– Здравствуй, Антон, – поздоровалась с ним Эмили, подходя ближе.
Мальчик вздрогнул от неожиданности и задрал голову вверх. В его глазах промелькнул испуг.
– Мадам де ла Мартиньер! Прошу простить меня. Мама послала меня сюда помогать упаковывать книги. Но я вот взял одну, открыл и…
Эмили мельком глянула на книгу. Одно из первых изданий романа Виктора Гюго «Отверженные». Она и сама когда-то читала этот роман, и именно в этом издании. Давно, когда еще была подростком. Мальчишка вскочил с пола, и Эмили невольно улыбнулась, глядя на него. Вылитый Гаврош, подумала она, юный герой романа, обитавший в трущобах Парижа.
– Пожалуйста, не обращай на меня внимания. Читай дальше. – Эмили положила руку на плечо Антона, заставляя его снова сесть. – Любишь читать?
– О, просто обожаю. И мне так нравится у вас здесь. – Мальчуган взмахом руки обвел всю библиотеку. – Когда мама берет меня с собой, я всегда заглядываю сюда, пока она работает внизу. Просто прихожу в библиотеку и любуюсь, разглядывая книги. Но я их никогда не трогаю руками. Честное слово, мадам! – воскликнул он горячо.
– Пожалуй, возьми эту книгу с собой и дочитай ее дома, – предложила ему Эмили. – Уверена, ты с ней будешь обращаться аккуратно.
– Правда можно, мадам? – Лицо мальчугана просияло. – Вот здорово! Спасибо, мадам.
– Пожалуйста, называй меня просто Эмили.
– Антон! Надеюсь, ты тут не очень мешаешь? – озабоченным голосом поинтересовалась у сына Марго, появившись на пороге библиотеки с чашкой чая для Эмили.
– Никому он здесь не мешает, – поторопилась успокоить экономку Эмили, беря из ее рук чашку с чаем. – Антон очень похож на меня и на папу. Такой же заядлый книгочей, настоящий книжный червь. И, судя по всему, очень начитанный, – добавила она с улыбкой. – Вот выбрал себе для чтения роман Гюго «Отверженные». Его и не всякий взрослый одолеет, а тут ребенок.
– Это правда! – В материнских глазах моментально вспыхнула гордость за сына. – Он у меня первый ученик в классе. Собирается после школы поступать в университет, хочет изучать литературу. Как долго вы у нас пробудете, мадам? Во всем доме мебель осталась только в той комнате, где вы обычно спите. Жан и Жак тоже приглашают вас на ночлег к себе, если захотите.
– Нет, пожалуй, сегодня я переночую здесь. Все убранство моей комнаты не представляет никакой ценности. Можете потом с легкой душой выбросить весь этот хлам на свалку. А я переберусь в коттедж к Жану и Жаку. Спасибо, Марго, за все хлопоты. Вы чудесно со всем управились, – поблагодарила Эмили экономку на обратном пути, когда обе они направились на кухню, из которой уже тоже успели вывезти почти всю мебель.
– Я оставила для вас несколько тарелок, ножи, вилки и, конечно, чайник, – начала давать свои пояснения Марго. – Холодильник они тоже не взяли, сказали, что очень старый. Возможно, потом вы захотите заменить его на более новую модель.
Вся грандиозность того проекта, который затеяла Эмили, вдруг предстала перед ней во всей своей пугающей необъятности. До сих пор, скрываясь за надежной спиной Себастьяна, словно за бронированным щитом, надежно охраняющим ее от всяческих напастей, она по своей наивности поверила, что дело реставрации замка ей очень даже по плечу. Зато сейчас…
– Обязательно купим новый холодильник, – пообещала она Марго. – Завтра утром я встречаюсь здесь с архитектором и главным прорабом, который будет отвечать за весь ход строительных и реставрационных работ.
– Как долго, по вашему мнению, продлится капитальный ремонт, мадам? – робко поинтересовалась у нее Марго.
Эмили впервые обратила внимание на то, что выглядит Марго сегодня не самым лучшим образом. Усталый вид, похудевшее, осунувшееся лицо.
– Понятия не имею. Может, год… Может, полтора…
– Ясно. Я хочу сказать, мадам… То есть получается, что мне нужно будет начинать подыскивать себе какую-то другую работу. Здесь же мне больше делать нечего…
– Марго, – начала Эмили сбивчиво, чувствуя себя кругом виноватой. Ведь давно уже нужно было обсудить с Марго проблему ее дальнейшего трудоустройства. – Вы проработали в нашей семье более пятнадцати лет, и, само собой, я продолжу выплачивать вам жалованье все то время, пока в замке будут вестись строительные работы. А вы, в свою очередь, станете присматривать тут и за строителями, и за всем ходом работ, пока я буду в Англии. Вам поручается держать меня в курсе всех возникающих проблем.
– Вы очень добры, мадам. Конечно, я с радостью буду делать все, что нужно, – ответила Марго с явным облегчением в голосе. – Я бы согласилась досматривать за замком и бесплатно, но вы же сами знаете, особого богатства у меня нет. Экономлю буквально на всем, собираю деньги на образование Антона. – Взгляд Марго стал напряженным. – А я все переживала, что здесь будет, когда я уйду.
– Но, слава богу, вы никуда не ушли, – улыбнулась в ответ Эмили. – И не расстраивайтесь из-за того, что у вас временно поубавилось работы. Наверстаете потом, когда закончится ремонт. Уж тогда работы будет хоть отбавляй. Сколько грязи придется убрать, все отмыть и привести в надлежащий вид. Ужас!
