Интересно, кого же ждет к себе граф, подумала Констанция. Впрочем, мысленно взмолилась она, кого угодно, но только не Фалька и не Фридриха. Она уже постепенно стала приходить в себя после всех испытаний и страхов, которые пережила два дня тому назад ночью. Надо же было случиться такому совпадению. Венеция, сидя в погребе дома де ла Мартиньеров, вела сеанс радиосвязи, и неожиданно в эту же самую минуту к ним с визитом нагрянул Фридрих.
Когда утром Сара отправилась в город за покупками, Констанция немедленно побежала в погреб проверить, все ли там в порядке. К тому же ей нужно было запереть на ключ дверь, ведущую в погреб со двора. Но ключа на месте не оказалось. Она тщательно обыскала все помещение, потом вышла во двор, но ключ так и не нашелся. Утешало лишь одно: никаких следов присутствия Венеции она тоже не обнаружила. В воздухе не витал горьковатый запах ее любимых сигарет «Голуаз», все вещи стояли на своих местах. Но главное – пока никаких видимых признаков того, что немцам все же удалось запеленговать Венецию. В подобных случаях, насколько о том могла судить Констанция уже не понаслышке, они скоры на расправу. Наверняка тут же принялись бы методично обыскивать дом за домом, хорошо зная, что радист, как правило, исчезает с места события вместе со своей аппаратурой в считаные часы после завершения сеанса радиосвязи.
В половине седьмого Конни, уже при полном параде, направилась в гостиную в строгом соответствии с тем приказом, который получила от Эдуарда. Мечтательно-задумчивая София, ослепительно прекрасная в этот вечер в своем новом платье для коктейлей, появилась в гостиной в сопровождении Сары.
Когда София уселась в кресло, Конни окинула девушку внимательным взглядом и сразу же поняла, что София за минувшие несколько дней переступила ту грань, которая обычно отделяет томление юной девушки, сгораемой любовным желанием, от его исполнения. Она буквально светилась от счастья. Перед ней сидела молодая прекрасная женщина в самом расцвете своей красоты.
Эдуард появился в гостиной последним. Он выглядел отдохнувшим, посвежевшим и, по своему обыкновению, уверенно-невозмутимым. Граф поцеловал сестру, особо отметив, что сегодня она необыкновенно хороша, потом быстро пробежался по списку приглашенных. Обычная смесь богатых французских буржуа, высокопоставленных чиновников из Виши и немецких офицеров, числящихся у него в приятелях.
К половине восьмого все гости были уже в сборе, за исключением Фалька. Фридрих озвучил извинения брата за опоздание, сказав, что тот подъедет попозже.
– Минувшей ночью был совершен налет на одно из отделений местной организации СТО на улице Фран-Буржуа, – пояснил Фридрих. – Похищено более шестидесяти тысяч личных дел и регистрационных карт. Похитителям удалось благополучно скрыться. Понятно, что такая новость не способствует хорошему настроению у моего брата.
Во время обучения в разведывательной школе Конни знакомили с тем, что именно представляет собой программа СТО. В списках ведомства числятся имена более ста пятидесяти тысяч молодых французов. На каждого из них заведена отдельная карта регистрации. Периодически всем этим молодым людям приходят повестки, по которым их отправляют на работу в Германию. Там они трудятся на предприятиях военной промышленности, на сельскохозяйственных фермах, на фабриках и заводах, выпускающих гражданскую продукцию. Постоянные отправки тысяч молодых мужчин за пределы Франции вызвали рост недовольства среди самых широких слоев населения, а правительство в Виши сделалось крайне непопулярным практически у всех французов без исключения. Именно эта программа в немалой степени поспособствовала тому, что многие лояльно настроенные к режиму люди стали вначале косвенно, а потом и напрямую поддерживать движение Сопротивления. Конни внимательнейшим образом выслушала сообщение Фридриха. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, выдавая радость по поводу столь успешной операции французских борцов Сопротивления. Наверняка Венеция тоже причастна к этим событиям, подумала она с некоторой завистью.
– Ответные меры не заставят себя ждать, – обронил один из высокопоставленных чиновников-вишистов. – Мы утроим наши усилия для того, чтобы искоренить всех смутьянов на корню, найти и обезвредить тех, кто принимал участие в этой акции. Нельзя допустить, чтобы всякий сброд рвал нашу страну на части.
Уже когда в гостиную подали кофе и коньяк, раздался звонок в дверь. Минутой позже в комнату вошел Фальк.
– Приношу свои извинения за опоздание, Эдуард. От приятной трапезы в вашем доме меня оторвала кучка подрывных элементов, действующих на территории вашей страны. Эти бандиты упорно продолжают бороться с нашим режимом.
Пока Эдуард наливал своему гостю коньяк, Конни успела заметить зловещий блеск в глазах Фалька. Лицо его было угрюмым и сосредоточенным. Но вот он увидел ее и сразу же направился в ее сторону. Конни молча стиснула зубы.
– Фройляйн Констанция! Несказанно рад нашей новой встрече. Как поживаете?
– Спасибо, хорошо. А как дела у вас, Фальк?
