В бою с врагом один из стрелков – Амбулис из Болдераи – тяжело раненный в голову ударом шашки, остался лежать на поле боя. Спустя некоторое время подъехали двое казаков и стали обыскивать его карманы. Один из них сказал, что красный, наверное, еще жив. Услышав это, Амбулис вновь потерял сознание. Очнувшись ночью, он поднял голову и увидел, что лежит в окружении раздетых мертвецов. Будучи хорошим пловцом, Амбулис переплыл Днепр и пришел к нам.
В этом бою погиб почти весь 4-й латышский стрелковый полк. Мы похоронили своих боевых товарищей, павших смертью героев.
В ноябре 1920 года, после разгрома армии Врангеля, Южный фронт был ликвидирован и некоторые части Красной армии, в том числе и Латышская стрелковая дивизия, были переформированы. Латышская дивизия была присоединена к 52-й дивизии.
В связи с заключением мира часть латышей, в том числе и я, в апреле 1921 года вернулись домой. Советское посольство в Риге выплатило нам пособие, так как новую жизнь начинать было трудно.
Из боевого пути 1-й роты 6-го латышского стрелкового полкаЭ.Я. Саука,бывш. командир 1-й роты 6-го латышского стрелкового полка
Командование 1-й ротой 6-го латышского стрелкового полка я принял 23 июня 1920 года, по окончании московских пехотных курсов командного состава. 2-я бригада Латышской дивизии, которой командовал Фрицис Лабренцис, была расположена в украинском селе Качкаровке, южнее города Никополя, на правом берегу Днепра. Латышские стрелки стояли на отдыхе после боев у Перекопа.
6-м латышским стрелковым полком командовал Бривкалн, его заместителем был Лоден, адъютантом – Ниедре, а комиссаром полка – Гулбитис.
30 июня 1920 года разведчики 1-й роты разведали днепровские плавни напротив села Британы, и в ночь на 1 июля мы высадили десант на левом берегу Днепра. 1-я рота форсировала реку первой. Остальные роты не могли переправиться из-за отсутствия средств переправы. После короткой стычки с врангелевцами рота по приказу комбрига перешла в распоряжение командира 5-го полка Тупе для прикрытия левого фланга полка. Только на следующее утро остальные подразделения полка прибыли на левый берег Днепра и вступили в бой. Бой продолжался до 5 июля. 6 июля, прижатые атакой противника к Днепру, части нашей бригады вернулись на правый берег Днепра в село Львово, а оттуда переместились севернее города Бернслава; 6-й полк занял позицию для охраны берега Днепра напротив села Любимовки, севернее Каховки. Боевые действия здесь ограничивались разведкой Днепра.
В начале августа 1920 года 6-й латышский полк сосредоточился в городе Бериславе. 6 августа весь командный состав выехал в немецкую колонию Шлангендорф, чтобы осмотреть окрестность, где предусматривалось произвести форсирование Днепра в направлении города Каховки. 1-я рота со всеми командами пеших разведчиков полка была назначена в ударную группу 6-го полка, первой должна была переправиться через Днепр на понтонах и удержаться на берегу до наведения понтонного моста и переправы остальных войсковых частей.
Переправа началась в час ночи с 6 на 7 августа 1920 года. Первыми от нашего полка переправлялись разведчики на своих лодках, за ними следовали понтоны со стрелками и станковыми пулеметами. Наша артиллерия открыла заградительный огонь, причем особенно удачно действовала мортирная батарея, расположенная на острове посреди Днепра, против города Борислава. Противоположный берег покрылся разрывами наших снарядов. Врангелевцы тоже не молчали и открыли ответный орудийный огонь. Однако наши разведчики вышли уже на левый берег, сообщив нам об этом красной ракетой. Вскоре на берег высадилась из понтонов вся рота. Понтоны тотчас же вернулись в Берислав.
1-я рота и команда разведчиков заняли активную оборону. Перед нами были позиции врангелевцев, за спиной – Днепр. Наша артиллерия перенесла огонь на Каховку, а врангелевская – по днепровским плавням и Бериславу.
Рота удерживала оборонительный рубеж до наведения понтонного моста через Днепр и переправы остальных частей полка и бригады. Переправа продолжалась всю ночь, и утром, около 8 часов, мы двинулись вперед – на Каховку. Врангелевская артиллерия открыла ураганный огонь. Стремясь удержать Каховку, противник стал подтягивать силы для нанесения контрудара. Нашему передовому отряду до подхода подкреплений пришлось принять бой. Убитых и раненых у нас было 17 человек, в том числе был убит политрук нашей роты старый латышский стрелок Гудруп, которого мы похоронили в городе Бериславе.
Врангелевцы не смогли отбить нашей атаки и отступили из Каховки. Замолчала и их артиллерия, наша же артиллерия заняла позиции в предместьях Каховки и открыла огонь по контратакующей лавине кавалерии противника, наступавшей со стороны села Любимовки. Понеся потери, противник отхлынул назад.
Вечером 7 августа 1920 года с наступлением темноты прекратилась артиллерийская канонада, замолкла ружейно-пулеметная стрельба. Каховка была взята.
