продолжалась артиллерийская дуэль. Наконец огонь противника немного ослаб, и стрелки бросились в реку. Сильное течение сбивало с ног, так что приходилось держаться вместе по несколько человек. Над головами с воем проносились снаряды. Когда мы приблизились к противоположному берегу, артиллерийская канонада вдруг смолкла. С криком «ура!» мы выскочили на берег и стали карабкаться по крутому обрыву. Завязался ожесточенный бой. Пробегая вперед, я вдруг заметил, что один стрелок лежит раненный и зовет на помощь. Оказалось, что у него прострелены обе руки и обе ноги. Он просил наган, чтобы покончить с собой. Я крикнул ему: «Держись, парень, не падай духом! Сейчас придут санитары», – и бросился в бой. Его действительно подобрали санитары, и он остался жив. Во время боя у нас стали иссякать патроны. У многих стрелков не было штыков, поэтому им приходилось действовать прикладами. Наконец противник не выдержал удара красных латышских стрелков, дрогнул и побежал. Не останавливаясь и не давая врагу передышки, мы быстро продвинулись вперед. Белогвардейцы подбросили свежие силы и пытались контратаковать нас, но были отбиты. Наступление 2-го полка продолжалось.
В бою при форсировании Великой мы захватили много пленных, 3 пулемета, повозки с 25 тыс. патронов и другими материалами. Наши соседи, ободренные успехами 2-го латышского стрелкового полка, также теснили противника, однако значительно медленнее, чем мы. Наш полк сильно вырвался вперед, и у него оголились фланги. Во время артиллерийской дуэли истощился также запас снарядов. Несмотря на все это, обстоятельства требовали продолжать наступление.
Преследуя белогвардейцев, наш полк достиг железнодорожного полустанка Моглино, западнее Пскова, и начал бой за овладение им. Белоэстонцы хотели любой ценой удержать полустанок. Они сконцентрировали против нас три бронепоезда, которые открыли по нашим цепям ураганный артиллерийский и пулеметный огонь. Бой за полустанок продолжался до вечера. Группа стрелков 2-го батальона прорвалась на полустанок, но была оттеснена превосходящими силами противника. Мы отошли на 4–5 км к юго-востоку и закрепились. Белоэстонцы атаковали нас, однако, понеся большие потери, тоже оттянули свои силы. Находясь на позициях, мы хорошо видели, как из Пскова через Моглино идут эшелоны с награбленным добром, но сделать пока ничего не могли. Слева от нас 23-й полк продвигался вперед медленно и достаточной помощи нам не оказывал. Справа 83-й полк тоже проявлял недостаточную активность.
Утром следующего дня 2-й латышский полк внезапно атаковал противника и отбросил его к железной дороге. Но там нас снова встретил сильный огонь трех бронепоездов. Пришлось залечь. Воспользовавшись этим, белоэстонцы кинулись на нас в атаку, но были отбиты. Атака повторилась, и опять безуспешно. Так продолжалось всю первую половину дня. На помощь противнику прибыли еще два бронепоезда: теперь их было уже пять. Кроме того, из Пскова подошли колонны пехоты. Объединенными силами противник снова пошел в наступление на наш полк. В полдень сильная вражеская колонна стала обходить наш правый фланг. Однако 1-й батальон отбросил ее назад. За несколько часов горячего боя многие наши пулеметы выбыли из строя, ряды стрелков поредели, а атаки врага продолжались. Его цепи подходили все ближе и ближе. Тогда командир батальона Заринь отдал команду: в штыки! Наши стрелки лавиной бросились вперед. Белоэстонцы не выдержали нашего натиска и повернули вспять. Мы гнали их до железнодорожной линии. От пленных мы потом узнали, что на стороне белых участвовали несколько усиленных батальонов белоэстонцев и части русского белогвардейского корпуса. Мы тоже понесли огромные потери. В 1-м батальоне пало или было ранено более половины всех командиров, в том числе комбат Заринь и начальник пулеметной команды Титар. Ранены были командир 7-й роты Брок и командир 8-й роты Лейтис. Много убитых и раненых было и среди стрелков. Но мы отбили атаки противника, и он перешел к обороне. В ночь с 25 на 26 августа 2-й латышский полк окончательно овладел полустанком Моглино и перерезал железную дорогу. Затем, оставив 1-й батальон для прикрытия, полк 26 августа вошел в Псков. Нам достались богатые трофеи: 5 тыс. гранат, 60 тыс. патронов и большие запасы продовольствия. При освобождении Пскова пало 97 наших стрелков, было много раненых и пропавших без вести.
