– Я так устала, – заныла София жалобным голоском. – Еще немного, и я потеряю сознание, – сказала она, едва переставляя ноги, так что обе женщины, держа девушку за руки с двух сторон, уже не вели, а скорее волочили ее, переложив на свои плечи весь груз ее тщедушного тела.
– Еще немного, мадемуазель, – уговаривала ее Сара. – Потерпите. Сейчас вот сядем в поезд и поедем до самого Марселя.
На вокзале Сара купила билеты на поезд, потом все трое зашли в привокзальное кафе. Конни с наслаждением пила тепловатый кофе, и багет показался ей на удивление вкусным, хотя и был черствым. София сделала пару глотков, тут же подавилась и едва не срыгнула. После чего решительно отодвинула от себя чашку с кофе. Потом они вышли на платформу, Сара усадила Софию на скамейку, а сама придвинулась поближе к Конни. Женщине явно не терпелось перекинуться с ней парой слов.
– Совсем она плоха, да, Сара? – с тревогой спросила у нее Конни. – И эта слабость у нее уже не первый день, еще до того, как начались все эти неприятности в Париже. Так что утомительная дорога здесь совсем ни при чем.
– Вы правы. У ее плохого самочувствия есть другая причина, – мрачно заметила Сара. – Гораздо более серьезная… Эта бледность… Эти постоянные позывы к тошноте… Вы видели, как она отодвинула от себя чашку с кофе? А почему? Да потому что ее мутит уже от одного запаха кофе. Но и о чем это свидетельствует, мадам?
До Конни не сразу дошло, что именно имела в виду Сара. А когда дошло, то она в ужасе прижала руку к губам.
– То есть вы хотите сказать, что… Вы предполагаете…
– Ничего я не предполагаю. Я знаю это наверняка. Не забывайте, я ведь ухаживаю за мадемуазель, как за дитем… Так вот уже несколько недель, как у нее не было менструации.
– Так она беременна? – прошептала Конни растерянным голосом.
– Да. Вот только одному Богу известно, когда такое могло случиться. – Сара тяжело вздохнула. – Ума не приложу, когда эти двое могли остаться наедине друг с другом, да еще на достаточно продолжительное время, чтобы… – Женщина раздосадовано умолкла. – Но не сомневаюсь, что так все и есть. Все симптомы налицо. София носит под сердцем ребенка.
Все в душе Конни оборвалось. Уж кто-кто, а она-то знала точно, когда именно возлюбленная пара воспользовалась обстоятельствами. Как раз в тот самый вечер, когда граф попросил ее присмотреть за сестрой. Да, но разве она могла представить себе такой поворот? София, с ее воспитанием, с ее происхождением… Она не могла пойти на такой безумный шаг. Ведь она – сама невинность, в сущности, совсем дитя…
Нет, тут же поправила себя Конни. София – не дитя, она женщина, взрослая женщина со своими желаниями, своими мечтами. Ведь она же одного возраста с ней. Просто все обитатели дома де ла Мартиньеров привыкли относиться к ней как к ребенку. Вот и она сама тоже попалась на эту же удочку: видела в Софии только несмышленого подростка, но никак не женщину. Конни почувствовала неприятную пустоту в желудке. Самое страшное, что она знает, кто отец будущего ребенка: высокопоставленный немецкий офицер, эсэсовец.
– Господи, неужели может быть еще хуже? – Конни повернулась лицом к Саре.
– Пожалуй, что и нет, – согласилась с ней Сара. – Мало того, что она забеременела вне брака, так еще и отец… Если кто узнает, от кого именно она понесла… – Сара замолчала, не в силах продолжить свою мысль. Последствия были слишком очевидны.
– Но пока, к счастью, никто не знает, – попыталась успокоить расстроенную женщину Конни. Но тут на перрон подали состав, и обе женщины снова придвинулись поближе к Софии.
– Ах, мадам! Поживете с мое и узнаете, что всегда найдется человек, который все про всех знает, – снова вздохнула Сара. – И не просто знает. Он еще с удовольствием расскажет и остальным про то, что знает сам. Но сейчас пока не это главное. Главное – доставить Софию в безопасное место, а там посмотрим, что нам делать.
Вместо роскошного купе первого класса женщины зашли в общий вагон, в котором и пристало ездить таким простолюдинкам, как они. Грязный, вонючий вагон был забит пассажирами до отказа. В нос сразу же ударил спертый запах потных тел. Но вот поезд тронулся, и Конни вздохнула с облегчением. Каждая минута пути приближала их к цели, туда, где они смогут наконец почувствовать себя в безопасности.
Но на каждой станции она замирала в испуге. Немцы потоками устремлялись в Марсель. На перронах стояли толпы немецких солдат. Видно, боши всерьез опасаются, что союзники начнут высадку на юге Франции. В вагоне было холодно, состав не отапливали, но Сара с Софией тем не менее умудрились заснуть. Конни же, снедаемая страхом в любую минуту быть разоблаченной, сидела без сна. А стоило ей закрыть глаза, как тут же в памяти возвращались страшные картинки пережитого той ночью накануне их бегства из Парижа.
