«Но, видит Бог, я пыталась вам помочь, Эдуард!» – мысленно воскликнула она.
Поезд все дальше и дальше уносил их от Парижа, рассекая просторы французской глубинки. Вымотанная сверх всяких сил, Конни наконец задремала под мерный перестук колес. Но на каждой очередной станции она просыпалась, чувствуя, как напрягается тело сидящей рядом с ней Сары. И тут же начинала искать глазами на перроне гестаповцев. Вполне возможно, провинциальные отделения гестапо уже успели предупредить о том, что беглянки направляются на юг. Их соседи по купе, немецкие офицеры, сошли с поезда в Ле-Мане, и дальше они поехали уже одни. Воспользовавшись этим обстоятельством, Сара поспешила проинструктировать обеих своих подопечных.
– В Амьене мы сойдем с поезда и остановимся у моей сестры, она живет там в деревне, неподалеку от вокзала. В Амьене нам надо будет купить себе новые документы. Эдуард сумел связаться минувшей ночью с одним своим тамошним приятелем, он и сопроводит нас через границу с Виши. Пересекать границу официальным путем через погранзаставу слишком опасно. Наверняка полковник Фальк уже успел разослать информацию о нас всем блокпостам и те тут же начали отслеживать всех прибывающих на границу.
София испуганно уставилась на Сару своими слепыми глазами.
– Разве мы едем не к себе в замок?
– В замок, – подтвердила ей Сара, ласково погладив девушку по руке. – Не волнуйтесь, моя дорогая. Пока все идет хорошо.
Часом позже, когда уже стало темнеть, женщины сошли с поезда. Сара уверенным шагом повела Конни и Софию по узеньким темным улочкам городка, подвела их к небольшому домику деревенского типа на самой окраине и постучала в дверь.
Им открыла женщина, внешне очень похожая на Сару. На ее лице одновременно отразились удивление и радость.
– Слава богу, ты дома, Флоренс! – воскликнула Сара.
– А ты как здесь очутилась? Входи же в дом, быстрее, – Флоренс глянула мельком на спутниц Сары. – И вы тоже входите.
Закрыв входную дверь, Флоренс проводила гостей на небольшую кухню и усадила за стол, а сама стала суетиться по-хозяйски: принесла кувшин с вином, поставила на стол тарелку с сыром и хлеб.
– А кто такая Флоренс? – поинтересовалась у Сары София, когда хозяйка дома в очередной раз выскочила из кухни.
– Это моя сестра, София, – ответила та. Ее глаза светились от счастья, которое подарила ей встреча с сестрой. – В этом городке я родилась и выросла.
Конни сидела, потягивая вино и рассеянно прислушиваясь к разговору двух сестер. Тело ее ныло и болело после всех брутальных событий минувшей ночи. Она с большим усилием впихнула в себя немного хлеба и сыра, стараясь выбросить из памяти страшные картинки воспоминаний, которые все еще вертелись у нее перед глазами.
Между тем Флоренс рассказывала сестре о том, что у них тут на днях прошли массовые аресты и задержания. Множество молодых мужчин было отправлено гестаповцами в концлагеря на территории Германии. Такая вот своеобразная акция возмездия за то, что недавно участники Сопротивления подорвали железнодорожный мост рядом с городом. В свою очередь Сара сообщила сестре последние парижские новости, в том числе и те, которые касались ее хозяина. Судьба Эдуарда на данный момент была им неизвестна.
– Слава богу, хоть вам удалось вырваться из этого ада, – сочувственно кивнула головой Флоренс и погладила руку сестры. – Здесь вы в полной безопасности. Но на всякий случай девушек мы отправим ночевать в мансарду. Так будет надежнее. – Она глянула на Софию, которая не притронулась ни к хлебу, ни к сыру, лежавшему перед ней. – Простите нас, мадемуазель де ла Мартиньер, но удобства у нас, как вы понимаете, совсем не такие, к каким вы привыкли.
– Мадам, я вам крайне признательна за то, что вы приютили нас на сегодняшнюю ночь. Причем рискуя своей жизнью. Мой брат обязательно отблагодарит вас за это доброе дело, если только… – Глаза Софии наполнились слезами. Сара тут же обняла девушку за плечи.
– Девочка моя, София! Я знаю Эдуарда с тех самых пор, как ваша мать носила его у себя под сердцем. Он обязательно что-нибудь придумает. Он останется жив, нутром чую. – Сара постучала кулаком по своей груди.
Через какое-то время Конни и София поднялись в мансарду. Сара помогла Софии преодолеть крутые ступеньки, ведущие наверх, потом раздела ее и уложила в постель, словно маленькую девочку.
– Спокойной ночи, моя дорогая, – сказала она, целуя Софию. – И вам, мадам Констанция, тоже доброй ночи.
Когда Сара удалилась, Конни тоже разделась, стараясь не глядеть на себя. Она представляла себе, на что сейчас похоже ее тело – сплошное месиво из синяков и ссадин. Она торопливо натянула на себя прямо через голову ночную сорочку и вскарабкалась на узенькую кровать. Какое счастье, подумала она, что можно хоть немного выпростать истерзанное тело. Конни поплотнее укуталась в лоскутное одеяло, всем телом чувствуя промозглый холод декабрьской ночи.
– Спокойной ночи, София, – обратилась она к девушке. – Спи спокойно.
