– Хочу какао, – тихо произнесла Снофф, не отрывая глаз от сверкающей вдали снежной вершины, и не глядя подхватила тяжёлую кружку. – И кофе для изыскателя. Большую кружку, по-южному, с зёрнами чак-чак.
Хижину заполнил головокружительный аромат свежего кофе, против которого оказался бессилен даже ветер, сквозивший из щелей. Господин Бернард сделал осторожный глоток, уважительно поднял брови.
– Благодарю. Как вы узнали, что это мой любимый рецепт?
Не оборачиваясь, Снофф пожала плечами, оплела горячую кружку пальцами, задумчиво потёрла свежую царапину от заколки. Некстати вспомнила, что серебро убивает не только вампиров, а ещё и каких-то невидимых глазу зверюшек, от которых бывают болезни. Но в это она не очень верила.
– Когда в мою дверь заходит покупатель, обычно я понимаю, какой он захочет сон, прежде чем он дойдёт до прилавка. Мне показалось, с напитками примерно так же.
– Впечатляет. И какой сон заказал бы я?
– Вы все силы отдаёте работе. Заказали бы сон, где можно лежать на пляже, слушать прибой и ничего не делать. Угадала?
Изыскатель промолчал.
– Ладно, надо что-то делать, – Снофф нехотя потянулась и отставила пустую кружку. – Передайте мне шляпу, пожалуйста… Я просто подумала, что здесь мне нельзя было колдовать, потому что я из другого мира. Пускай даже во сне. Но ван Хельм же как-то колдовал! Превратил этот сарай в мою лавку… Значит, он должен был как-то защититься от местной магии. Или как-то подключиться к ней. Когда королева сказала про шляпу, я вспомнила, что он всё время вертел свою шляпу в руках, то положит, то возьмёт, как будто нервничает…
Говоря всё это, Снофф методично ощупывала шляпу – теперь можно было не спешить. Вздохнув, она пробормотала: «Ну-ка, ножик поострее» – и принялась распарывать швы.
– Бывает, мастер сновидений не может удержаться во сне, который создаёт. Сон как будто стремится выбросить мастера. Тогда мастер должен во сне создать какую-нибудь необычную штуковину, – мы называем это «якорь», – и соединить с чем-то из своих вещей или одежды, а потом оставить в этом сне. Вот я и подумала, вдруг здесь это тоже работает… Ага, вот оно!
Отложив нож, мастерица осторожно извлекла спрятанную в шов тонкую длинную булавку из прочного, но упругого металла.
– Вот. Эта штука в шляпе и стала якорем, который подключил ван Хельма к местной магии – шляпу он оставил нарочно. Не будь я такой дурой, сообразила бы сразу, что к чему, создала такой же якорь, и тогда эти вампиры пожалели бы, что на свет родились…
– Не вините себя, – успокоил её изыскатель. – У вас даже времени подумать не было. И потом, чтобы создать якорь, вам понадобилось бы воспользоваться магией, а этого делать нельзя, пока у вас нет якоря, верно? Замкнутый круг.
Снофф нахмурилась.
– Верно. Но тогда… Как ван Хельм смог создать эту булавку? Его бы размазало ко всем троллям, как меня! Получается, он создал её в другом сновидении или вообще в реальности! Но якорь должен быть создан именно в том сне, где хочешь заякориться. А это невозможно. Я совсем запуталась… – бессильно вздохнула мастерица.
Некоторое время они сидели молча, наблюдая, как солнце скрывается за облаками. Из-за угла хижины выпорхнули летающие лошадки.
– А мы и так вампирами не были! – пропищали они дружно. – Можно нам вкусных фруктиков?
– Можно, – улыбнулась Снофф. Потом вспомнила, что эти милые лошадки так же хохотали, когда мастерица попадала на пиршественный стол, и помрачнела. Лошадки испуганно притихли. – Летите в замок. На троне будет стоять корзина с морковкой. И вот вам мой королевский приказ: когда в следующий раз увидите, что кого-то собираются съесть, не смейтесь, а помогите ему. Всё поняли? Кыш!
Озадаченные лошадки скрылись из виду. Изыскатель прошёлся по комнате.
– Я мало что понимаю в сновидениях, – начал он, – зато более-менее умею рассуждать логически. Можно ещё чашку кофе? Благодарю, и бутерброды очень кстати… Итак, давайте по порядку. Мы знаем, – точнее, уверены, – что ван Хельм вас боится и вы, мастерица, сильнее. Но пока что он вертит нами, как хочет, а ваша магия сновидений против него бессильна. Мне кажется, он знает какой-то секрет, до которого мы пока не додумались – но опасается, что вы тоже можете узнать его в любой момент. А значит, этот секрет лежит на поверхности.
– Допустим, – кивнула Снофф.
– Во-вторых – его магия. В реальном мире ван Хельм исчез из-под стражи, забросил вас на крышу башни. И это была не магия в обычном понимании – следов она не оставила. Но то же самое вытворяли и вы, когда попали в Даннинг на семнадцать лет назад. Получается, наша реальность была для ван Хельма сном: когда-то в будущем он уснул и вернулся во сне в наше время.
– Похоже на то, – согласилась мастерица.