На очередной станции уже на подъезде к Марселю в вагон зашел контролер. Он прошелся по проходу, предупреждая пассажиров, что в поезде немецкий патруль. Проверяют документы. Сердце у Конни екнуло, она тут же растолкала своих спутниц, чтобы сообщить им неприятную новость. Все в вагоне притихли, страх, витавший в воздухе, был почти физически осязаем. Интересно, подумала она, сколько в этой толпе случайных людей таких же пассажиров, как они, которые едут с поддельными документами на руках.
Но вот из тамбура показался немецкий офицер и сразу же рявкнул во весь голос приготовить документы для проверки. Глаза всех пассажиров устремились на него, отслеживая, как он медленно продвигается по проходу между рядами скамеек. Женщины сидели в самом конце вагона, и секунды ожидания показались Конни вечностью.
Но вот он подошел к Саре, сидевшей с краю, и снова гаркнул, обращаясь уже непосредственно к ней:
– Ваши документы, фройляйн.
– Вот, мой господин. – Сара угодливо сунула в руки офицера свое удостоверение личности и даже сумела выдавить из себя некое подобие улыбки.
Офицер внимательно изучил бумагу, потом глянул на нее.
– Где было выдано это удостоверение, фройляйн?
– В мэрии, в моем родном городе Шалон, департамент Марна.
Немец еще раз прочитал весь текст и с сомнением покачал головой:
– Эти документы фальшивые, фройляйн. Здесь неправильная печать. Поднимайтесь, фройляйн.
Сара медленно встала, вся трясясь от страха. Немец извлек из кобуры пистолет и приставил дуло к животу женщины.
– На выход! – рявкнул он по-немецки.
– Мой господин, я – самая обычная пассажирка. Я ни в чем не виновата, никому не угрожала… Пожалуйста! Я…
– Вон! – крикнул офицер уже на французском.
Под дулом пистолета Сара направилась к выходу из вагона. Она даже не оглянулась на Конни и Софию. Любой знак, что эти двое тоже едут вместе с ней, был бы для них смертельным. Обеих немедленно арестовали бы за компанию с ней. Через пару секунд раздался паровозный гудок, и поезд покатил дальше.
Все пассажиры вагона в немом ужасе уставились на пустое место, где еще совсем недавно сидела Сара. Конни стиснула руку Софии, призывая молчать, а сама недоуменно пожала плечами, словно обращаясь ко всем остальным. Дескать, а что такого? Эта женщина просто сидела рядом с ними и никакого касательства к ним не имеет.
В Марселе они сошли с поезда, чтобы сделать пересадку на Тулон. Конни усадила Софию на скамью, стоявшую на платформе.
– Боже мой, Констанция, – с отчаянием в голосе выдохнула София. – Куда они забрали Сару? Что с ней сейчас будет?
– Не знаю, София, – ответила Конни, стараясь говорить спокойно. – Но помешать мы не могли. И помочь тоже. В одном я уверена – Сара никогда нас не выдаст. И не скажет, где именно и у кого она работала в Париже. Она очень сильно любит тебя, София, и всю вашу семью.
– Констанция, ведь она была рядом со мной буквально с пеленок. Что я буду делать без нее? – София была уже на грани слез.
– Теперь рядом с тобой буду я. – Конни осторожно погладила руку девушки. – И я позабочусь о тебе как следует. Обещаю.
На платформу подали поезд, следующий до Тулона. Конни вошла в вагон, трепеща от страха. Если документы Сары поддельные, что легко обнаружилось даже при визуальном осмотре, то ведь и их бумаги тоже фальшивые. На сей раз от разоблачения их спасло лишь то, что немец обратился к Саре первой, а до них у него просто руки не дошли. Поезд, пыхтя всеми парами, ехал на восток через весь Прованс по направлению к Лазурному берегу. Итак, приходится констатировать очевидное. Больше рядом с ней нет Сары, всегда готовой подставить свое плечо и помочь. Отныне безопасность Софии, ее собственная безопасность зависят исключительно от нее самой.
– Ну как у нас сегодня дела? – поинтересовалась Венеция, возникнув у постели раненого с чашкой кофе в руке, которую она поставила рядом. – К сожалению, молока нет. Боюсь, я уже исчерпала все запасы консервов, которые сумела отыскать наверху.
– Мне гораздо лучше. Спасибо, Венеция. – Эдуард слабо кивнул головой в знак благодарности.
В прошедшие два дня он только то и делал, что спал и ел. Причем ел все подряд, что подавала ему Венеция, только чтобы поскорее восстановить силы. И вот сегодня он впервые почувствовал, что сознание у него работает четко, и это явное свидетельство того, что дела пошли на поправку.
– Вот и отлично, – прокомментировала ответ Венеция. – Тогда самое время принять ванну… Так мне кажется… По себе знаю, после хорошей бани всегда чувствуешь себя человеком. Да и тем, кто находится рядом с тобой, тоже приятно. – Она слегка наморщила носик, чтобы дать понять Эдуарду, что последнее обстоятельство играет немаловажную роль.
– Вы полагаете, я могу подняться наверх? Это не опасно?
– Абсолютно безопасно, уверяю вас. К тому же ванная комната находится в самом конце дома, окна закрыты ставнями. Я сама уже который день наслаждаюсь по вечерам тем, что принимаю ванну при свечах. Хорошо… Я бы даже сказала, божественно хорошо. – Венеция слегка потянулась и улыбнулась. – Пейте свой кофе. А я пока пойду и приготовлю вам ванну.