Эмили почувствовала, как энтузиазм ее постепенно гаснет при виде такой неподъемной работы. Она вернулась в дом, чтобы сварить себе еще немного кофе, и, поразмыслив, решила ограничить свои трудовые усилия, сконцентрировав их на красивой террасе прямо за кухней. Здесь с самого утра уже всегда светит солнце. Старинные дорожки, вымощенные камнем, обильно поросли мхом. Мох заполнил каждую трещинку на потемневших от времени булыжниках, сделав их неожиданно очень живописными. Словно кто-то исчеркал поверхность камня тонкими изумрудными линиями. Она составила себе список всего того, что может ей понадобиться для работ на террасе, и решила попозже съездить в местный садоводческий центр, который она успела заприметить по дороге домой, буквально в нескольких милях от их усадьбы. Вот с террасой ей справиться вполне под силу. Немного повозится в земле, кое-что перепланирует и сделает себе такой приятный уголок, где можно будет посидеть на свежем воздухе.
Уже возвращаясь домой с покупками после посещения садоводческого центра и супермаркета, Эмили решила, что пора навестить Алекса. Ее отношение к нему по-прежнему было смешанным. С одной стороны, он ей очень нравился, с другой – ее нервировала некая недосказанность, которая буквально витала в воздухе, стоило ей только увидеть его. И хотя он слова дурного не сказал о Себастьяне, все равно что-то продолжало тревожить ее. А сейчас, когда у нее только-только начали налаживаться по новой нормальные отношения с мужем, стоит ли рисковать и снова все испортить, чтобы потом начинать все с самого начала? Однако же…
В семь часов вечера она постучала в дверь Алекса.
– Входите!
Алекс ужинал на кухне. Он взглянул на нее и улыбнулся:
– Привет, путешественница.
– Привет, – Эмили сразу же почувствовала себя неловко в присутствии деверя. – Вот решила заглянуть, чтобы убедиться, что у вас все нормально.
– Все хорошо, благодарю. А у вас?
– И у меня тоже.
– Отлично. Не хотите поужинать вместе со мной? – Алекс жестом указал на пастуший пирог с мясом, подогревавшийся на противне в камине. – Я всегда готовлю с большим запасом.
– Нет, спасибо. У меня уже тоже свой ужин готов, поджидает на кухне. Может, вам что надо?
– Нет, ничего. Благодарю вас.
– Тогда я пошла… Не буду мешать вам ужинать. Если что, сразу же звоните мне на мобильник.
– Хорошо.
– Спокойной ночи, Алекс. – Она натянуто улыбнулась деверю и повернулась к нему спиной, чтобы уйти.
– Спокойной ночи, Эмили, – ответил ей Алекс с грустью в голосе.
Последующие несколько дней Эмили прилежно трудилась, приводя в порядок небольшую террасу. Вычистила и вымыла цветочные горшки, тоже поросшие мхом, предварительно выбросив из них вон засохшие цветы бог знает какой давности. Пока она рассадила по вазонам анютины глазки. Но уже через несколько недель можно будет добавить к ним рассаду петуньи и бальзаминов, а также посадить семена ароматной лаванды.
Позвонил Жан, сообщил, что отец уже дома. Жаждет дорассказать ей все остальное. Что ж, на следующей неделе она летит во Францию. Случайно столкнувшись с Джо, девушкой, которая взялась помогать Алексу по хозяйству, поинтересовалась, как ей работается.
– Ой, мне очень нравится, миссис Каррузерс! – радостно воскликнула девчушка, когда они вместе шли к тому месту, где Джо поставила свой велосипед. – Алекс такой милый, такой приятный человек. И такой умный. Я намереваюсь в следующем году заняться изучением русского языка в универе. Так он мне сейчас помогает с языком.
– Он знает русский? – удивилась Эмили.
– Да. И японский тоже. А еще немного китайский и испанский. Ну и, конечно, французский. – Джо вздохнула. – Какая жалость, что он прикован к этому креслу и не может проводить много времени вне дома. Но он никогда и ни на что не жалуется, миссис Каррузерс. Я бы на его месте вся обрыдалась.
– Я бы тоже, – согласилась с ней Эмили и, помахав девушке рукой на прощание, долго смотрела ей вслед, наблюдая за тем, как та ловко катит вниз по подъездной дороге, направляясь к шоссе. Почему-то ей было неприятно услышать все то новое и позитивное о девере, о чем только что рассказала ей Джо.
Наконец наступила пятница, чему Эмили была только рада. За всю неделю Себастьян позвонил ей только один раз. Но она уже начала привыкать к такому порядку вещей. Раз муж в отъезде, значит, он всецело занят работой и у него нет времени на лирические звонки жене. Себастьян вернулся домой в приподнятом расположении духа. Сказал, что ему удалось продать полотно какого-то нового художника, которого он недавно отыскал. За сделку получил приличные комиссионные. Эмили предложила ему отправиться на следующей неделе вместе с ней во Францию, послушать из уст Жака историю его бабушки. Но Себастьян поспешил отказаться, сославшись на чрезмерную занятость. Что же касается Алекса, то Эмили сказала мужу, что у того все хорошо, хотя она его едва видела.
– Он действительно, Себастьян, принадлежит к разряду самодостаточных людей и вполне справляется со всеми своими проблемами сам.
