командир кавалерийской бригады.
На географической карте основные вехи его боевого пути охватывают почти всю Европейскую часть России: Цесис, Донбасс, Ростов-на-Дону, Кубань, Москва, Казань, оренбургские степи, Рига, Апе, Елгава, Бауска, Орел, Льгов, Бердянск, Каховка, Перекоп, Евпатория.
На многих фронтах Гражданской войны побывал этот человек со своими конниками. И на каждом – упорные бои, стремительные атаки, отчаянно смелые рейды. Для того чтобы поведать обо всех боевых делах кавалеристов-латышей, которыми командовал бывший унтер-офицер царской армии Янис Екабович Кришьян, нужна не короткая статья, а целая книга. Надо надеяться, что она еще будет написана, а пока ограничимся рассказом о самом главном, записанном со слов самого Яниса Кришьяна, легендарного кавалериста, прозванного «латышским Буденным».
В феврале 1961 года ему исполнилось 75 лет. Три четверти века за плечами. Жизнь не баловала Яниса Кришьяна ни смолоду, ни в зрелые годы. Но невзгоды и испытания не согнули его, по сей день не утратил он ясности мысли и взгляда, бережно сохранил в памяти многое из пережитого.
Янис Кришьян служил в 3-м Курземском полку, который, как известно, вместе с другими латышскими полками уже в мае 1917 года встал под славные ленинские знамена. После Октябрьской революции в полку вместо прежних офицеров были выбраны новые командиры. Вот тогда-то все тридцать конных разведчиков Курземского полка единодушно выбрали своим командиром Яниса Кришьяна.
В январе 1918 года 3-й Курземский полк по призыву партии вместе с сибирскими стрелками отправился в Донбасс сражаться с врагами молодой республики Советов. Полк выгрузился в самом центре индустриального края, на станции Никитовка. Одними из первых вступили на донскую землю конные разведчики. Известно, что у кавалеристов особое чутье на лошадей; разведчики сразу же разузнали, что неподалеку, в нескольких десятках километров, в горняцком поселке Гришино (ныне город Краеноармейск) после демобилизации 3-й кавалерийской дивизии царской армии осталось еще имущество и кони. Кришьян, не мешкая, отправился туда и отобрал сотню самых лучших коней.
– Зачем нам столько, товарищ командир, если нас всего-то тридцать душ?.. – недоумевали бойцы.
Однако Кришьян знал, что делал:
– Были бы кони, а всадники – найдутся… – как всегда лаконично отвечал он.
Так оно и вышло: со всех рот полка потянулись добровольцы. И вот уже не команда конных разведчиков, а целый отряд оказался под началом у Яниса Кришьяна – сто сабель, сто острых клинков. И работа клинкам вскоре нашлась. Белоказаки повели наступление на Донбасс, намереваясь захватить «кочегарку страны» и лишить революционные центры топлива. Они стали теснить необученные и плохо вооруженные отряды красногвардейцев, на выручку к которым поспешили конники Кришьяна. Походным порядком, с боями прошли они несколько десятков верст от Матвеева Кургана до Чалтыря, откуда всего 18 километров до Ростова-на-Дону. Здесь сопротивление противника возросло, пришлось остановиться.
Этим участком фронта командовал тогда известный герой Гражданской войны Р. Сиверс. Он присоединил к латышскому отряду еще две конные группы, и теперь под командованием Кришьяна было уже 250 сабель. 23 февраля 1918 года, в тот самый день, когда под Псковом и Нарвой рождалась Красная армия, отряд Кришьяна вместе с пехотой 3-го Курземского полка и сибирских стрелков атаковал Ростов. Весь день шел бой, белоказаки сопротивлялись отчаянно, и к городу красноармейцы приблизились лишь вечером. О ночном штурме Ростова кавалерией нечего было и думать – Кришьян благоразумно поступил, отведя свой отряд на ночевку в казачий хутор Нижне-Гниловской. Хутором это селение было только по названию, а на самом деле это был целый пригород, насчитывавший десятки, если не сотни домов…
Утром наступление возобновилось. Но, странное дело, там, где вчера каждую высоту, каждую балку приходилось брать с боя, сейчас не было ни души. Так без сопротивления революционные войска вступили на окраину города – Темерник. Конники Кришьяна снова были впереди наступающих. С холма, на котором расположен Темерник, они спустились к вокзалу. Тишина… Пересекли густые сплетения рельс железнодорожного узла и вышли на главную улицу – Садовую. «Неужели беляки решили сдать Ростов без боя? Нет, тут что-то не так…» – подумал Кришьян и повел своих конников дальше с сугубой осторожностью.
Случилось так, что автору этих строк еще подростком довелось наблюдать вступление этого отряда в Ростов. Запомнился странный порядок следования конников: они двигались по Садовой улице двумя редкими конными цепями, и не по мостовой, а тротуарами, взяв на изготовку карабины. И только через сорок лет Кришьян разъяснил, почему он так вел отряд.
«Конечно, эффектней было вступать в город колонной, гарцуя посреди улицы, но тогда мы были бы чудной мишенью. А так, врастяжку, да еще по тротуару мы держали на мушке окна домов противоположной стороны, да и в нас целить было труднее…»
Предосторожность оказалась не лишней. Когда стали подъезжать к Соборной площади, с колокольни собора ударили в набат, и по этому сигналу из окон и чердаков был открыт огонь. Кришьян сразу же отвел отряд в боковую улицу, там спешил его и повел очищать дома от белогвардейских засад. Подлость не принесла врагу пользы. Совместными усилиями конников и пехоты – сибиряков и латышей 3-го Курземского полка – Ростов был освобожден.