– Я думаю, вы затеяли очень хорошее дело. Ваши родители гордились бы вами, – сказала Марго, и на ее глазах выступили слезы. – Вы сберегаете свой фамильный замок для всей Франции, а не только для себя и для всех будущих поколений ваших детей и внуков, когда они появятся у вас с мужем. Что ж, мне пора уходить. Я приготовила вам ужин, а сейчас пойду готовить ужин себе и Антону.
– Ступайте. Мы обязательно с вами еще увидимся до моего отъезда, и я выплачу вам всю вашу заработную плату вперед. И еще раз спасибо за все, что вы тут сделали.
Марго ушла, и Эмили осталась одна в огромной пустой кухне, в которой сейчас эхом отдавался каждый звук. Постояв некоторое время, она снова направилась в библиотеку, чтобы поучаствовать в кипевшей там работе.
С наступлением сумерек все книги из библиотеки перекочевали в грузовик, уже готовый тронуться в путь.
– Мадам де ла Мартиньер, надо, чтобы вы подписали вот эти бланки. Здесь указано, что вы лично удостоверяете точное количество книг; их число составляет 24 307 единиц хранения. Ваш муж в разговоре со мной на прошлой неделе предложил сумму страховки, равную двадцати одному миллиону франков, – сказал ей Жиль.
– Так много? – удивленно вскинула брови Эмили. – Не завышена ли эта сумма?
– Отнюдь. У вас редкое собрание книг, мадам. На вашем месте я бы потом, уже после того, как книги снова займут свое место на полках библиотеки, специально пригласил специалиста по редким изданиям. Он смог бы профессионально оценить стоимость каждой книги. Не секрет ведь, что сегодня некоторые старинные книги тянут на целое состояние.
– Обязательно так и сделаю, – пообещала Эмили.
Кстати, Себастьян советовал ей сделать то же самое, но она никогда раньше не подходила к библиотеке отца с сугубо экономическими мерками. Ее восприятие книжного собрания было исключительно эмоциональным: она любила эти книги, как в свое время любил их отец.
Какое-то время Эмили смотрела вслед грузовику, увозившему книги из замка, пока он не скрылся в темноте. Потом вернулась на кухню, чтобы поужинать тем, что приготовила ей Марго: бычьи хвосты, тушенные с овощами. Прямо перед собой она поставила на стол два черных пакета для мусора, в которые несколько недель тому назад переложила в спешке содержимое ящиков отцовского письменного стола перед тем, как стол вывезли из замка вместе с остальной мебелью. Поглощая жаркое, Эмили стала перебирать содержимое первого мешка. В основном письма, датированные началом шестидесятых годов. Приглашения на всякие светские мероприятия, деловая корреспонденция. Много фотографий, на которых родители запечатлены на разных великосветских приемах, то в Париже, то здесь, в замке, у них в саду.
Много детских фотографий самой Эмили: младенцем, потом маленькой девочкой, потом таким неловким угловатым подростком с тяжелой густой челкой и пышными не по возрасту формами. Перебирая все эти бумаги, Эмили совсем забыла о времени. Отец представал перед ней совсем в новом свете, его личная жизнь, расцвеченная немыми и непритязательными свидетельствами прошлого, трогала и умиляла. Неожиданно отец сделался ей еще ближе и роднее. Она даже прослезилась, читая некоторые любовные письма, которые ее мать писала отцу.
Вот в этом сомневаться уж не приходилась. Валерия действительно любила своего мужа. И уже за одно это Эмили была ей благодарна. Она вытерла нос рукой. Растроганная и, по иронии судьбы, вдруг даже более счастливая, чем когда-либо ранее, чувствуя почти физически, как улетучивается ее душевная боль, чем более она начинает узнавать и понимать прошлое своей семьи.
До Эмили вдруг с большим опозданием дошло, что, всячески отгораживаясь в юности от прошлого своей семьи и ее истории, она тем самым нанесла большой вред не только своему настоящему, но и будущему тоже. Конечно, есть многое, чего простить нельзя… Но, во всяком случае, сейчас она лучше понимает, почему в ее жизни все складывалось так, как складывалось. Что ж, значит, у нее появился шанс сбросить с себя бремя давних обид, стать наконец свободной и независимой женщиной и смело двигаться в будущее.
Глянув на часы, Эмили обнаружила, что уже далеко за полночь. Потом проверила на мобильнике, не поступало ли эсэмэсок от Себастьяна. Сама она отправила очередное сообщение на его речевой ящик сразу же по прибытии во Францию.
Автоответчик ответил ей механическим голосом, что для нее ничего нет. Эмили вздохнула и с большой неохотой покинула теплую кухню, сменив ее на холод собственной спальни. Какое счастье, что она догадалась прихватить с собой бутылку с горячей водой.
Лежа в постели, она снова вернулась мыслями к Себастьяну, чувствуя, как в ней закипает кровь от обиды. Почему он молчит? Почему был так холоден и неприступен в выходные дни? Эмили терялась в догадках, не в силах найти разумное объяснение такому странному поведению мужа. Что ж, если по каким-то причинам Себастьян охладел к ней, разлюбил, она справится и с этой бедой тоже. В конце концов, детство закалило ее, и она хорошо знает, что это такое – быть одной.