Фон Хофакер нервно огляделся и продолжил:
– План предусматривал убийство Гиммлера, поскольку от него было бы еще больше проблем, чем от Гитлера. Гиммлер на собрание не явился, попытку покушения в очередной раз отложили.
– У Гитлера жизней больше, чем у кошки!
– Полагаю, тут вы правы, полковник. И наконец, последняя попытка должна была состояться сегодня, но фюрера неожиданно вызвали из кабинета. Я сам обо всем только что услышал.
Килиан в досаде сжал зубы.
– И что теперь?
– Запаситесь терпением, полковник. Мы попытаемся снова, – отозвался фон Хофакер.
– А в этот раз нас известят заранее?
Подполковник пожал плечами.
– Следующая попытка произойдет через три дня. На этот раз исполнитель надежен. Такой не промахнется.
Килиан поспешно отвернулся к окну, не зная, ликовать или ужасаться. По-видимому, и то и другое.
– Полковник?
– Мне не верится, что я вовлечен в государственную измену, – тихо пробормотал он.
Его собеседник подошел ближе.
– Полковник, вы абсолютно защищены. Мы намеренно держим вас в стороне. Как только все произойдет, генерал прикажет арестовать всех эсэсовцев и членов гестапо в Париже.
– Вам понадобится моя помощь? – осведомился Килиан.
Они стояли почти вплотную друг к другу и переговаривались еле слышным шепотом.
– Нет. Ваше время придет позже и когда мы будем полностью уверены, что это уместно. Я с вами свяжусь.
– А если я ничего от вас не услышу?
– Не предпринимайте ничего, оставайтесь под прикрытием.
Килиан покачал головой.
– Но почему мы не можем выступить все одновременно? Прижать к ногтю шайку Гиммлера, мобилизовать армию?
– Соображения секретности. Пожалуйста, доверьтесь нам.
– Хорошо, фон Хофакер. Благодарю вас.
Подполковник кивнул и открыл портфель.
– Генерал просил меня передать вам вот это.
– Что это?
– Для прикрытия. Всякие документы – бюджетные сметы, нужды церкви, все в этом роде.
– А, прекрасно… – Килиан небрежно швырнул на стол пачку бумаг.
Фон Хофакер многозначительно покачал головой.
– Генерал предлагает вам отнестись к ним со всем вниманием. Возможно, это чтение покажется вам занятным.
Килиан озадаченно посмотрел на собеседника, но тот уже подошел к выходу.
– Благодарю вас, полковник, что вы согласились принять меня, – ровным голосом произнес он.
– Удачи, фон Хофакер.
– Спасибо, и вам так же, полковник. – Фон Хофакер помедлил у двери. – Хайль Гитлер, – произнес он и невесело улыбнулся.
Килиан в ответ пробормотал то же приветствие. Он старался по мере возможности избегать этих слов.
Что ж, ни сегодня, ни в течение следующих трех дней ничего нельзя сделать. Время действий придет, когда Германия освободится от Адольфа Гитлера.
Полковник мельком глянул на оставленную фон Хофакером стопку бумаг на своем столе и с сердитым вздохом засунул ее в верхний ящик. Потом, конечно, он все проглядит, но сейчас надо уладить вопрос с Лизеттой. Он бросил очередной взгляд на записку. В конце концов, если все сорвется, его поймают и казнят. Его ждет верная смерть, а потому он должен повидаться с Лизеттой, обнять ее в последний раз…
Схватив телефон, Килиан набрал номер секретарши.
– Да, полковник?
– Соедините меня с мадемуазель Форестье.
– Конечно, полковник. Позвольте спросить, по какому номеру?
Он продиктовал ей название банка.
– Зарезервируйте столик в ресторанчике на берегу. Знаете, под открытым небом.
– Да-да, я знаю, что вы имеете в виду.
Полковник был приятно удивлен – новая секретарша знает свою работу.
– Сегодня, на час дня.
– Слушаюсь, полковник. Не вешайте трубку, я вас сейчас соединю.
Ждать пришлось буквально несколько секунд.
– Полковник Килиан? Мадемуазель Форестье на линии.
– Спасибо. – Он услышал тихий щелчок – это секретарша повесила трубку. – Лизетта?
– Полковник Килиан?
При звуке ее голоса у него сжалось горло.
– Очень приятно вас слышать, – тихонько сказала она. Умница, проявляет осторожность на случай, если секретарше вздумается подслушивать.
– Мне тоже очень приятно. Позвольте пригласить вас сегодня на ланч?
– О, с большим удовольствием!
В ее голосе звучали радость и облегчение. Улыбаясь, полковник сообщил ей название ресторана.
– Час дня вас устроит?
– Конечно! Тогда до встречи!
– Нам надо так много рассказать друг другу…
Как обычно, полковник Килиан пришел раньше назначенного времени. Подоспевшая чуть позже Лизетта сияла. Как же она была хороша! У него замерло сердце, едва он заметил в толпе ее темные волосы, собранные в хвост. Она казалась еще моложе. Он представил, как она распускает волосы, они густыми волнами рассыпаются по обнаженным плечам…
Официант провел ее к столику. Килиан поднялся навстречу, расплываясь в беспомощной счастливой улыбке.