– Постараюсь, – откликнулась та. – Но мне так холодно… И все мои мысли о брате. Констанция, я не вынесу этого… В один день я потеряла и брата, и своего Фридриха.
Конни услышала в темноте всхлипы, доносящиеся с соседней кровати. Она поднялась с постели и подошла к Софии.
– Подвинься немного. Я лягу рядом с тобой, вместе нам будет теплее.
София слегка пошевелилась на кровати, освобождая место рядом с собой, а потом с готовностью прильнула к груди Конни.
– Мы должны верить в то, что Эдуарду удалось спастись. Он жив, здоров и обязательно вскоре присоединиться к нам, – сказала Конни самым убежденным тоном из всех, на какие была способна, хотя в глубине души она сильно сомневалась в возможности такого счастливого исхода.
Постепенно обе забылись тревожным сном, крепко сжимая друг друга в объятиях, чтобы хоть немного согреться и успокоиться.
Эдуард увидел свою мать. Она стояла рядом с ним. Ему было лет семь, не больше, и мама уговаривала его выпить немного воды, потому что у него жар.
– Мама, как хорошо, что ты здесь, – пробормотал он в полузабытьи и улыбнулся от одной только мысли, что мама каким-то чудесным образом сейчас находится рядом с ним. Но внезапно лицо ее изменилось, и он увидел перед собой лицо Фалька. Тот, облаченный в нацистскую форму, приставил пистолет к его груди…
Эдуард подскочил с пола и застонал, увидев над собой все тот же потолок винного погреба. Отчаянно хотелось пить, жажда была просто невыносимой. Но когда он попытался подползти к буфету, где стояли фляги с водой, тело отказалось повиноваться ему.
Теряя сознание, он снова рухнул на пол. Значит, смерть уже пришла за мной, мелькнуло у него. Ну и слава богу! Хотелось бы только знать наверняка, прежде чем он умрет, что его любимой сестре удалось спастись.
– Господи! – взмолился он, скрежеща зубами от невыносимой боли. – Возьми меня, Господи, но ее оставь в живых… Спаси ее!
Кажется, у него начались галлюцинации. Видно, душа его уже готовилась покинуть тело. Иначе почему над ним вдруг склонился ангел с иссиня-черной гривой волос? Вот он положил прохладную салфетку на его пылающий лоб… Как хорошо! Потом слегка раздвинул губы и капнул в рот несколько капель воды. И тут же сунул в рот ложку с чем-то очень невкусным. Он поперхнулся, едва не подавился, но все же проглотил и почти сразу же снова погрузился в сон. Все тот же сон продолжал кружить и кружить у него в голове: над ним склонился ангел. В какой-то момент ему даже показалось, что ангел приподнял его и положил на постель. Ему стало легче дышать, он перестал метаться, жар тоже стал постепенно спадать.
А потом он снова проснулся и увидел над собой все тот же потолок в трещинах и разводах, увидел ясно, ничто перед глазами больше не двоилось и не расплывалось в разноцветном мареве. Впервые он видел все ясно и отчетливо. Получается, что он еще жив, с некоторым разочарованием подумал Эдуард. И вся та же безнадежность обступила его со всех сторон.
– Наконец-то проснулся, – услышал он женский голос рядом с собой.
Слегка повернул голову и увидел пару прекрасных зеленых глаз на бледном лице в ореоле смоляных кудрей. Так вот он, тот ангел, которого он видел во сне. Но это же не ангел… Нет. Это молодая женщина, живая женщина… Которая каким-то чудом сумела проникнуть сюда, в этот погреб.
– Кто… – Эдуард слегка откашлялся, прислушиваясь к слабым звукам собственного голоса. – Кто вы?
– Какое имя предпочитаете, месье? – В глазах женщины заискрились смешинки. – Могу предложить вам на выбор целую дюжину своих имен. Официально меня зовут Кладет Дезали. Но можете называть меня просто Венецией.
– Венеция…
Это имя неясным отзвуком прозвучало в сознании графа.
– А вы, как я полагаю, Эдуард, да? Граф де ла Мартиньер… Владелец сего дворца, а в настоящее время еще и одинокий узник собственного подземелья, так?
– Так. Но как вы здесь оказались? Я…
– О, это слишком длинная история, чтобы начать рассказывать ее прямо сейчас, – беззаботно отмахнулась от вопроса Венеция. – Поговорим об этом попозже, когда вы немного окрепнете. Пока же скажу вам лишь то, что, когда я обнаружила вас, вы уже умирали. Пришлось задействовать все свои скудные навыки сестры милосердия. И все же мне удалось вытащить вас с того света. Чем я страшно горжусь. – Венеция широко улыбнулась и, достав из шкафа бутылку с водой, поставила ее рядом с ним. – Пейте сколько хотите. А я пока попытаюсь сварганить вам немного супчика на этой газовой коптилке. Хотя заранее предупреждаю, повариха из меня тоже никудышная… еще хуже, чем медсестра…
Эдуард попытался сконцентрировать свое внимание на хрупкой фигурке молодой женщины, которая принялась возиться с газовой плиткой, регулируя пламя горелки, но глаза его закрылись сами собой.
Когда он проснулся в очередной раз, Венеция по-прежнему была рядом. Сидела в кресле подле него и читала книгу.
– Привет, – улыбнулась она ему. – Надеюсь, вы не станете возражать… Я без разрешения сползала наверх и наткнулась на библиотеку. Вот решила взять почитать… А то скукотень сидеть тут целыми днями без дела.