Я взираю на это чудо с опаской и не собираюсь садиться на стул, что так странно напоминает мне едва ли ни королевский трон. И пусть последний мне не доводилось видеть, не важно.
– Джек, – отступаю назад и хватаю его за руку, – Я…
Запинаюсь, не зная, что сказать, но всё же, сглотнув, выдавливаю:
– Боюсь, я не слишком подхожу… – обвожу свободной рукой беседку, давая понять, что совсем не вписываюсь в столь богатую обстановку.
– Брось, – усмехается и, пользуясь случаем, прижимает меня крепче, шепчет на ухо, – Ты отлично подходишь…
Но я не даю ему сказать, поворачиваюсь и оказывает к нему лицом:
– Джек, я же и куска не смогу проглотить… здесь…
Разве он не видит? Это всё… не для меня. Да и не мечтала я о таким никогда! Если же он хочет таким образом подчеркнуть своё положение, так не надо. Я уже после не особо приятного приёма в доме его сестры поняла, что в средствах странный ночной посетитель, получивший от меня по макушке балясиной, совсем не стеснён.
Он молчит, смотри на меня, и усмешка на его губах медленно тает, уступая место хмурому беспокойству.
– Крис, – произносит хрипло, а я лишь мотаю головой.
– Не могу, понимаешь? – отступаю назад, пытаясь выбраться из его объятий. – Это слишком. Я не такая, я…
Договорить он мне не даёт, вновь притягивает ближе и ласково очерчивает кончиками пальцев мои скулы:
– Хорошо, как скажешь, уйдём отсюда. Только… – смотрит куда-то мне за спину и отдаёт короткий приказ, – Соберите нам всё с собой.
Вздрагиваю и краем глаз успеваю заметить мелькнувшую тень. Мы всё это время ещё и не одни были? Какой кошмар.
– Крис, – Джек приподнимает моё лицо, заставляя посмотреть ему в глаза, – Не думай ни о чём. Мы сейчас уйдём.
Странное дело, но я верю ему. Верю всем сердцем, что этим приглашением он вовсе и не думал меня оскорбить или показать насколько велика пропасть между нами. Он просто хотел… порадовать меня. А я… Неблагодарная! Могла бы и потерпеть.
– Джек, если ты хочешь… – выдыхаю обречённо со смесью страха и стыда одновременно.
Он улыбается вполне искренне, и в глазах его вспыхивают привычные мне хитрые искры:
– Прости, я не готов смотреть на твои мучения. Я сам тогда не смогу проглотить и куска, а если ты помнишь – я очень голоден.
И столько двусмысленного подтекста прозвучало в последнем слове, что я задохнулась, так и не высказав слов, что вертелись на языке. Лишь согласно кивнула, пряча лицо от его внимательного взгляда. Над моей головой коротко хмыкнули, но промолчали. И хорошо, пусть молчит.
Тенью скользнул молодой человек, я только и успела, что вздрогнуть от его шелестящего голоса:
– Ваш заказ, ге… – Джек совсем невежливо перебил его.
– Благодарю, – а в следующее мгновение открылся портал, и я зажмурилась, боясь оказаться где-нибудь не… там.
Но нет, когда открыла глаза, то увидела, что мы находимся на пологом склоне, а у его подножья… Вся столица, как на ладони…
– Лучше? – шепчет этот хитрюга, а я слов не нахожу, лишь киваю.
Лучше… Это просто сказочно прекрасно. Ночь, звёздное небо над головой, город у моих ног, и человек, чьи объятья, даже несмотря на нервозность, кажутся самыми надёжными и желанными.
Что ещё нужно для счастья?
Как оказалось, для счастья ещё был нужен невероятно вкусный и сытный ужин, разговор ни о чём, бессмысленная перепалка и… Поцелуй. Да не один. Словом, я сделала вывод, что поцелуй оказался самым весомым «блюдом» этого вечера.
Джек ничего не обещал мне, не пытался признаться в вечной любви, но… Я чувствовала, что ему так же хорошо, как и мне. Просто быть здесь и сейчас, не заглядывая с далёкое будущее.
– Не расскажешь, почему получил проклятье? – Лёжа у него на груди и смотря на звёздное небо, спросила тихо.
Джек вздохнул так, как если бы знал, что любопытство не даст мне покоя и, поцеловав меня в макушку, произнёс:
– Я гнездо Теневиков разворошил. Самонадеянный был. Зелёный и глупый.
– Теневиков? – Привстала на локте, заглядывая ему в глаза.
– О, это такие твари, похожие на пауков, но при этом у них до невозможности уродливые головы и сила… Которая способна высосать из любого человека не только магию, но и саму жизнь. Я по глупости отбился от отряда, решил в героя поиграть, – Джек усмехается совсем невесело. – Поиграл. На силу ребята отбили меня. А эта гадость, оказывается не просто силы вытягивает, но и способен в жертве оставлять свои сети, которые будут тянуть силу даже на расстоянии. Отвар из черноягоды немного ослаблял эти сети, но уничтожить до конца был не способен.
– А теперь? – спрашиваю и замираю. Нет, я слышала, что сказал целитель там, в доме Олеаны, но… Что, если я неправильно поняла?
– Теперь я здоров, – улыбается и вновь срывает с моих губ поцелуй – лёгкий, почти невесомый, но до чего же волнующий… – Благодаря тебе.
Щёк касается обжигающий румянец:
– Я не сделала ничего особенного, – признаюсь, пожимая плечами, насколько это возможно в моём положении полулёжа. – Во всяком случае, я не знаю, как у меня это получилось.
