– Конечно! – с преувеличенным энтузиазмом бросает Джек и, не оставив мне времени на раздумья, передаёт в объятья мохнатый комок, который, к великому удивлению, сразу перестаёт фырчать и извергать всякие ругательства на своём языке и устраивается в коконе моих рук с видимым удовольствием. К тому же начинает громко мурчать, так что я буквально расплываюсь от умиления!
– Ой, какая прелесть! – трусь подбородком о мягкую шерсть, отчего животинка начинает урчать ещё более энергично. – Кто это?
Усы щекочут кожу, и я улыбаюсь. Смешная такая. Уши огромные, а глазищи так и вовсе, как два блюдца.
– Это аграя гата, – не вижу, но чувствую, что Джек тоже улыбается. – Девочка.
Аграя… Кажется, я что-то слышал об этих кошках. Они куда крупнее обычных домашних питомцев и больше смахивают на диких животных, но… Она так трётся об мою шею, выводит такие замысловатые рулады, что… Вот как отказаться от такого подарка?
И только эта мысль проскальзывает в моей голове, как кошка поднимает морду и смотрит мне прямо в глаза. И в этом взгляде есть что-то такое… Сложно объяснить. Будто она мне что-то пытается сказать, что-то чего я никак не могу понять…
Наваждение тут же пропало, и я ошарашенно смотрю на Джека:
– Что это было?
– Что? – спрашивает, как ни в чём не бывало, хотя у самого уголки губ так и норовят растянутся в улыбке.
– Она пытается мне что-то сказать, – выдыхаю, прижимаясь лицом к пушистой морде.
– Гаты обладают некой силой, и… – Джек хоть и берётся объяснять, но делает это в свойственной ему манере – с кучей недомолвок.
– Давай начистоту? – ворчу недовольно и мужчина сдаётся.
– Хорошо, как скажешь, – машет рукой, приглашая меня в мой же дом. Но я не противлюсь.
Кошка прижимается ко мне плотнее, когда мы заходим в особняк и явно не собирается покидать насиженное место. Я лишь усаживаюсь в кресло и позволяю ей удобнее устроиться на коленях.
– Я не знал, что тебе подарить, чтобы подарок оказался… Полезным, – вновь начинает Джек и кошка недовольно фыркает, будто совсем не согласна, чтобы о ней говорили так, как о какой-то вещи. Пусть и полезной, но всё же вещи.
– Ладно-ладно, – тут же мужчина поднимает руки в примиряющем жесте. – Я, конечно, не знаю, любишь ли ты животных или нет, но…
Он запинается, будто бы смущается:
– Увидев её сразу подумал, что она будет идеальным подарком.
Я несколько сомневаюсь, что руководствовался он именно этими мыслями, но получив очередную щедрую порцию мурчания, расплываюсь в довольной улыбке.
Животных я люблю, и они, обычно, отвечают мне взаимностью.
– Ты угадал, – позволяю себе счастливую улыбку, потому что чувствую себя по настоящему счастливой. Удивительно, сколь мало для этого понадобилось.
Оказавшись в доме, гата спрыгивает с моих рук и отправляется на разведку. Дом возмущённо шепчет:
«Пусть только попробует где-нибудь нагадить!», – на что получает не менее возмущённое шипение от пушистой красавицы.
Кажется, они поладят.
Джек первым опускается на стул, который стоял у окна, оставив мне возможность усесться в кресло.
– Прости, изображать из себя благородного рыцаря пока нет сил, – признаётся честно и шумно выдыхает.
– Ничего, – разрешаю благосклонно, и добавляю, пряча ехидную усмешку, – Потом наверстаешь.
Джек хмыкает и вытягивает длинные ноги. Но молчит. На что я вполне закономерно его поторапливаю:
– Ну?
Он кривится, будто успел придумать себе, что я забуду об откровенности, которую он пообещал мне мгновением ранее.
– Ты уверена, что хочешь знать… всё?
– Уверена, – бросаю без размышлений.
Джек вздыхает тяжелее прежнего, но всё же начинает говорить:
– Лет двенадцать назад довелось мне служить в Приграничье. Отвратное место, должен тебе признаться – какой там нечести только не водится. По сравнению с ними чёрные ведьмы просто душки, – тут он усмехается и поднимает голову к потолку. – Там мне и «посчастливилось» схлопотать проклятье.
Он замолкает, будто говорить об этом, даже спустя столько лет ему не совсем приятно, но после недолгой паузы продолжает:
– Тогда мне казалось, что ничего-то страшного не произошло. Что все опасение целителей всего лишь опасения, но спустя год после случившегося меня свалил первый приступ. Честно говоря, я сомневался, что выживу, но… Обошлось. Чудом, не иначе. Потом начались бесконечные осмотры, целительские заключения, бессмысленное лечение. Пилюли и вязкие отвары, один гаже другого…
Джек вновь затихает, а я пытаюсь себе представить, каково это жить и знать, что эта самая жизнь может закончиться в любое мгновение? Это ужасно…
– А потом, – вновь возвращается к разговору, – Потом я узнал о твоей тётушке и жизнь вновь стала если не прекрасно, то вполне себе сносной.
Я молчу, как бы мне ни хотелось узнать историю их знакомства, но жду, когда Джек расскажет всё сам. И он не разочаровывает:
– Она у тебя была… – запинается, подбирая правильное слово, – Дамой очень интересной.
И я понимаю, что он совершенно определённо хотел назвать её несколько иначе, но не решился озвучить то, что вертелось на языке.