– Как вы уже, наверное, слышали, возникли кое-какие проблемы по вине партизан-сопротивленцев. Но уверяю всех собравшихся, далеко им от нас не уйти. Мы заставим смутьянов ответить за содеянное. Словом, работы хоть отбавляй. А потому я нуждаюсь в небольшом утешении. – Он снова повернулся к ней.
Фальк слегка коснулся пальцами ее щеки, и Конни внутренне содрогнулась от этого отвратительного прикосновения. Словно струя ледяной воды вдруг пролилась на ее лицо.
– Фройляйн, не могли бы мы…
– Итак, мой друг, у вас возникли серьезные проблемы, – вовремя возник перед ними Эдуард, уже приготовившись разрядить ситуацию.
– Ничего страшного. Все бунтовщики будут обязательно схвачены и понесут суровое наказание за свои, так сказать, подвиги. К нам уже добровольно явился один из представителей французской интеллигенции. Он категорически не одобряет деятельность движения Сопротивления. Вот пообещал в скором будущем вывести нас на некоторых предателей из их числа. Кстати, мы полагаем, что эти люди действуют совсем рядом, неподалеку от вашего дома, граф. Пару ночей тому назад наши службы зафиксировали сильный радиосигнал, он исходил из какого-то дома на вашей улице. Почти сразу же у всех ваших соседей были проведены полномасштабные обыски, но ничего так и не удалось обнаружить. Разумеется, я приказал ваш дом не трогать и не тревожить его обитателей своим ночным вторжением, – добавил Фальк, многозначительно взглянув на Эдуарда.
Конни почувствовала, как у нее в жилах стынет кровь. А вот на лице хозяина дома отразилось совершенно искреннее удивление.
– Интересно, очень даже интересно знать, откуда же конкретно исходил этот сигнал? – вопросил он тоном абсолютно неосведомленного человека. – Ведь все мои соседи в высшей степени благонадежные люди.
– Послушай, брат, – неожиданно вмешался в разговор Фридрих. – Ты говоришь, это было два дня тому назад, поздно вечером, да? Я как раз был в это время в доме у графа. Наведался с коротким визитом к мадемуазель де ла Мартиньер. Мадемуазель София изъявила желание послушать музыку, а проигрыватель у них не работает. Тогда она сказала, что в доме имеется радиоприемник. Разумеется, она никогда его не включает, знает, что это противозаконно, – торопливо добавил Фридрих и продолжил: – Тогда я на свой страх и риск, исключительно для того, чтобы доставить мадемуазель несколько приятных минут, сам включил радиоприемник и настроил его на радиостанцию, которая передавала классическую музыку. Какое-то время мы оба слушали музыку. А потому, Фальк, – проговорил Фридрих голосом, исполненным раскаяния, и виновато вздохнул, – во всем произошедшем виноват только я. Приношу свои глубочайшие извинения за то, что доставил твоим людям лишние хлопоты. Но заверяю тебя, что в тот вечер в этом доме в моем лице присутствовала вся мощь наших СС, а лично я видел, как из дома выходил, а потом входил снова только хозяйский кот. И больше никого.
Странное признание Фридриха несколько взбудоражило всегда спокойного графа. На его лице отразилось явное волнение. Фальк тоже глянул на брата подозрительным взглядом.
– Едва ли я могу арестовать своего начальника, – бросил он с нескрываемым раздражением в голосе, – за то, что тот решился на противоправное действие исключительно для того, чтобы доставить удовольствие даме. Разумеется, все мы постараемся забыть это досадное происшествие. Однако, Эдуард, немедленно сдайте свой приемник властям, во избежание новых неприятностей.
– Само собой, Фальк, – поспешил заверить его Эдуард. – К сожалению, меня на тот момент не было дома. София, ты проявила непозволительную беспечность. Впредь так больше не поступай, пожалуйста.
– Мы в тот вечер слушали такую прекрасную музыку, – отозвалась восседающая в кресле за их спинами София. – В конце концов, «Реквием» Моцарта стоит небольших неприятностей, не так ли? – добавила она с обезоруживающей простотой, мгновенно разрядив своей очаровательной наивностью всю обстановку.
Конни уже успела заметить, что Фридрих не сводит с девушки влюбленных глаз. Как разительно отличается этот взгляд от холодного и даже жестокого взгляда его брата, в который раз подумала она. Если и правду говорят, что глаза – это зеркало души, то тогда, несмотря на несомненное физическое сходство Фридриха и Фалька, души у них совершенно разные.
На следующее утро Эдуард отыскал Конни в библиотеке.
– Итак, Фридрих навещал вас, пока я отсутствовал? – начал он с места в карьер.
– Да. Но его пригласила ваша сестра, не я. Я и понятия не имела о том, что она его пригласила.
– Понятно. – Эдуард скрестил руки на груди и тяжело вздохнул. – Вчера я успел заметить, что их взаимная приязнь за последние дни только возросла. Вне всякого сомнения, они по уши влюблены друг в друга. София рассказывала вам что-нибудь о своих чувствах?
– Да, – честно призналась Конни. – И я даже попыталась как-то повлиять на нее, убедить в том, что всякие дальнейшие отношения с Фридрихом совершенно бесперспективны. Но она осталась глуха ко всем моим доводам.