ю славу и одним из первых полков Красной армии дважды был награжден правительством Советской России Почетными революционными красными знаменами.
Стрелки 5-го полка много рассказывали нам о своих героических сражениях с контрреволюционным чехословацким корпусом под Казанью, а также о боях с армией Юденича на Петроградском фронте, где они впервые встретились в бою с английскими танками. Они с глубоким уважением говорили о своем бывшем командире полка – земгальце И.И. Вациетисе, под командованием которого они сражались на Рижском фронте с войсками Вильгельма II еще до Октябрьской революции, а затем участвовали в подавлении эсеровского мятежа в Москве и других местах. Как известно, В.И. Ленин доверил И.И. Вациетису в 1918 году руководство подавлением эсеровского мятежа в Москве, что он и выполнил блестяще.
В начале июля армия Врангеля начала активизировать военные действия, особенно в районе Александровск – Орехов, чтобы углубиться на территорию Украины.
Уже на следующий день после прибытия мы участвовали в большом сражении в окрестностях села Янчекрак. Белые яростно атаковали наши позиции, стремясь вернуть Янчекрак, откуда их выгнали стрелки 5-го полка. Атаку белых мы отбили, и они отступили с большими потерями. В этом бою мы, вновь прибывшие, столкнулись с неприятной неожиданностью: выданные александровским штабом винтовки оказались негодными, так как после первых выстрелов затворы нельзя было сдвинуть ни вперед, ни назад. Лишь саперными лопатками удавалось силой выбивать и заколачивать затвор. С такими винтовками мы были бесполезны в бою, и кое-кому из белогвардейцев удалось поэтому уйти с поля боя невредимым. Нужно было по возможности быстрее избавиться от этого непригодного оружия. Мы собрали на поле боя винтовки, брошенные белогвардейцами, и заменили ими свои.
Через несколько дней наш полк, который в последних боях потерпел значительный урон, перевели во вторую линию. На второй или третий день после этого стала слышна интенсивная деятельность артиллерии на передовой линии фронта. Стрелки, как будто предвидя, шутили: сушите, ребята, портянки и обувайтесь, придется идти на подмогу первой линии утихомиривать белых. Так и случилось. Ночью мы получили приказ срочно отправиться на передовую и помочь отбить яростную атаку белых. В течение нескольких минут все были в боевой готовности и отправились в путь. Несколько километров, отделявшие нас от передовой, мы прошли до рассвета. Вокруг расстилалась бескрайняя южная степь, царила тишина. Мы не знали, где искать своих, и остановились, чтобы выяснить положение. По-видимому, части с передовой, не замеченные нами, отступили в другом направлении.
Солнце взошло, а степь еще окутывала голубовато-серая дымка. Тут мы заметили, что на нашем левом фланге начали собираться пехота и кавалерия. Мы думали, что это передовые красноармейские части. Наше командование послало двух стрелков установить связь с ними и разузнать, что происходит на фронте и какая помощь им нужна.
На помощь нам явился также батальон им. III Интернационала, сформированный из военнопленных мировой войны – венгров. Они, как и наш полк, были посланы на передовую и искали наши армейские части.
Утреннее солнце, поднявшись над горизонтом, рассеяло дымку, и теперь яснее вырисовывались степные просторы. Посланные нами связные продолжали свой путь навстречу частям, которые мы видели на фланге. Внезапно связные опрометью бросились назад. От воинских частей, к которым они были посланы, отделилась группа всадников и начала их преследовать. Раздались отдельные выстрелы. Несколько всадников упало, а их кони ускакали в степь. Остальные всадники окружили обоих стрелков… Еще несколько выстрелов, и потом все затихло… Расстояние между нами и группой всадников было так велико, что открывать ружейный огонь не имело смысла, потому что мы все равно не помогли бы своим товарищам. Так смертью героев пали двое стрелков нашего полка. Один из них был нашим комсомольцем, но фамилию его я, к сожалению, не помню.
Стало ясно, что на нашем фланге враг. Мы тут же заняли позиции. Начали окапываться, раскалывая лопатами иссохшую на солнце твердую, как камень, черную степную почву. Тем временем цепь пехоты белых двигалась в нашу сторону. За нею следовало несколько броневиков, поднимая большие облака пыли в сухой степи, так как длительное время не было дождя и стояла чрезвычайно жаркая погода. В тылу венгерского батальона также показались белогвардейские части. Через короткое время выяснилось, что в наш тыл вошло большое кавалерийское соединение белогвардейцев и что мы, 5-й латышский полк и венгерский батальон им. III Интернационала, попали в ловушку. Над нашими позициями появились аэропланы белых, на крыльях которых были видны опознавательные знаки царской армии. Аэропланы летели очень низко над землей, – по-видимому, они намеревались установить наши силы.
Наше командование отдало приказ раздать стрелкам из обозов со снаряжением все патроны, ручные гранаты, пулеметные ленты и приготовиться к длительным боям в окружении против вражеских танков и броневиков. Стрелки решили бороться не на жизнь, а на смерть.