– Однажды она подошла ко мне прямо посреди улицы и всучила мятую бумажку с адресом и словами: «Если хочешь вновь почувствовать вкус жизни – приходи». Честно признаться, я и думать забыл и о ней, и о её записке, пока не произошёл очередной приступ. Когда более-менее восстановился решил – хуже не будет от помощи одной умалишённой ведьмы.
Говорит и замолкает, затем бросается извинятся:
– Извини, я не это хотел сказать…
Улыбаюсь вполне искренне:
– Я же говорила, что почти ничего о ней не знаю, так что… Ты меня не обидел.
В этот момент в комнату входит довольная гата. С видом победительницы она идёт ко мне и не интересуясь моим мнением, забирается на колени, и начинает громко мурлыкать. У меня не получается сдержать улыбку – удивительная она, всё же.
Дом попутно ворчит:
«Она везде побывала. Ни уголочка не пропустила!»
И столько возмущения чувствуется в его ворчании, что я лишь качаю головой. Малые дети, честное слово.
– Дайана уложила меня на койку и долго ходила вокруг, – тем временем продолжает Джек, – А я лежал и думал – зачем пришёл? Всё равно ничем она не поможет. Но ведьма удивила. Сказала прийти через пару дней. И я пришёл. Так в моей жизни вновь появилась надежда. Отвар черноягоды в исполнении твоей тётушки творил чудеса, пусть лишь на год усыпляя проклятье, но и это чудо закончилось. Однажды она просто исчезла, без предупреждения.
Не совсем без предупреждения, раз велела Шмоту найти меня и управляющему в банке передать мне её счёт. О чём я тут же рассказала Джеку.
– Честно признаться, я уверен, что она жива, но не понимаю, для чего она устроила всё это представление.
На этот вопрос у меня тоже не было ответа.
– Потом ты решил приготовить отвар сам, – не спрашиваю, утверждаю, ведь дальнейшая история мне известна. – И чего-то не учёл.
– Похоже на то, – соглашается с улыбкой.
И не могу не улыбнуться в ответ. А вот гата впивается, как бы между прочим, ногтями в ногу – не сильно, но чувствительно, и мне приходится недовольно зашипеть.
– По всей видимости, у меня появилась конкурентка, – не прекращая улыбаться выдаёт Джек и я смотрю на него с возмущением.
– Кстати, а про конкурентку ты так толком и не рассказал! – Легонько хлопаю ревнивицу по лапам, и она недовольно косит на меня своими зелёными глазами. Ничего, пусть привыкает к тому, кто в доме хозяин, точнее хозяйка.
Джек поджимает губы и хитро прищуривается:
– Может быть, мы сначала поужинаем? Я зверски голоден…
Ну нет, этот номер со мной н пройдёт!
– Сначала расскажи, а потом будем ужинать, – не сдалась под заискивающим взглядом, чем заслужила ласку от вышеупомянутой гаты. Животинка трётся пушистой мордой о мою руку и урчит так громко, что урчание это дрожью отзывается в моём теле. Вот… хулиганка.
Джек вздыхает тяжко так, но я вижу, что тяжесть эта напускная.
– Хорошо, – сдаётся, будто бы нехотя. – Я привёл её, потому что гаты самые лучшие защитницы, они, если признают в ком хозяина, то никогда и никому не позволят обидеть его. Ни словом, ни уж тем более делом.
Хм-м-м…
– Хочешь сказать, что меня нужно от чего-то… или от кого-то защищать? – Прищурилась, внимательно всматриваясь в лицо мужчины, что сидит напротив.
– Не нужно, – бросает поспешно, а потом вздыхает и признаётся, – Ладно-ладно! Конечно, тебя нужно защищать. Ты живёшь в Сером квартале, твоя Лавка стала приносить неплохой доход, а сброду, что здесь живёт… Словом, я просто беспокоюсь о тебе.
На его щеках вновь проступил едва заметный румянец, и я не смогла вновь не улыбнуться – беспокоится… обо мне. Как же это приятно, оказывается, когда о тебе беспокоятся вот так, не скрываясь.
– Спасибо, – шепчу, прижимая к себе не сопротивляющуюся гату. – Я назову её Ласка. Да, точно, именно так…
Джек хмыкает, но выбор мой не оспаривает. А после протягивает руку:
– Позвольте пригласить вас на ужин? – Он ещё и насмехается.
Встаю, опускаю Ласку на кресло и чопорно киваю головой:
– Позволяю. Приглашаете.
И без опаски вкладывают ладонь в протянутую руку. Вихрь портала оставляет позади и дом, и возмущённую моих соглашением Ласку. Но я не обращаю на это внимание. Потому что мы оказывается в небольшой беседке, сплошь увитой плетистыми розами огненно-красного цвета. Нежные лепестки раскрыты и в самом сердце цветка будто пульсирует яркий огонёк. Заворожённая, прикасаюсь к одному из них и тут же отдёргиваю руку.
– Жжётся, – протягиваю, впрочем, без обиды, а с ещё большим восхищением.
– Я знал, что тебе понравится, – замечает Джек и показывает на стол. – Присаживайся, сейчас принесут ужин. Надеюсь, ты оценишь.
Круглый стол был накрыт… весьма оригинально. Во всяком случае для меня. Белоснежная накрахмаленная скатерть, салфетки, упакованные в золотые кольца с окаёмкой из блестящих камней. И что-то мне подсказывает, что камушки эти не простые стекляшки. Тарелки с золотыми же рисунками, даже на вид хрупкие высокие фужеры из которых не только пить страшно, да их в руки взять не представляется возможным. Столовые приборы похожие на музейные экспонаты…