После короткого отдыха кавалеристы ринулись дальше, на юг, преследуя отступавших белых. По просторам кубанских степей конники продвигались быстро, с небольшими боями и стычками. Дошли до Тихорецкой и тут – это было уже в апреле – их догнал приказ: всем конникам-латышам немедленно прибыть в Москву, где формировалась Латышская стрелковая дивизия. Отряд Кришьяна должен был стать ядром будущего кавалерийского полка дивизии.
Формирование пехотных частей дивизии было сравнительно простым делом – ведь латышские стрелки переходили в Красную армию целыми полками. А кавалерийского латышского полка в царской армии не было, его пришлось создавать заново, и тут проявился организаторский талант Кришьяна. Довольно быстро он собрал под знамя 1-го латышского кавалерийского полка людей, прибывавших из всех частей дивизии, сумел с огромными трудностями добыть для них лошадей и начал по плану обучать их непривычному для многих конному делу. Нередко обучение подкреплялось практикой. Приходилось усмирять банды анархистов, изредка «шаливших» в столице, и выполнять другие боевые задания. Несли конники и караульную службу, охраняя Реввоенсовет Республики.
Для завершения формирования и обучения полк перевели в Подмосковье, в город Павловский Посад. Здесь пришла к конникам страшная беда: в конюшню проникла «сибирка» – сибирская язва. Существовал лишь один способ покончить с эпизоотией и не дать ей распространяться далее: уничтожить все поголовье. Случилось это в конце июля 1918 года, когда уже вдоль всей средней Волги шли жестокие бои на Восточном фронте. Не могли конники отсиживаться в тылу, когда там, на востоке, решалась судьба революции. И полк постановил: просить отправить его на фронт немедленно. Вскоре два эскадрона безлошадных кавалеристов Кришьяна выгрузились на Волге под Казанью, в Свияжске, и прямо из вагонов пошли в бой за деревню Моркваши. И только когда на смену подошли пехотинцы, конников отвели в ближний тыл. Здесь они получили наконец лошадей, правда худших, чем те, что были раньше… Не успели их еще как следует объездить, как снова пришлось идти в бой: в тыл прорвалась вражеская конница, и нужно было нагнать, разбить ее…
Конец лета и осень 1918 года конники воевали на Волге, а к зиме полк перебросили в оренбургские степи, откуда надвигался новый враг – белоказаки генерала Дутова. Однако полк перебросили далеко не в полном составе: один усиленный эскадрон пришлось оставить в устье Камы. За Волгой, на оренбургских просторах, кавалеристов ждали суровые ветры, глубокие, труднопроходимые снега. Тяжело пришлось кавалеристам в этом малонаселенном краю. Да и коням, отощавшим в непрерывных боях и рейдах, не легче. Двигались так: впереди шли самые выносливые всадники на наиболее сильных конях, а за ними, цепочкой, след в след, ступали остальные. От селения до селения расстояния огромные, а дойдешь до жилья – держи ухо востро, враг может напасть внезапно, из-за угла. Но у Яниса Кришьяна в полку – нерушимый закон: как бы трудно ни приходилось, всегда кругом надежное охранение, разведка, потому и не удалось дутовцам застигнуть их врасплох. Зато наоборот бывало…
Однажды дозоры донесли: впереди, в деревне Ивановка, враг, силы которого в несколько раз превосходят силы кришьяновцев. Отступить, идти назад по пути, пройденному с таким трудом?! Ну нет! Мало сил? Значит, надо брать хитростью. Кришьян собрал всех командиров и стал назначать их на новые должности: кому поручал батальоны, кому роты и эскадроны… Сразу командиры и не поняли – уж не шутить ли вздумал их всегда такой серьезный командир полка? Где эти роты и эскадроны? Как ни считай, а в полку – всего-то 85 всадников, да и те почти все легко обмороженные… Но когда наступила глухая зимняя ночь, кавалеристы пошли на сближение с противником и отовсюду зазвучали зычные команды: «Батальон, в атаку!», «Рота, за мной!», «Эскадрон, марш-марш!» Каждый боец старался кричать «ура» за троих, а драться за десятерых, и три конных полка белых в полном составе бежали, побросав много имущества.
В завьюженных степях полк нередко терял связь с соседними красноармейскими частями, с высшим командованием, а уж со своей Латышской дивизией и вовсе не мог поддерживать ее. И не знали конники, что дивизия уже воюет на родной земле, освобождая с помощью своих русских братьев Латвию. Но в дивизии не забыли про конников, и по настоянию командования полк Кришьяна был отозван с Восточного фронта. В феврале 1919 года, присоединив эскадрон, охранявший устье Камы, полк погрузился в вагоны и взял курс на запад.
Долгим показался этот путь конникам-латышам. Скорей бы домой! Но вот наконец и Рига! Радостно встретили кавалеристов в родной столице, но долго отдыхать не пришлось. На этот раз путь был коротким: доехали до Цесиса, а дальше, на север – походным порядком, навстречу наступавшим белогвардейцам и интервентам, занявшим Апе… Скоро пехота вместе с конниками перешла в контрнаступление и выбила врага из Апе. Не успели развить первый успех, а конников уже ждал новый приказ: надо спешить на другой участок фронта, в Курземе, откуда молодой Советской Латвии гроз