Роттенброт исподлобья поглядел на изыскателя, почесал подбородок и вдруг улыбнулся.
– Прошу прощения, господин старший изыскатель по осо-обенно важным происшествиям, только в карты играть не садитесь. Не умеете вы блефовать. Ничего вы мне не сделаете. Ну, в морду дадите, самое большее – так этим меня не удивишь. Вы меня тоже поймите: нельзя мне рассказывать. Банку-то конец придёт, так и меня, сами понимаете, найдут через день в речке с перерезанным горлом, а свидетелей и нет.
К досаде мастерицы, изыскатель не сразу нашёлся, что ответить. Тогда она шагнула вперёд.
– Послушай, ты… – начала она в ярости, и что-то в её голосе заставило Роттенброта перестать улыбаться и прикусить губу, хоть он и был в два раза старше юной мастерицы. – Или ты ведёшь нас в хранилище, или я заберу тебя в сон. В кошмар, который тебе и не снился. Там ты будешь подыхать и снова оживать, пока твои кишки не превратятся в труху, и молиться будешь, чтобы тебе горло перерезали и в канаву сточную бросили, а когда сдохнешь по-настоящему, я отнесу твои вонючие косточки некроманту…
Роттенброт отшагнул назад и нервно пригладил шевелюру.
– Я… это как-то…
Изыскатель сориентировался мгновенно.
– Господин Шлопс, – повернулся он к толстяку. – Официально предупреждаю: если с господином Роттенбротом произойдёт несчастный случай, вас ждут серьёзные последствия. Если хоть один волос упадёт с его головы…
– Конечно, конечно! – нервно закивал бородатый толстяк, на которого тоже произвела впечатление речь мастерицы. – Но при условии, что всё останется сугубо между нами!
– Междунамее не бывает, – сурово отрезала Снофф. – Давайте, господин Бутерброд. Вашей драгоценной жизни ничего не грозит. Куда идти?
Роттенброт с облегчением поправил воротник.
– С вашего позволения, сударыня, не «бутерброд», а… – Он осёкся, поймав тяжёлый взгляд мастерицы, и поспешно добавил: – Идти никуда не надо, всё здесь.
– То есть – «здесь»?! – в один голос воскликнули изыскатель и управляющий банком.
Былая уверенность уже вернулась к Роттенброту. Не зря он был, по рассказам изыскателя, отличным игроком в карты.
– Начинать нужно отсюда. Из «Небесного острова».
– Твари! – донеслось из зала. – Они идут сюда!
– Веди, – велел изыскатель и, спохватившись, выглянул в зал: – Капитан! За гриб отвечаете головой!
ГЛАВА 17
Бесконечные катакомбы под улицами Столицы были полны сюрпризов. Само их существование не было тайной для горожан, и, спустившись в подземелья в любом другом районе, легко было наткнуться на делящих добычу воров или на останки тех, кому не повезло оказаться там чуть раньше, а то и на стаю крыс-переростков – никто их не видел, но по вечерам в тавернах рассказывали жуткие истории («Вот такие зубищи! Хрусть – и пополам!»). Та же часть пещер, что проходила под «Небесным островом» и была напрямую связана с горячими источниками, отделялась от остальных и не интересовала ни крыс, ни жуликов.
По узкой каменной тропе вдоль подземного ручья шли четверо: мастерица в платье с окровавленными рукавами, поминутно потирающий горло господин Бернард, замочных дел мастер Освальд Роттенброт и маг из отряда стражников. Упитанный банкир тоже рвался присоединиться, но попросту не пролез в узкую щель, куда убегал один из множества ручьёв. Зато сообщил номер сейфа, который арендовал в хранилище клиент по фамилии Рам, – по указанию изыскателя по дороге в «Остров» отряд заглянул в контору, проверить записи.
Тихо потрескивающий огненный шар в руке мага искрился, освещая неровные стены с пятнами блёклого мха. В воздухе пахло сыростью.
Поначалу Роттенброт наотрез отказывался говорить, но теперь, когда его припёрли к стенке, отвечал на вопросы охотно и с подробностями – казалось, ему уже давно хотелось поделиться с кем-нибудь своей тайной.
– …и этот проход тоже выиграл в карты.
– В смысле – «выиграл»? – не поняла Снофф.
– Тайну, конечно, не сам проход… Никогда не слышали, сударыня? Ежели вам, скажем, отыграться надо, а в кармане шаром покати, можно сыграть на секрет. Секреты, само собой, у всех разные: у одного секрет – что он с соседской женой при луне звёздочки считает, ну а толку-то мне от такого секрета? На такой случай сиживал в той таверне старичок из магов, за что-то его попёрли из Ордена дальней связи, вот и прибился на старости лет к игрокам. За кружку эля он секрет на ухо послушает, если что дельное – кивнёт, а себе тот секрет в памяти стирает, было у него своё какое-то средство. Я тогда хорошенько одного гнома из мастеровых выпотрошил, он и поставил секрет против всего проигранного, изря-адная куча золота была… Не повезло бородатому, – вздохнул Роттенброт. – Ему пришла тройка драконов, а у меня полный дом: пара русалок и три единорога…
– Откуда же вы знали, что он не соврал про этот проход? – поинтересовалась Снофф.
Роттенброт недоумённо повёл плечами.
