Она снова кивнула.
— Беллин отец всегда трясся над ней, как сейчас помню. Но какое значение…
— Вы когда-нибудь слышали о Книге страха?
Ее глаза распахнулись, рука дернулась. Чашечка упала на пол и разлетелась на куски. Пару секунд Виолетта Иванна продолжала смотреть на меня, а потом вздрогнула, охнула и принялась поднимать осколки. Я стал ей помогать.
— Я думаю, это как раз та черная книга, — выпалил я. — Если бы вы ее увидели, узнали бы?
Она болезненно поморщилась.
— Это было много лет назад, и я очень не люблю вспоминать это, Вася. Ты должен понять…
— Это очень важно, — перебил ее я. — Пожалуйста. Просто взгляните и все!
Она снова вздрогнула. Подняла на меня взгляд.
— Хочешь, чтобы я посмотрела на нее?
Я молча кивнул. Виолетта Иванна снова прикрыла глаза, тяжело вздохнула. Потом медленно поднялась на ноги.
— Хорошо. Подожди, я уберу здесь.
Она повернулась и ушла на кухню, держа осколки в сложенных ладонях. Ее спина, обычно такая прямая и гордая, ссутулилась.
Мне не хотелось заставлять ее переживать все заново — но какой у меня был выбор?
Я плюхнулся обратно на диван, запустил руку в вазу с конфетами. На столике рядом с подносом так и лежал вчерашний фотоальбом. Я не хотел его даже видеть — но альбом притягивал меня как магнит. Через секунду я уже перелистывал страницы.
Я собирался еще раз взглянуть, какой была бабушка в юности — а может, там нашлись бы и детские снимки, — но альбом раскрылся ближе к концу, и я увидел совсем не то, что ожидал. Там тоже была бабушка — такой, как я привык ее видеть. А еще мама и куча снимков нас с Агатой. Дурацкие фотки с букетами на Первое сентября, Агата за барабанной установкой, я играю в футбол, мы позируем с бабушкой.
Я помнил, как бабушка печатала фотографии и вкладывала их в конверты с письмами для своих друзей — не электронными, написанными от руки. Мне это всегда казалось диким, но она уверяла, что только так передается частичка человеческого тепла. Я не обращал на это внимания, в конце концов, бабушкам и дедушкам полагается быть странными — например, дедушка одной девчонки из моего класса носил на шее чеснок, якобы для иммунитета (наверняка от вампиров).
Почему-то мне до сих пор не приходило в голову, что теми самыми друзьями были наши соседки. А ведь тетя Галя говорила, что видела нас на фотографиях!
Я перелистнул страницу. Там был снимок бабушки, совсем свежий, потом Агатин, а между ними пустовало место, словно кто-то вынул оттуда фотографию.
Позади меня, с лестницы, ведущей на второй этаж, послышались шаги.
— Я и не знал, что у вас столько наших фоток, — сказал я Виолетте Иванне, не оборачиваясь и не отрывая взгляд от бабушки. Она улыбалась.
— О да, их полно, — раздался знакомый голос. И принадлежал он вовсе не Виолетте Иванне. — Просто чудненько.
Глава 28. Предательство
Марра стояла на нижней ступеньке лестницы. Виолетта Иванна — чуть позади. Я попытался встать, но меня прижало к дивану, как будто сверху навалилась ледяная глыба.
— Что ты здесь делаешь?!
Доля секунды — и Марра уже стояла рядом.
— Вот уж от тебя не ожидала таких дурацких вопросов. — Холодные пальцы коснулись моей щеки, и я отшатнулся.
Виолетта Иванна оставалась на месте. Она опустила голову, и ее лица не было видно.
— Что ты с ней сделала?
Марра расплылась в улыбке.
— Мм, как заволновался. Переживает. — Она взглянула на Виолетту Иванну. — Ведь он так ничего и не знает, верно?
Она щелкнула пальцами, и Виолетта Иванна покорно двинулась вперед, к нам.
Я сидел и не мог пошевелиться, не мог ничего сказать. Кажется, я даже думать не мог. Все происходящее казалось нереальным.
— Иметь марионетку на ниточке из страха так полезно. — Марра довольно хмыкнула. — Вы, люди, пойдете на что угодно, лишь бы избежать того, чего боитесь. На унижение. На подкуп. На предательство.
Она махнула рукой, как фокусник, и в ее длинных пальцах появилась фотография.
Виолетта Иванна приблизилась к нам, но так и не поднимала глаз.
На снимке был тот самый день, после рыцарского турнира. Бабушка, настоящая, не тот монстр, в какого превратила ее юную версию Марра. Недовольная Агата — кажется, она говорила, что мы выглядим тупо. И я, в доспехах «Монстрыцарей», с новеньким мечом, тем самым, который несколько дней назад открыл дверь Марре.
— Зрительный контакт, — промурлыкала Марра. — Всего-то и нужно было — дать мне взглянуть на наследников. На тех, в ком течет кровь хозяина «Лавки». Кто может…
— …Выпустить тебя, — прошептал я, чувствуя, как леденеют руки.
Марра широко ухмыльнулась, сверкнув острыми зубами.
— Я уже говорила, что ты очень умный мальчик? Как удачно, что я не выпила этих троих до конца.
Она дотронулась когтистыми пальцами до своего лица.
— От Беллы, конечно, толку не было. Что бы я ни делала, она отказывалась привести своих наследников.
— Не все люди пойдут на что угодно, да? — от ненависти у меня сел голос.
Марра задумчиво кивнула.
— Поэтому оставлять ее в живых было бессмысленно. В итоге мне гораздо больше пригодились остатки ее сил.
