[51].
10 октября перегруппировка войск была завершена и ударной группе в соответствии с директивой Верховного командования было предписано подготовить удар во фланг офицерского корпуса, в общем направлении Кромы – Малоархангельск.
13 октября Корниловская офицерская дивизия после короткого боя заняла Орел и выдвинулась на 5 км к северу от города. После овладения Орлом перед добровольческим офицерским корпусом освободилась дорога на Тулу. Занятие Орла было отмечено множеством банкетов, где у роскошно накрытых столов в звоне бокалов захмелевшим господам офицерам чудился праздничный перезвон московских колоколов. Но во фланг офицерскому корпусу в это время уже угрожающе выдвигалась, ударная группа. 12 октября ударная группа получила приказ главкома: «Ударной группе перейти в наступление в направлении на Кромы и нанести удар с тыла и во фланг противнику, наседающему на Орел».
12 октября ударная группа выступила в направлении Кром. Началось сражение под Орлом. Район, где оно развертывалось, имел холмистый рельеф, был расчленен многими оврагами и сравнительно густо населен. Наличие множества оврагов и рек создавало широкие возможности для обороны. Пути сообщения в этом районе были относительно хорошими, но деревенские дороги под осенним дождем превратились в непроходимые ухабы, что сильно препятствовало передвижению войск.
Под осенним дождем, в тумане, постоянно окутывавшем многочисленные речки и ручьи, на мокрых полях началось Орловское сражение – ударные офицерские части встретились с ударной группой. Исход битвы должен был решить судьбу не только Орла, но и Тулы, потому что в глубоком тылу ударной группы не было резервов: вызванные из Сибири в резерв войска и полки, ожидавшиеся с Архангельского фронта, не занятые более борьбой с англичанами, еще не подошли.
13 октября Корниловская дивизия заняла Орел и выдвинулась далеко вперед по отношению к остальным частям белых, прикрывая свой левый фланг рекой Окой. Части Дроздовской дивизии овладели Дмитровском, выбив оттуда утомленные длительными боями и отступлением части 7-й стрелковой дивизии и группу Саблина. Вечером 14 октября 1-я бригада червонного казачества, двигавшаяся в авангарде ударной группы, у деревни Мелехово столкнулась с передовыми подразделениями Самурского офицерского полка. 15 октября на рассвете 1-я бригада червонного казачества атаковала деревню Мелехово, порубила батальон самурцев, занимавший деревню, и, преследуя Самурский полк, ворвалась в деревню Кирово Городище, выйдя к реке Кроме. В этом бою наша конница взяла более 120 пленных, в том числе 70 офицеров.
Имевшиеся в распоряжении штаба XIV армии сведения о противнике были очень неясными и незначительными. Поэтому во время авангардных боев у Мелихова в штаб бригады червонного казачества прибыл член Реввоенсовета XIV армии Серго Орджоникидзе. С холмов севернее деревни Мелихово он следил за боем и лихой атакой наших конников. Сразу же после атаки, тут же на поле боя, он допросил пленных офицеров; показания пленных раскрыли картину движения сил противника.
С этого момента ударная группа действовала уже с открытыми глазами, и командование получило возможность правильно нацелить свой удар.
16 октября конница перерезала дорогу Дмитровск – Кромы, прервав связь между Корниловской и Дроздовской дивизиями. В тот же день латышские стрелки двумя колоннами вышли на линию реки Кромы. Получив удар на этом участке, противник – первый Корниловский офицерский полк – отступил за реку, прикрывая фланг главных сил Корниловской дивизии, занявших Орел. Почти одновременно с этим подошедшие из Москвы через Тулу силы Эстонской стрелковой дивизии выбили корниловцев из Орла и задержали фронтальное продвижение Корниловской дивизии[52].
В тумане, под дождем целую неделю продолжались упорные бои за брод на реке Кроме – небольшой, но глубокой и труднодоступной речке. По мокрым полевым дорогам и полям, под дождем, в тумане шли колонны латышских стрелковых батальонов, глухо громыхали колеса артиллерийских батарей, тянулись обозы. Над неширокой текущей в глубоком овраге с вязкими глинистыми берегами Кромой продолжался упорный огневой бой: редкие, меткие прицельные выстрелы латышских стрелков и непрерывный залповый огонь офицерских взводов. В твердом порядке и дисциплине маневрирующих колонн пехоты (дисциплину среди латышских стрелков не ослабляли ни осенняя грязь, ни мороз, ни слякоть), в редком, но прицельном огне стрелков, от которого таяли батальоны корниловцев, в задорных шутках у костров, в словах и разговорах – во всем проявлялась крепкая, закаленная воля к победе, видно было, что стрелки сознают грозящую республике опасность и понимают, что враг должен быть сломлен. Повсюду царила бодрая боевая напряженность. Приподнятый боевой дух – дух победы витал над войсками.