– Я ж вижу, кому верить, а кто блефует… Вот, к примеру, не в обиду вам будь сказано, господин изыскатель, у вас по глазам видно – не станете вы человека живого мучить. Потому вам и не поверил.
Изыскатель бросил на него гневный взгляд.
– Но мастерице же поверил.
– То другое дело, – тоскливо вздохнул игрок. – Госпожа мастерица чистую правду говорила…
Впрочем, господина Бернарда больше заботило другое.
– Кто ещё знает про этот проход?
– Гном клялся, что никто… Да и какая уже разница. Вы ж его теперь прикажете завалить, верно, господин изыскатель?
– Гнома? – ужаснулась Снофф. – За что?!
– Проход, – хмыкнул Роттенброт.
Когда Снофф окончательно потеряла счёт поворотам, каменный коридор закончился тупиком. Здесь ручей разливался в крошечное тёмное озерцо под нависшей скалой. Светящийся шар задрожал и потускнел.
– Впереди защита от магии, – сообщил маг.
– Всё верно, – подтвердил Роттенброт, – хранилище совсем близко. Нам туда, – он указал на гладь озерца и, достав из кармана кожаный шнурок, перевязал им свою роскошную шевелюру в пышный хвост. – Вода уходит под скалу, надо поднырнуть несколько шагов, и окажетесь в пещере перед хранилищем. Ну, где мост. Вы знаете.
В хранилище Алмазного банка мастерице бывать не приходилось: её сбережения, – мелочь по сравнению с ценностями солидных клиентов, – держали в обычных сейфах за спинами служащих. Но Снофф доводилось слышать, что главное хранилище располагается не в здании банка, одной стеной примыкающем к горе, а в толще самой горы. Чтобы добраться туда, служащие шли по вырубленному в скале коридору до пещеры, на дне которой плескалось озеро, и пересекали её по мосту, натянутому высоко над водой. На другой стороне, в пещерах с охраной и надёжными сейфами, и помещалось хранилище. Разумеется, Снофф никогда там не бывала, но уверенно кивнула вслед за изыскателем.
– А дальше? – поторопил взломщика господин Бернард.
– Дальше… – Роттенброт задумчиво почесал в затылке. – Дальше не знаю. К банку я вас провёл. Сейф открою, какой скажете, инструмент при мне. А с охраной и входом вы как-нибудь сами…
– Что значит «сами»?! – взорвался изыскатель. – Как ты попал в хранилище в прошлый раз?
– Не-не-не! – замахал руками взломщик. – В этот раз всё равно так не получится… Да нельзя мне говорить, поймите вы! Убьют!
Роттенброт мялся, юлил, торговался, взывал к жалости – но в итоге вынужден был уступить, вымолив у изыскателя честное слово, что всё останется между ними. История самого невероятного взлома в истории королевства оказалась настолько неожиданной, что к её финалу изыскатель Бернард только ошарашенно почёсывал в затылке, а Снофф хохотала в голос. Светящийся шар по-прежнему дрожал, но уже от того, что маг еле удерживался от смеха. Впрочем, с него с самого начала взяли клятву молчания, и управляющий банком господин Шлопс мог не беспокоиться о репутации своего драгоценного банка.
По словам господина Роттенброта, – увлечённого игрока, чуть-чуть авантюриста и потомственного замочных дел мастера, – в юности он жил недалеко он Дарганских гор и водил дружбу с местными гномами. Кроме несгибаемой воли к победе, дарганцы издревле славились как умелые и беспощадные игроки в карты, а карточный долг чтили превыше всего на свете. Несколько лет назад охранявшие Алмазный банк гномы подзаскучали в Столице и стали в свободные дни наведываться в окрестные таверны, в пух и прах разнося незадачливых столичных шулеров. К тому времени Роттенброт уже знал про тайный проход к хранилищу банка, и у него родился план. Через знакомых он устроил игру «для своих»: Роттенброт, старшина гномов-охранников, пара приятелей для отвода глаз.
Замочных дел мастер здорово рисковал. Чтобы добыть денег на большую игру, он заложил дом и влез в долги. Ставки росли, как на дрожжах, старшина гномов выкладывал на стол всё больше золота. Наконец он пошёл ва-банк, уверенно выложил карты – и чуть не подавился собственной бородой, когда Роттенброт побил его четвёрку единорогов королевской упряжкой драконов.
Азартный гном проиграл не только собственный капитал, но и хранившееся у него полугодовое жалованье всего отряда. У него был только один способ отыграться, на что и рассчитывал знакомый с дарганскими обычаями Роттенброт: сыграть на желание. Терять гному было нечего: он рискнул – и проиграл вновь. С этого момента несчастный гном был у Роттенброта в руках. Ведь проигранное в карты желание в Даргане считается священным.
Выслушав (уже с глазу на глаз) желание победителя, гном схватился за голову и бросился на улицу. Роттенброт догнал его у ближайшего моста, с которого тот вознамерился прыгнуть вниз бородой. И было отчего: игрок пожелал, ни много ни мало, чтобы охрана дарганских гномов – слыханное ли дело! – пропустила его к сейфам Алмазного банка. С трудом оттащив гнома от перил моста, Роттенброт растолковал ему, что ничего красть он не намерен, а значит, и охрана может не переживать. Кроме того, Роттенброт пообещал вернуть всё выигранное золото. Приободрившийся гном почесал бороду и попросил неделю на размышления.