– Что ж, выходит, что ты была права, а я ошибался, – отреагировал муж как-то слишком поспешно и немного резко.
– Я совсем не это имела в виду, – ответила Эмили спокойным тоном.
Они сидели на улице, на террасе, которую она уже успела привести в порядок. Эмили зябко повела плечами, стоило неяркому йоркширскому солнцу закатиться за облако, и поднялась со стула.
– Пойду, приготовлю нам ужин.
– Кстати, на следующей неделе мне, возможно, придется смотаться в Женеву на пару дней. Скорее всего, и в следующие выходные меня тоже не будет дома, – доложил ей Себастьян.
Эмили понимающе кивнула головой.
– Хочешь, я присоединюсь к тебе? Приеду из Франции? От нас до Женевы пару часов езды.
– Я был бы счастлив, дорогая, но моя поездка туда – исключительно деловая. Никаких развлечений. Целыми днями буду пропадать на всяческих встречах.
– Я поняла, – вздохнула она с грустью, но спорить не стала. Развернулась и пошла на кухню готовить ужин.
В понедельник утром Себастьян снова уехал. Эмили осталась лежать в кровати. Настроение у нее было скверное. Да, она старалась не жаловаться и проявляла поистине ангельское терпение, всячески поддерживала Себастьяна в его усилиях навести порядок в своем бизнесе, она не требовала, чтобы он уделял время ей, но на деле получалось так: чем дольше длились их отношения, тем все реже она видела собственного мужа. И что прикажете делать ей здесь одной в этой йоркширской глубинке? Не проводить же целые дни за весьма абсурдным занятием: закрашивать трещины на стенах дома, облагораживая его внешний вид и готовя к потенциальной продаже, особенно если вспомнить, что дом не принадлежит ей. Как-то внезапно и сразу все эти хлопоты показались ужасно бессмысленными.
Ее решение дистанцироваться от Алекса означало лишь одно: она вынуждена была коротать время в полном одиночестве. Эмили вздохнула и поднялась с постели, оделась. Хотя при желании она могла бы целыми днями шататься по дому в одной ночной сорочке. Все равно ведь никто не видит. От этой мысли на душе у нее стало совсем муторно.
Вот с таким настроением Эмили взяла велосипед и покатила на нем в деревню за молоком и хлебом, точнее, жалким подобием того, что в Англии называют хлебом. Совершив покупки, она уже отъехала от магазина и очень скоро поравнялась с последним домиком по левой стороне улицы уже на самом выезде из деревни. Она слезла с велосипеда и прислонила его к ограде из неотесанного йоркширского камня, потом подошла к дверям дома и постучала. Если миссис Эрскин не окажется дома, что ж, она развернется и поедет к себе. Но ведь женщина сама приглашала ее заглянуть на чашечку чая. К тому же, кажется, пришло время узнать от нее больше подробностей о братьях и их непростых взаимоотношениях.
Дверь отворилась лишь после того, как она постучала вторично. На пороге появилась Норма Эрскин и встретила ее приветливой улыбкой. На душе у Эмили отлегло. Значит, ей рады и она не отрывает хозяйку от каких-то важных дел.
– Здравствуйте, милая! Проходите, прошу вас. А я все ждала, когда же вы наконец придете меня проведать, – затараторила Норма. Эмили, переступив порог, очутилась в узком коридорчике. – Сюда, пожалуйста. А я как раз поставила чайник… Как почувствовала. Устраивайтесь возле стола.
– Спасибо.
Эмили присела к столу и оглянулась по сторонам. Старомодная кухня, но в безукоризненном состоянии. Полный порядок и абсолютная чистота. На стенах навесные кухонные шкафчики, покрытые желтым меламином. Газовая плита, холодильник марки «Электролюкс» с фирменными закругленными углами, все в этой кухне – живое напоминание о далеких шестидесятых.
– Ну как там эти сорванцы-близнецы обращаются с вами, дорогая? Не сильно достают? – участливо поинтересовалась у нее миссис Эрскин и улыбнулась.
– Пока вроде все нормально, – вежливо ответила ей Эмили.
– Рада слышать. То есть пока никаких междоусобных войн, как это бывало в прежние времена? Думаю, вы оказываете на обоих самое благотворное влияние. – Норма поставила перед Эмили чашечку кофе, а сама уселась по другую сторону небольшого кухонного столика. – Хотя я бы очень сильно удивилась, узнав, что кому-то удалось наконец образумить их и развести по разные стороны ринга.
– Не вполне понимаю, что вы имеете в виду, – ответила Эмили, стараясь соблюдать нейтральный тон.
– То и имею, милая. Неужели вы не заметили, как напряжены их отношения? По сути, они так и не повзрослели. Как были детьми, так ими и остались. Хотя обоим уже давно пора стать самостоятельными взрослыми мужчинами. Но уже поздно… Вряд ли сейчас их кто переделает.
– Согласна. Себастьян и Алекс действительно не очень близки друг с другом.
– Это еще очень мягко сказано, – вздохнула Норма. Она перегнулась через стол и слегка погладила Эмили по руке. – Я вас отлично понимаю, дорогая. Вы вышли замуж за одного из братьев и не хотите показаться предательницей по отношению к мужу.