Так 2-й латышский стрелковый полк выполнил возложенную на него задачу. Более того, он обеспечил успех всей задуманной операции по освобождению Пскова. Белоэстонцы, опасаясь окружения, оставили Псков и отошли на свою территорию. Русский белогвардейский корпус, видя безнадежность сопротивления, поспешно отступил к Гдову. Прорыв 2-го полка к Моглино решил исход сражения.
После взятия Пскова наш полк не получил заслуженного отдыха: под Даугавпилсом создалось напряженное положение, и наше место было там. Сначала командование дало приказ 2-му латышскому полку отправиться в Резекне в резерв. 29 августа мы выступили из Пскова походной колонной, так как железная дорога во многих местах была повреждена. Делая короткие привалы, наш полк спешным маршем достиг Резекне. Там нас ожидал новый приказ: направиться к Даугавпилсу в распоряжение командира 4-й дивизии. В полдень 30 августа мы прибыли в Даугавпилс. Обозы прибыли в Даугавпилс позже. Без промедления нам приказано было явиться к штабу 1-й бригады 4-й дивизии, который располагался у деревянного моста. Построившись в колонны, мы пошли по улицам в сторону реки Даугавы. Город обстреливала вражеская артиллерия. На улицах видны были группы красноармейцев, которые отступили из Гривы. На деревянном мосту царила неразбериха. Враг вел по нему беглый артиллерийский и пулеметный огонь.
В штабе 1-й бригады нашему командованию сказали, что противник прорвался в Гриву и с часу на час может войти в Даугавпилс. Наш полк рассыпался в цепь перед деревянным мостом через Даугаву в тот момент, когда по нему пробежали последние отступающие красноармейцы. По неопределенным сведениям, на той стороне реки наступали польские легионеры и белолитовские части. Белолитовцы 30 августа овладели станцией Калкуны южнее Даугавпилса и местечком Грива, расположенным на противоположном берегу Даугавы. С ними соединились части белополяков, которые также вошли в Гриву и находились от деревянного моста в нескольких сотнях метров. На помощь противнику подошел бронепоезд, – силы врага значительно превосходили наши. Несмотря на это, 2-й латышский стрелковый полк бросился вперед через мост навстречу белогвардейцам. Вражеские снаряды в некоторых местах повредили настил моста, пулеметный и ружейный огонь усилился – среди стрелков появились убитые и раненые. Но наша решительность не поколебалась. Некоторые стрелки передвигались перебежками, другие ползком. третьи – перебирались по балкам моста. Противоположный берег был все ближе и ближе, и наконец мы достигли цели. Вновь рассыпавшись в цепь, не ожидая отставших товарищей, стрелки бросились на врага. Натиск наш был поистине сокрушительным: штыками и прикладами прокладывали мы себе путь вперед. Белополяки и белолитовцы не выдержали удара и побежали. Полк, разделившись на две группы, продолжал гнать противника.
Местечко Грива было освобождено, а затем стрелки овладели станцией и имением Калкуны. Часть белополяков, которая атаковала цитадель, была отрезана от своих основных сил. Чтобы избежать разгрома и восстановить положение, противник бросил в контратаку резервы. Его поддерживал огонь с польского бронепоезда. После упорного боя нам пришлось оставить Калкуны и отойти к старым окопам, которые остались с империалистической войны перед Гривой.
Другая, левая, группа нашего полка продолжала преследовать врагов по дороге Даугавпилс – Лауцесе до самой ночи. Ночь застала ее в лесу. Связь со своими была прервана. Стрелки этой группы не знали, что их товарищам пришлось отойти от Калкуны назад к Гриве. Поэтому решено было временно прекратить наступление и установить связь с другой группой полка.
30 августа мы захватили 20 пленных, 2 тяжелых пулемета, много винтовок и важных материалов. Враг потерял несколько десятков солдат убитыми. У нас был тяжело ранен ротный командир Рудольф Лацис, который всегда был впереди бойцов, 50 стрелков ранено и 6 убито. Многие легко раненные остались в строю.
Остальные полки 1-й бригады и дивизии после нашей успешной атаки несколько оправились и тоже вступили в бой на флангах нашего полка.
31 августа утром нас атаковали польские легионеры. После ожесточенного боя им удалось несколько потеснить наши части и соседний 30-й полк. Атаки противника продолжались весь день, но больше они успеха не имели. Вечером 2-й латышский полк вновь перешел в наступление и восстановил утраченные с утра позиции. Нам на поддержку подошел полк Эстонской бригады, остальные полки задержались в пути.
1 сентября мы совместно с Эстонским полком атаковали противника и после часового боя вновь овладели станцией и имением Калкуны. Последовала контратака белолитовцев, которые пришли на помощь польским легионерам. В течение 5 часов нам пришлось отбивать натиск врага. С наступлением темноты наш полк и эстонцы отошли на старые позиции – траншеи времен Первой империалистической войны.