20-го числа латышские стрелки форсировали реку Крому в районе Красной Рощи. Дальнейшее развитие этого удара, который вывел латышских стрелков и конников в тыл Корниловской офицерской дивизии, представляло чрезвычайную опасность для противника, поэтому передовые части Корниловской дивизии сжались и начали отступать из Орла на Становой Колодезь. Но одновременно Дроздовская офицерская дивизия, оставив на Дмитровском участке около стрелкового полка, перешла в наступление в направлении Кирова Городища, во фланг и в тыл ударной группе. Командующий ударной группой оставил на своем правом фланге только небольшие части для наблюдения, поэтому продвижение Дроздовской дивизии было замечено лишь тогда, когда разведчики дроздовских полков показались уже на линии реки Кромы. Кавалерия ударной группы, 1-я бригада червонного казачества, уже форсировавшая к этому времени реку Оку и готовившаяся нанести врагу удар с тыла, была без промедления отозвана и за ночь переброшена в район Кирова Городища. Авангард дроздовцев был отброшен за реку Крому, фланг и тыл ударной группы были прикрыты от атак. Почти в то же самое время 1-й пехотный полк Кошелева выбил дроздовцев из Дмитровска. Однако маневр Дроздовской дивизии спас Корниловскую дивизию от полного разгрома и помешал быстрому решению судьбы Орловского сражения. Снова разгорелись упорные бои на линии реки Кромы и вокруг города Кромы, который несколько раз переходил из рук в руки.
Начальник Латышской стрелковой дивизии – командующий ударной группой А.А. Мартусевич был снят, и командование ударной группой было передано командиру стрелковой бригады Латышской дивизии Ф.К. Калныню, молодому и менее опытному, но совершенно надежному и энергичному военачальнику. Латышская дивизия, перегруппировав силы, перешла в наступление, отбросила противника к югу от дороги Дмитровск – Кромы и вновь форсировала реку Крому. Противник закрепился на расстоянии 20 км от Кром и некоторое время, стягивая резервы, ограничивался только обороной. Латышская дивизия, понесшая очень большие потери, пыталась выбить врага с этой оборонительной линии, но встретила сопротивление, с которым не удалось справиться. В течение нескольких дней на фронте происходили только небольшие стычки разведчиков.
Поскольку Латышская дивизия почти совсем не получала пополнений, а боеспособность ее из-за больших потерь (более 50 % командиров и до 40 % бойцов вышли из строя – были убиты или ранены) значительно понизилась, то она не была в состоянии закрепить достигнутые успехи. Особая бригада червонного казачества, потерявшая до 33 % конников, получила пополнение – численно небольшую Кубанскую конную бригаду, которую пришлось свести в один полк. Отдельная пластунская бригада Павлова потеряла убитыми, ранеными и больными до 30 % своего состава. Ослабленная ударная группа не могла развить свой успех, резервов же не было никаких. Необходимо было немедленно окончательно разгромить офицерские корпусы, ибо к противнику начали подходить подкрепления. Пленные рассказывали, что к фронту движется танковая группа и два полка, сформированных в Харькове и Белгороде из украинских офицеров. Имелись также сведения, что прибыла французская авиация и английская тяжелая артиллерия. Пленные, захватываемые конными разведчиками ежедневно во время их вылазок, подтверждали известия о возрастании сил противника. Ударная группа, которая уже выполнила часть своей героической задачи, отняв у противника Орел и сломив его наступление, должна была теперь окончательно разгромить офицерские дивизии, разбив их до прибытия вражеских подкреплений.
30 октября в деревушку Шарыкино приехали И.П. Уборевич и Г.К. Орджоникидзе. В деревне Шарыкино располагался штаб Латышской дивизии, туда были вызваны командир пластунской бригады Павлов и комнадир бригады червонного казачества Примаков. Командир Латышской стрелковой дивизии Калнынь доложил, что дивизия наличными силами не в состоянии прорвать линию обороны Дроздовской и Корниловской дивизий, что положение является весьма напряженным, поскольку как к корниловцам, так и к дроздовцам подходят резервы и подкрепления. Он выразил сомнение в безопасности Орла и потребовал переброски резервов. Будучи командиром кавалерийской бригады и отвечая за разведку, я подтвердил, что сведения о прибытии к противнику резервов верны, но отметил также, что наши конники уже получили небольшое пополнение, так что боеспособность бригады восстановлена.
В небольшой закопченной крестьянской горнице, которую слабо освещали добытые у попа восковые свечи, было темно и мрачно. Колеблющийся свет свечей едва освещал карту, над которой склонился Уборевич. В соседней комнате шумели телефонисты и трещал полевой телефон. Уборевич коротко ответил Калныню:
– У главного командования резервов нет. Мы должны довершить разгром офицерского корпуса и сломить его сопротивление наличными силами. Орловское сражение является сейчас центром всего Южного фронта. Достигнутая здесь победа уже вызвала подъем боевого духа на фронте, неудача же и отступление дезорганизуют войска. Мы должны одолеть врага теми силами, которые у нас есть.