– Ты выглядишь божественно. – Лизетта пришла в светлом платье, купленном во время их путешествия. Наряд подчеркивал нежную линию плеч и стройность фигуры. Глядя на низкий вырез на груди, Килиан с внезапной болью вспомнил ее обнаженное тело. Он смущенно откашлялся. – Мое любимое платье…
Лизетта ответила не сразу. Она смотрела на него и широко улыбалась. Потом легонько поцеловала его в губы, особым, характерным только для нее поцелуем, и шепнула:
– Как же хорошо снова увидеть тебя, Маркус.
Полковника бросило в дрожь от возбуждения, и он быстро отвернулся к официанту.
– Пожалуйста, погодите минутку. – И вновь обратился к Лизетте: – Как поживаешь? Хотя, что я спрашиваю, ты же обожаешь одиночество. Впрочем, наверное, я слишком поспешен в выводах и ты была не так уж одинока? – Он тут же проклял свою несдержанность. Только сцены ревности не хватало!
Девушка ответила меланхоличной улыбкой.
– Я скучала по тебе каждую минуту из тех тридцати шести дней, что мы не виделись.
– Ты считала, – тихо заметил он.
– Я всегда считаю, – кивнула она. – Ты должен бы это знать…
Он потупился.
– Спасибо за письмо.
– Я рада, что мы встретились.
– Нет, я тебя не только поэтому хотел увидеть…
– Чудесно. Знаешь, для человека, твердившего, что любит меня, у тебя довольно своеобразные способы эту любовь демонстрировать.
– Не надо, Лизетта! – с болью воскликнул он.
– Не надо жаловаться? – Ее глаза сузились. – Мне трудно без тебя, Маркус.
– Ну не тяжелее, чем мне без тебя, – ответил он.
– Это так странно и так… так неприятно!
– Ты же знаешь, я не стал бы настаивать на этом без достаточных оснований.
Темно-голубые глаза полыхнули гневом.
– Тогда назови мне их, свои основания! Уж этого я заслуживаю!
Официант вручил им меню. Килиан попытался сосредоточиться на списке блюд.
– Жареный палтус здесь вне конкуренции.
Девушка слабо улыбнулась официанту:
– Жареный палтус с отварным картофелем, будьте любезны.
Официант вопросительно повернулся к Килиану.
– Хороший выбор, – одобрил тот. – Мне то же самое.
– Желаете вина, сэр?
Килиан покачал головой.
– Нет, мне воды. А как ты, Лизетта?
Она кивнула, и официант отошел.
– Я не хочу с тобой ссориться, – начал Килиан.
– И я не хочу! Совсем наоборот! После твоего звонка я чувствую себя восторженной школьницей.
Килиан не смог сдержать улыбки.
– Так-то лучше. Я знал, что это все – напускной гнев. Ты ничуть не изменилась.
Лизетта сурово посмотрела на него, а потом встряхнула головой, демонстративно обводя взором открытую веранду ресторана.
– В чем дело? – нахмурился он.
– Что мы здесь делаем? – спросила она. – Война приближается к нам. Париж – заветная цель союзников. А мы как ни в чем не бывало заказываем жареный палтус, хотя парижане голодают, терпят лишения, отчаиваются – и ждут перемен.
Лицо Килиана застыло. Он посерьезнел.
– А ты? Что ты сама-то испытываешь?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты рада высадке союзников?
Вопрос застал Лизетту врасплох.
– Если честно, то да. Рада.
– Понятно.
Они помолчали. Официант наполнил их бокалы холодной водой из серебряного кувшина.
– Мы все хотим перемен, Маркус, – тихо продолжила она, когда они остались вдвоем.
Килиан вздохнул.
– Ну да, я покривил бы душой, если бы не согласился с этим.
Лизетта подняла бокал.
– Тогда за перемены… к лучшему.
Он чокнулся с ней и улыбнулся.
– За это стоит выпить. Хватит с нас гневных слов. Ты еще прекраснее, чем я помнил в своих мечтах. Лето тебе к лицу. Как дела в банке?
– Сейчас во всем сплошная неопределенность. Такое впечатление, что мы перебрасываем бумажки с одного стола на другие. Ты говорил обо мне с генералом Штюльпнагелем?
Его глаза помрачнели. Нет, она определенно не желает оставить эту тему в покое.
– Честно говоря, это он упомянул мне о тебе.
Она озадаченно посмотрела на него.
– Как это вышло?
– Земля слухами полнится. Наша совместная поездка…
– Тебя это смущает?
– Совсем нет. Ведь это была моя идея.
– Он на тебя рассердился?
– Я перед ним не отчитываюсь.
– Но ты его очень уважаешь…
– Конечно, я восхищаюсь им, он из старой гвардии.
– А ты застрял между двух миров, правда?
Официант принес их заказ и расставил тарелки на столике.
– Похоже на то, – согласился Килиан, разворачивая салфетку. – Ешь, не стесняйся. Кто знает, когда еще представится случай поесть досыта.
– Да ты и сам, похоже, сутками голодаешь.
– Вполне возможно, – с улыбкой согласился он.
– Ты очень похудел, Маркус. Ты, наверное, есть забываешь?
– Когда как. Хотя мой обычный распорядок дня тут ни при чем. Я ужасно скучаю по тебе, Лизетта, но я спица в колесе немецкой администрации, и от моих обязанностей никуда не деться…
Девушка отрезала кусок рыбы.
– Я тебе не верю. Ах, рыба просто великолепна!
Килиан в удивлении положил вилку.