ко лет тому назад я начал вести себя таким образом, многое сразу же стало на свои места.
– Да, очень грустно, что вы с Себастьяном выросли без родителей. Никогда не знали ни отца, ни матери. – Эмили вздохнула. – А я вот в детстве часто фантазировала себе, что я у своих родителей приемная дочь, что они взяли меня из какого-то приюта. Вот если бы у меня была родная мать, думала я тогда, то она наверняка любила бы меня. Ну хотя бы чуть… У меня ведь, в сущности, было такое одинокое детство. При всем том, что я жила в роскоши, в красивых дворцах, только все это было мне не нужно.
– Большинство людей жаждут заполучить невозможное, – глубокомысленно заметил Алекс. – А все ведь просто. Нужно проснуться в один прекрасный день и сказать самому себе, что все твои желания тщетны. Лучше взглянуть по-новому на то, чем ты реально обладаешь, и это станет первым шагом на пути к самоудовлетворению. Жизнь – это как лотерея. Барабан вращается, и какой следующий номер выпадет тебе, никому не известно. А потому надо по максимуму распорядиться тем, что у тебя уже есть.
– Да вы самый настоящий психотерапевт! – уважительно воскликнула Эмили.
– А кто из нас не занимался психоанализом, а? – широко улыбнулся в ответ Алекс.
– Я не занималась, – тоже улыбнулась Эмили.
– Ну и слава богу. Лично я уже тоже перестал копаться в собственной душе. Засасывает, знаете ли… К тому же в этом психоанализе многое попросту не работает. Да, он помогает тебе понять, почему ты попал в то или иное затруднительное положение, и тут же предлагает поискать виновника всех твоих бед где-то на стороне. То есть как бы уже изначально оправдывает твое плохое поведение. Один психотерапевт на полном серьезе заявил мне, что я имею полное право злиться на кого угодно. И я злился целый год… Это было здорово, честно! Но потом я понял, – Алекс снова вздохнул, – что таким своим поведением отпугиваю от себя всех, кто мне по-настоящему дорог.
– А я вот никогда не злюсь, – призналась в свою очередь Эмили.
– Ну, да, – неопределенно хмыкнул в ответ Алекс. – Разве что чуть-чуть… Например, когда залепили мне пощечину на кухне какое-то время тому назад.
Эмили покраснела.
– Вы правы.
– Прошу прощения. Я использовал запрещенный прием. И все же продолжаю настаивать на том, что иногда полезно даже для здоровья выпускать пар из трубы. А вот постоянно пребывать в состоянии озлобления – это уже плохо. Со мной такое бывало. Впрочем, все мы люди, не так ли, Эмми? – Алекс слегка покачал головой. – И столько в нас всего напутано, наверчено…
– Судя по всему, себя вы уже изучили досконально, – сказала Эмили с нескрываемым восхищением в голосе.
– Изучил, – согласился с ней Алекс. – И пришел к выводу, что я никогда не перестану удивлять себя. Было время, когда я превратился из озлобленного на всех и вся наркомана в безвольное и беспомощное существо с неподъемной задницей и тотальным контролем извне, который может расстроиться из-за любого пустяка. Например, потому что нарушен привычный распорядок его дня. Пришлось брать себя в руки. Все, что я могу контролировать сегодня, – это самого себя. И мне совсем не хочется снова возвращаться на скользкий путь полусонного существования человека, зависящего от наркотиков.
– Восхищаюсь вашей железной выдержкой и самодисциплиной! – с чувством воскликнула Эмили. – Алекс, можно один нескромный вопрос? В вашей жизни был человек, который был вам по-настоящему близок?
– Вы имеете в виду женщину?
– Да.
– О, я состоял в близости с огромным числом женщин, в интимной близости, я имею в виду. Правда, ни одна связь не продлилась слишком долго. Если честно, Эмми, то я, наверное, был просто не способен в прошлом на длительные отношения, только и всего.
– А сейчас? Ведь вы же стали совсем другим.
Алекс бросил на нее внимательный взгляд.
– Что ж, если я встречу подходящую женщину, почему нет? Мне бы даже очень хотелось этого.
– Думаю, вы обязательно встретите такую женщину.
– Все может быть, все очень даже может быть, – рассеянным тоном бросил Алекс, взглянув на свои часы. – А сейчас я поведу себя непозволительно грубо и попрошу вас выметаться из моих апартаментов. Мне еще нужно успеть проверить акции своих нефтяных компаний. Сейчас уже за полночь, как раз открываются фондовые биржи на Дальнем Востоке.
– Неужели уже так поздно? – удивилась Эмили. – А я и не заметила, как время пролетело. Спасибо за прекрасный вечер. И фуа-гра была выше всяких похвал.
– Рад, что вам все понравилось, Эмми.
– Завтра я приведу к вам показать вашу новую помощницу Джо. – Эмили задержалась на секунду уже у двери. – Знаете, Алекс, мне так жаль, что Себастьян никогда не видел вас таким.
– Мой брат предпочитает видеть только то, что он сам желает видеть. А я реагирую соответственно. Спокойной ночи, Эмми.
– Спокойной ночи.
Через двадцать минут Эмили уже лежала в постели и с удовольствием оглядывала свою похорошевшую после всех переделок спальню. Мысли ее снова вернулись к недавнему ужину.