– Наконец, его якорь для сказочной страны. Вот эта булавка. Якорь можно создать только в этом сне, но его нельзя было создать в этом сне, так? Единственное объяснение – для ван Хельма нет границ между сновидениями. Для него сновидения – как разные комнаты одного дома. Тогда он мог создать эту булавку в любом другом кошмаре – скажем, в том мире с концом света, – и явиться с ней сюда. И это, кстати, объясняет, как он ухитрился выбросить вас из сновидения в реальный мир, да ещё и на крышу ратуши.
Снофф нахмурилась. Фокуса с башней она так и не простила ван Хельму.
– Всё звучит логично, господин Бернард. Если для ван Хельма все сновидения сливаются в одно, он становится почти всесилен, а мы ищем его, как слепые котята. Я бы тоже так хотела. Но загвоздка в том, что это физически невозможно. У каждого сновидения есть границы, и нельзя одновременно контролировать несколько сновидений. Точка.
– Почему?
Мастерица устало улыбнулась. Она никогда не метила в наставники Гильдии сновидений, но сейчас ей приходилось объяснять изыскателю элементарные вещи.
– Нельзя быть сразу в двух сновидениях. Одно из них вас обязательно выбросит.
– Но если поставить якорь в одном, а потом в другом?
– Не получится. Как только вы выйдете из первого, якорь растает. Он не остаётся там навсегда.
– Но булавка ведь осталась здесь. Ван Хельм ушёл, а булавка осталась.
– Да, и я понятия не имею, почему. Это невозможно.
Изыскатель задумался. Повертел в руке тарелку с последним бутербродом, поставил в другую, пустую.
– А если оставить якорь, уснуть во сне и уже там, в новом сновидении, поставить якорь? Вы ведь при этом не выходите из первого сновидения.
– Что?!
Бернард смутился.
– Я что-то не то сказал?
– Вы… эм-м, нет. Минуточку…
Снофф закрыла глаза.
«Порой мы так привыкаем к прописным истинам, что нам и в голову не приходит что-то новое, – и тогда новички могут открыть нам глаза», – когда-то сказал ей, ещё ученице, магистр Люциус. Испокон веку мастерам сновидений вбивают в голову, что есть лишь два пути – в сновидение и обратно в реальность, а уснуть во сне нельзя. Все желающие – среди них когда-то была и Снофф, – могли попробовать уснуть во сне и убедиться на собственном опыте: ты просто на мгновение просыпаешься и засыпаешь снова. Но с тех пор как заварилась вся эта каша и Снофф узнала о развившихся у неё необычных способностях, ей и в голову не пришло попытаться ещё раз, да ещё и с якорем.
Ведь якоря нужны тем, кому не хватает таланта, а Снофф всегда была сильным мастером и про хитрости с якорями даже не задумывалась. А вот ван Хельм, вероятно, был вынужден пользоваться якорями постоянно – и в какой-то момент достиг такого мастерства, что обнаружил их неизвестный удивительный эффект. И пока Снофф кочевала из кошмара в кошмар, для ван Хельма все миры-сновидения оказались будто нанизанными на одну нить, и он мог в любой момент вернуться полноправным хозяином туда, где оставил якорь.
«Вот и весь его секрет, – подумала Снофф. – Ставит якоря в кошмарах и уходит в сон без возвращения в явь… и никто не мешает мне провернуть то же самое».
– Господин Бернард, – просияла мастерица, – вам никто не говорил, что вы гений?
Пока Снофф сбивчиво разъясняла изыскателю свою идею, наступили сумерки, на столике по мановению руки мастерицы зажглись свечи.
– …а значит, мы должны пройти по кошмарам и собрать его якоря. Тогда он не сможет шастать туда-сюда. И тогда мы загоним ван Хельма в угол.
– Вы уверены? Не слишком рискованно? – осторожно поинтересовался Бернард.
Снофф пожала плечами.
– А что нам остаётся, если во всём остальном я уверена ещё меньше?
– Ну что же… Значит, пора двигаться дальше? Странно, после этого сумасшедшего дня мы должны валиться с ног, но я почти не чувствую усталости…
– Это потому что мы во сне. И, возможно, даже в том самом сне внутри сна, если у меня незаметно получилось нырнуть так глубоко. Привыкайте, изыскатель, спать нам теперь долго не придётся… к счастью, и не захочется.
Изыскатель усмехнулся и поправил манжеты.
– Ну, к первому-то я давно привык. А о втором могу только мечтать.
– Когда выберемся отсюда, сделаю для вас лучший в мире сон про отдых, – пообещала мастерица. – Если выберемся, конечно…
Над якорем пришлось крепко подумать: лишних деталей в гардеробе Снофф не наблюдалось. Наконец Снофф решила, что раз она теперь королева, значит, корона вполне сойдёт за предмет её собственной одежды. Осталось сотворить что-то «местное». Снофф почесала в затылке и создала копию своей серебряной заколки, после чего негромким приказом намертво приплавила её к короне.
– На редкость уродливый аксессуар, – заметила мастерица, критически оглядывая своё творение. – Зато теперь можно ручаться, что на троне не окажется вампир. Нечего сказать, сказочная страна… Кто такую только создал, руки бы ему оторвать…
Изыскатель красноречиво промолчал. Снофф покраснела.
– Я же говорила, это не мой сценарий, оно само…
Прежде чем положить корону на столик и снять с себя бразды правления, Снофф создала два удобных кресла.
– Устраивайтесь, – кивнула она и первая последовала своему совету. – Интересно, из чего она сделана? – заметила Снофф, вертя в руках булавку ван Хельма. – Прочная, гибкая… Это сталь?