Джек вновь укладывает меня к себе на грудь:
– Ну и ладно. Когда-нибудь и с этим мы разберёмся.
«Мы», – звучит так многообещающе, что я не сдерживаю счастливую улыбку.
Глава 16
Кажется, я так и уснула, любуясь звёздами на холме. Лёжа на плече у человека, который странным образом отвоевал место в моей жизни. Потому что проснулась в своей комнате, совершенно не помня, как здесь оказалась.
Зато помнил дом.
«Принёс, уложил и обещал прийти сегодня», – доложил сухо, всё ещё недовольный появлением нового жильца.
Ласка же, будто чувствуя, как старый ворчун относится к ней, намеренно провоцирует его. То к стене лапы приложит, готовясь впиться когтями в податливое дерево, то запрыгивая не стол, и прохаживаясь по нему на правах властительницы сего особняка.
Я же только усмеюсь, расставляя баночки и сосуды по своим местам. Пришлось встать пораньше, потому что за всеми этими треволнениями мои запасы косметики значительно истощились.
Ласка с интересом заглядывает в каждую баночку, опасливо принюхивается и смешно фыркает, выражая тем самым, что она думает обо всех этих отварах и примочках. Я улыбаюсь и попутно пытаюсь успокоить дом:
– Не ворчи, тебя никто не сможет заменить.
Кажется, особняк от этой похвалы вовсе теряет дар речи, но спустя несколько минут, всё же робко переспрашивает:
«Правда?»
– Конечно, – киваю совершенно серьёзно, – Ты самый лучший!
Ласка настороженно прислушивается к нашему разговору, дёргает острыми ушками и недовольно хмуриться. Приходиться и её заверять:
– Ты тоже самая лучшая!
Что ж, теперь, кажется, все довольны.
Прежде, чем открыть лавку, сажусь в кресло выпить горячего травяного чая, и как раз в этот момент прямо у моих ног появляется корзина, а сверху, на крышке, прикреплена записка:
«Приятного аппетита. Буду вечером!»
И день, без того начавшийся весьма неплохо, приобретает оттенок безоговорочного счастья. Значит, мне ничего не приснилось. Совсем-совсем ничего.
День я порхаю, словно бабочка. Но вспоминая о вечерней встрече, сердце срывается на беспокойный бег, а кончики пальцев зудят от нетерпения. От желания прикоснуться к вредному, но такому необходимому знакомому-незнакомцу.
Время, словно издеваясь тянется и тянется, так что, когда часы на главной башне бьют шесть раз, я едва не начинаю прыгать от счастья. Вечер, наконец-то, он наступил.
Посетителей сегодня было пусть и немного, но все они остались довольны, что было для менее не менее ценно. Всё складывалось, как нельзя прекрасно, так чего же ещё желать?
Стук в дверь заставил подпрыгнуть на месте и понестись к выходу сломя голову. Даже не пытаясь спрятать улыбку, открываю её и тут же сталкиваюсь с уставшим взглядом… Олеаны. Запоздало понимаю, что Джек никогда-то не пользуется дверью, предпочитая либо окно, либо портал…
Улыбка медленно сползает с моего лица, а в груди поднимает голову неясное беспокойство.
– Что-то с Джеком? – почему-то перехожу на шёпот. Но женщина недовольно кривиться и отрицательно качает головой.
– Нет, – бросает и заглядывает мне за спину. – Я могу войти?
Отхожу в сторону, пропускаю её в дом, и Ласка, безмятежно дремавшая на кресле, ощетинивается и шипит. На что Олеана реагирует вполне понятно – хватается за сердце и прижимается к стене. Теперь уже дом недовольно ворчит, не желая, чтобы кто-то посторонний прикасался к нему.
– Она не тронет, – говорю, впрочем, не чувствуя никакой уверенности в своих словах. Случись чего, я и не знаю, как остановить Ласку. Но знать гостье об этом не нужно.
Олеана расправляет плечи, всем своим видом показывая, что ничего-то она не боится, хотя глаз с гаты так и не сводит. Усаживается на предоставленный мной стул и нарочито медленно расправляет складки пышного платья. Пока она занимается столь бессмысленным занятием, я изнываю от нетерпения – что же такого произошло, что женщина явилась ко мне сейчас, после рабочего дня. Если бы она хотела что-то купить, прислала бы одну из своих девушек, как уже делала несколько раз до этого.
– Так что случилось? – не выдерживаю первой. Раз пришла, то пусть говорит, к чему это жеманство?
– Случилось? – наконец отмирает Олеана. – Ничего не случилось, – улыбается, да только улыбка её насквозь пропитана фальшью. – Я просто пришла поговорить с тобой, как… женщина с женщиной.
Не успела я удивиться, как она поспешно добавляет:
– Уверена, ты меня поймёшь.
Напротив, пока что своими туманными объяснениями она меня только сильнее запутывает.
И вновь замолкает. Я же начинаю нервничать.
Ещё мгновение и взорвусь от нарастающего напряжения, но Олеана, будто почувствовав это, начинает говорить, глядя мне пристально в глаза.
– Кристиана, ты замечательная девушка. Добрая, отзывчивая, работящая… – должна заметить, начало настолько удивляет меня, что я не вполне понимаю, к чему все эти льстивые речи. И только когда женщина на мгновение отводит взгляд, а потом вновь останавливает его на мне, внутри будто шарик с воздухом лопается и понимание обрушивается противной удушливой волной…