В обществе Алекса она всегда странным образом чувствует себя совершенно раскрепощенной. Возможно, потому, что в их отношениях пока не возникало никаких сложностей. Ей нравился тот Алекс, каким он представал в разговорах с ней. Да, но наверняка ее муж не обрадуется, узнав о том, что они с деверем отлично поладили друг с другом. Хотя так ведь и должно было бы быть. Но в любом случае надо вести себя осмотрительно.
Эмили тяжело вздохнула. Как было бы хорошо, если бы братья сумели подняться над собой и простить друг друга, забыв все прошлые обиды, какими бы тяжкими они ни были. Насколько веселее стала бы вся их нынешняя жизнь в Блэкмор-Холле.
19
Себастьян вернулся домой в конце недели. Вид у него был усталый. Эмили попыталась разговорить мужа за ужином, но он весь вечер оставался безучастным. Позднее, уже лежа в постели, она снова поинтересовалась, какие у него возникли проблемы.
– Прости, дорогая. Но просто все на данный момент крайне сложно.
– Ты имеешь в виду, в плане бизнеса?
– Именно так. Я только что выяснил, что этот чертов банк так и не сумел разобраться до сих пор с моей дебиторской задолженностью. А тот малый, к которому я мотался во Францию в надежде продать ему Пикассо, оказался на поверку человеком ненадежным и рискованным. Сказал, что ему предлагают еще одного Пикассо за семь миллионов, и сейчас он размышляет над окончательным выбором. А что я мог ему противопоставить? Пару-тройку фотографий, причем не самого лучшего качества, в качестве доказательства того, что мой Пикассо тоже реально существует. Словом, сделка сорвалась, и я сейчас не в самом лучшем расположении духа.
– Но если тебе нужны деньги, то я помогу. В чем проблема? Только скажи, и все.
Эмили принялась растирать плечо Себастьяна, который лежал, повернувшись к ней спиной.
– Спасибо, Эмили. Но кажется, я уже объяснил тебе, что я чувствую всякий раз, когда я вынужден прибегать к тебе с просьбой о деньгах, как только у меня случается очередной финансовый кризис.
– Перестань, Себастьян. Ты мне так здорово помог в свое время. А ведь я тогда отчаянно нуждалась в помощи. Да и какое значение имеют все эти деньги, если кого-то любишь?
– Не знаю, наверное, для женщин все так и есть. – Себастьян нервно заерзал на постели. – Но хватит об этом. Смертельно хочу спать.
Все выходные Себастьян проторчал взаперти в своем кабинете за компьютером. За ужином он едва перекидывался с Эмили парой слов и, само собой, не прикасался к ней в кровати по ночам. В воскресенье вечером, поднявшись к себе в спальню, Эмили застала мужа, пакующим свою дорожную сумку.
– Уезжаешь? – коротко поинтересовалась она у него.
– Да. В Лондон. Завтра утром.
– Тогда я поеду с тобой.
– Боюсь, та лачуга, в которой я останавливаюсь на ночлег, едва ли придется тебе по вкусу.
– Это меня мало волнует, – ответила она твердым голосом.
– Зато это волнует меня.
– Тогда я заплачу за наше проживание в приличном отеле.
– В последний раз повторяю тебе! Мне не нужны твои чертовы деньги! Ясно?
Шокированная столь неожиданной вспышкой гнева мужа, Эмили поспешно ретировалась прочь, чувствуя себя так, будто он только что ударил ее по лицу. Ночь она промучилась без сна, лежа в темноте рядом с Себастьяном и теряясь в догадках, что ей делать. Ах, если бы сейчас рядом с ней был близкий человек, с которым можно было бы поделиться своими переживаниями, посоветоваться, что ей делать.
Рано утром Себастьян отбыл в Лондон. Небрежно поцеловав жену на прощание в щеку, он сказал, что вернется к пятнице.
День задался дождливым и уныло пасмурным, как раз под стать настроению самой Эмили. Стоило начаться дождю, и в доме сразу же запахло сыростью. Какое счастье, подумала она, что уже совсем скоро, в среду, она снова увидит Францию с ее обилием солнца и тепла.
Она направилась в библиотеку, чтобы поискать ту самую книгу о французских фруктах, о которой упомянул в разговоре с ней Алекс. Эмили внимательно просмотрела все полки – ничего похожего. Зато ей попался в руки томик с романом Скотта Фицджеральда. Она сняла книжку с полки и пошла в гостиную, устроившись возле камина с намерением начать читать.
Но тут зазвонил ее мобильник. На дисплее высветился номер телефона Алекса.
– Алло?
– Привет, – услышала она в трубке его голос. – Как вы там? Все в порядке?
– Да, а у вас?
– И у меня все отлично. Эта девочка… Джо… которую вы мне сосватали, она очень милая. Не суетится вокруг меня и прекрасно справляется со своими обязанностями. Мне она определенно нравится. Вот решил поблагодарить вас.
– Я рада.
Повисло короткое молчание.
– С вами действительно все в порядке, Эмили?
– Да.
– Тогда хорошо. Приятного дня.
– Спасибо.
Эмили нажала на кнопку отключения абонента с чувством огромного самоудовлетворения. Ведь она ничем не выдала Алексу своих огорчений. Конечно, ей бы очень хотелось узнать, что на самом деле стоит за столь вызывающим и крайне неуравновешенным поведением мужа. Но ведь Алекс дал ей ясно понять. Обсуждать Себастьяна он с ней не будет.