Белые медлили с началом наступления. Они, как это можно было видеть, направляли мимо наших обнаженных флангов в тыл к нам все новые группы кавалерии.
Затем началось наступление. Первую цепь белогвардейцев мы уничтожили. За ней следовали вторая и третья цепи, бронемашины. Против последних мы пустили в ход ручные гранаты Новицкого и несколько машин уничтожили, остальные отступили. Ряды пехотинцев белых также поредели. Отдельные наши роты уже стали подниматься в контратаку, заставляя белых отступать. Мы отняли у противника три полевых орудия. От непрерывной стрельбы наши винтовки до того раскалились, что начали тлеть надствольные деревянные детали. Охлаждать их было недосуг, поэтому мы подбирали тут же на поле боя винтовки своих и белогвардейцев.
Над нами опять показались аэропланы белых и обстреляли нас из пулеметов. Когда нашим ружейным огнем был подожжен один из аэропланов и он, объятый пламенем, рухнул в тылу белых, остальные стали боязливее и больше так низко не летали.
Первое фронтальное наступление вражеской пехоты мы отбили с большими потерями для белых. На нашей стороне потери тоже были, но пока небольшие.
От взятых в плен раненых белогвардейцев мы узнали, что против нашего полка и венгерского батальона концентрировались лучшие белогвардейские части – полки Корниловской, Дроздовской и других дивизий. Мы должны были вырваться из кольца белых. Мы получили приказ продвигаться в сторону Янчекрака, который находился близ железнодорожной линии Александровск – Крым, и там соединиться с бронепоездами нашей армии.
Во время перехода в одной из балок мы наткнулись на крупную часть белоказаков, которые в полной боевой готовности ожидали момента, когда пехота белых заставит нас в панике оступить, чтобы затем напасть. Но белые просчитались – цепи стрелков и венгров отступали без паники. По команде мы сомкнулись и приготовились к бою с кавалерией. Нас предупредили, чтобы мы стреляли только тогда, когда противник подойдет на ружейный выстрел. Мы могли рассчитывать лишь на запасы патронов, которые находились в нашем распоряжении, так как не было ни малейшей надежды на то, что с тыла смогут патроны подвезти.
Приблизившись к казачьей колонне, мы открыли огонь. Среди казаков произошло замешательство, и они, не осмелившись атаковать нас, стремительно ускакали в направлении Янчекрака.
Со стороны фронта к нам стали приближаться новые пехотные части и несколько броневиков. Наше положение становилось серьезным, так как мы должны были быть готовы сражаться как с приближающейся пехотой, так и с казаками, грозящими ударить нам в тыл. Кроме того, над нашими головами по-прежнему продолжали летать вражеские аэропланы, которые старались уничтожить упряжки наших тачанок. Вокруг нашего полка и венгерского батальона сконцентрировались корниловские, дроздовские пехотинцы, а также донские, кубанские и калмыцкие казачьи части, силы которых по меньшей мере в десять раз превосходили наши. Хотя белогвардейцы имели большой перевес (помимо этого, они были вооружены лучшей по тому времени военной техникой), наши стрелки и венгры не теряли мужества.
Возобновился яростный бой с вражескими пехотинцами. От сильной стрельбы в кожухах пулеметов вскипала вода. Непрерывно заряжая винтовки, мы стерли до крови пальцы о металлические обоймы. Большой урон нанесли нам броневики. У нашего полка их не было, поэтому стрелкам приходилось бороться с вражескими броневиками с помощью ручных гранат. В этой неравной борьбе стрелки показали большую смекалку, мужество и храбрость. Мы спрятались в копнах скошенного хлеба и, подпустив вплотную броневики, ручными гранатами уничтожили некоторые из них. Атаку белогвардейской пехоты мы снова отбили, но потери были велики с обеих сторон. Отразив атаку белогвардейцев, мы продвинулись немного вперед, обошли недавнее поле боя и собрали патроны и ручные гранаты с убитых и раненых белогвардейцев. Это была единственная возможность пополнить наши боеприпасы. Мы искали также воду. Белые возили ее с собой в бочках, кроме того, при каждом убитом можно было найти солдатскую флягу с водой, которая была чрезвычайно необходима как нашим людям, так и для пулеметных охладителей. Невыносимая жажда, июльское солнце Украины до того измучили стрелков, что было несколько смертельных случаев. Так, рядом со мной на поле боя умер от отчаянной жары и отсутствия воды один из старых латышских стрелков – Витынь, который до Октябрьской революции участвовал в рождественских боях на Рижском фронте, на «Острове смерти» вынес немецкую газовую атаку, в составе полка особого назначения на Западном фронте участвовал в боях против эстонских, латышских, литовских и польских белогвардейцев.
В тот день каждая капля воды была для стрелков величайшей драгоценностью на свете. Наши ряды все редели. Лишь с большим усилием мы могли тащить с собой раненых, которых становилось все больше. Пулеметы с патронными лентами стрелки должны были нести на плечах. Невыносимо было слышать мольбы тяжело раненных: «Товарищ, исполни мою последнюю просьбу – положи конец моим мукам и пристрели меня, только не оставляй живым у белых».