Весь август, сентябрь и октябрь 1920 года прошли в непрерывных боях. После взятия Каховки необходимо было ускоренным темпом двинуться на Перекоп, чтобы заставить Врангеля оттянуть свои войска обратно в Крым. Белогвардейцы же, напротив, прилагали все усилия, чтобы сбить наши части с Каховского плацдарма. 6-му латышскому полку пришлось выдержать ожесточенный бой под хутором Терны, где сложил голову командир батальона Пиоле. Село Черненька четыре раза переходило из рук в руки. Бои шли у деревни Черная Долина, Большая Маячка, под хутором Балтазаровка. Под Черной Долиной нам удалось вклиниться ночью в расположение противника, нанести ему серьезный урон и захватить пленных. Утром полк отступил к селу Черненька, где командир полка созвал к себе всех командиров рот и батальонов и поставил боевую задачу: двинуться вдоль линии фронта, пересечь Каховско-Перекопский тракт и таким образом прийти на помощь 4-му латышскому полку, выдвинутому далеко вперед в направлении Перекопа. Было приказано приготовиться к отражению атак кавалерии противника.
В головном отряде двигался 1-й взвод нашей роты. Не успели мы еще дойти до Перекопского тракта, как показалась колонна вражеской кавалерии и понеслась с саблями наголо на наш взвод. Два наших станковых пулемета «максим» и два ручных пулемета «льюис» открыли огонь. Кавалерия хлынула назад. В этом бою был ранен командир взвода Петрович, прошедший всю империалистическую и Гражданскую войны. Погибло также несколько стрелков. Мы отошли ближе к полку и залегли. Неприятельская кавалерия продолжала наседать на нас из-за бугра. Выручали нас станковые и ручные пулеметы. Как только из-за бугра появлялась врангелевская кавалерия, мы встречали ее ружейным и пулеметным огнем. Атаки следовали одна за другой. Несмотря на большие потери, враг продолжал наступать.
Неподалеку от хутора Терны на помощь нам пришла 51-я дивизия, которая начала теснить кавалерию врага. Полк занял боевые позиции полукругом у Перекопского тракта, против хутора Каменный Кол. На этих позициях нас посетил комбриг Лабренцис и сообщил, что мы имели дело с четырьмя тысячами сабель противника, который только что уничтожил почти весь 4-й полк. Взятых в плен стрелков 4-го латышского полка врангелевцы загнали в сарай под Черненькой и расстреляли из пулеметов.
На следующий день врангелевская артиллерия открыла ураганный огонь по нашим позициям и тылам. 18 самолетов противника бомбардировали переправу через Днепр под Каховкой. Затем неприятель снова пошел в наступление, оттеснив нашу 52-ю дивизию, находившуюся на левом фланге, – бой становился все напряженнее.
В Каховке находилась огневая бригада, которая имела бронеавтомобили. Через некоторое время со стороны Каховки показались несколько броневиков. Врангелевская артиллерия открыла огонь по тракту, но головной броневик, повернув вдоль неприятельской цепи, начал косить противника пулеметным огнем, врангелевцы не выдержали и побежали.
На следующий день Красная армия продолжала наступать. Бои шли под Черненькой, Большой Маячкой и хутором Балтазаровка, а затем мы двинулись назад – в Каховский укрепленный район, где к зиме были уже подготовлены три линии проволочных заграждений и окопов.
Однажды ночью в октябре 1920 года Врангель пустил танки по Перекопскому тракту, чтобы уничтожить нас в ночном бою. Мы выдержали. Два неприятельских танка были подбиты.
В районе Никополя Врангель переправил через Днепр свою кавалерию, и Латышскую дивизию послали ликвидировать ее. По выполнении задания стрелки вернулись на Каховский плацдарм. Я заболел тифом и лег в лазарет. В это время 6-й полк в районе Константиновки атаковали части кавалерийского корпуса генерала Барбовича. Полк выдержал шесть атак. Ружья и пулеметы раскалились, патроны иссякли. Стрелки бросились в рукопашную и в большинстве своем погибли или попали в плен. Вырвались те, которые были на лошадях. В плену неприятелем были расстреляны командир батальона и несколько командиров рот и взводов.
Из лазарета я возвратился в январе 1921 года, когда Латышскую дивизию присоединили к 52-й дивизии, а 6-й латышский полк – к 455-му стрелковому полку этой дивизии. Между буржуазной Латвией и Советской Россией был уже заключен мирный договор, и поэтому латышские советские войсковые части не могли более находиться в армии Советской России.
В апреле 1921 года все латыши, подавшие заявления о своем желании возвратиться на родину, были отправлены в Москву, а из Москвы – в Латвию. Я в Латвию не поехал и после демобилизации остался работать в СССР.
В степях Северной ТаврииК.М. Киртовский
Конец лета и начало осени 1919 г. мы провели на Польском фронте в непрерывных стычках с белогвардейцами в районе Могилева. В конце сентября, когда армия Деникина ринулась на Москву, Латышская дивизия была послана сорвать этот поход. Погрузившись в Борисове в эшелоны, мы прибыли на станцию Карачев, а оттуда маршем отправились на фронт. Первая встреча с офицерским полком деникинской армии произошла еще до 20 октября. В этом бою нам удалось разгромить белогвардейский батальон. Враг не ждал, что встретит здесь столь сильное сопротивление.