Я стиснул кулаки. В голове горячо стучало.
— Старшая из сестричек, такая правильная и упертая, вряд ли помогла бы, я даже не стала пробовать. — Она взглянула на Виолетту Иванну. — К счастью, в этой цепочке нашлось одно слабое звено. Поверь мне, мальчик. Оно всегда находится.
Я уставился на Виолетту Иванну. Милую, ласковую Виолетту Иванну, в элегантных платьях и бусах, всегда готовую поговорить и выслушать, так непохожую на свою грубую и мрачную сестру…
— Вы отнесли ей фотографию, которую прислала бабушка, — едва слышно выдавил я.
— Приз за догадливость! — рассмеялась Марра. — Я сразу поняла, что мне нужен ты. Что между нами существует связь.
Я похолодел. Ее пальцы впились в мой подбородок, приподняли лицо.
— Тогда еще не подозревала, насколько…
— Я сделала все, что ты хотела, — вдруг перебила ее бесцветным голосом Виолетта Иванна. — Отпусти его. И… выполни свое обещание.
Марра даже не удостоила ее взглядом.
— Где книга? — прошипела она.
— Та, которая держит тебя на поводке? — я услышал свой насмешливый голос словно со стороны.
— Не шути со мной, мальчишка. — Черные глаза уставились на меня, и я снова почувствовал, как лечу в бездну. — У меня нет чувства юмора.
Интересно, почему она просто не обыщет меня, не отберет то, что ей нужно? Неужели… В голове мелькнула дикая мысль.
Я осторожно вытащил из кармана джинсов сложенную страницу. Марра дернулась к ней, но остановилась, как будто наткнулась на невидимый барьер.
— Ты не можешь ее взять, правда? — я победно усмехнулся. Книги страха ей не видать!
— Где вся книга? — процедила Марра, и от ее тона по спине побежали мурашки. — Что это за обрывок?
Она отпустила мой подбородок и медленно повернулась к Виолетте Иванне.
— Ты солгала мне.
— Нет! — Виолетта Иванна наконец подняла перепуганные глаза и побледнела. — Нет, я просто… я думала… я не знала…
Из горла Марры вырвалась жуткая смесь рыка и шипения.
— Вы слишком поторопились нас предать, — я стиснул зубы, в упор глядя на Виолетту Иванну.
Марра окинула ее пристальным взглядом. Потом обернулась ко мне. Лицо у нее было такое, словно она решала математическую задачку.
— А знаешь, ведь она свое дело уже сделала, — спокойно произнесла она. — И нам здесь больше ни к чему.
Виолетта Иванна побледнела еще сильнее. Она словно окаменела и стала похожа на раскрашенную статую.
— Но, но ты обещала! — я едва разобрал ее лепет. — Я же помогла! Я выполняла все, что ты приказывала, прятала тебя на чердаке, я врала Гале, я…
Марра шагнула к ней, и соседка задохнулась на полуслове. Я вдруг понял, что это напоминает — змею, гипнотизирующую свою жертву. Она даже не пошевелится, будет стоять на месте и послушно ждать, когда ее сожрут.
— Ты обещала вернуть мне красоту и молодость… — из последних сил прошептала Виолетта Иванна.
И она поверила?! Ради этого она предала бабушку, всех нас, обрекла на смерть столько людей?!
— Да как бы, по-вашему, она это сделала?! — закричал я. — Она же управляет вашим страхом, превращает в него мечты — а не наоборот!
Виолетта Иванна застыла с открытым ртом. Перевела остекленевший взгляд с Марры на меня и обратно.
— Ты меня обманула…
Марра коротко рассмеялась, словно лязгнул металл.
— Ты продолжаешь меня радовать, мальчик. — Она обернулась через плечо, подмигнула мне и снова уставилась на соседку. — Сейчас будет еще один урок.
Виолетта Иванна вдруг издала сдавленный гортанный звук, а потом взмыла в воздух. Ее ноги в туфлях дернулись в полуметре над полом. Нижняя челюсть безвольно отвисла. По телу пробежала судорога, и глаза Виолетты Иванны закатились так, что стали видны только белки.
Свет померк, и гостиная исчезла. Вместо нее мы оказались в тесной полутемной комнатке. Воняло плесенью. В углу громоздилась вешалка, заваленная какими-то чудными нарядами. Их покрывала паутина. Стены были целиком обклеены не то постерами, не то чем-то похожим. Я переступил ногами — подошвы кроссовок хлюпнули по влажному ковру. Свет исходил только от блеклых лампочек, обрамляющих большое зеркало. Больше половины из них не работали. Перед зеркалом стояли туалетный столик и пуф. «Гримерка», — наконец понял я. На пуфе сидела неподвижная Виолетта Иванна.
Я не стал ее звать. Не только потому, что по опыту с Агатой знал, что она меня не видит и не слышит. Мне было противно с ней разговаривать. Находиться внутри ее кошмара тоже было мерзко. Видимо, так выглядело то, что оставалось от ее мечты, после того как над ней на протяжении десятков лет работала Марра.
Я шагнул ближе к стене. На ней висели старые афиши, в пятнах и с завернувшимися уголками. На каждой из афиш красовался портрет Виолетты Иванны — правда, «красовался» в очень переносном смысле. Ее лицо и фигура на каждом из них были жестоко изуродованы. Изломанная в разных направлениях фигура. Вытянутое и перекошенное лицо, как будто его отжимали, скрутив жгутом, как полотенце. Осыпающаяся высохшая кожа, как у древнеегипетской мумии. Разные, но одинаково ужасающие изображения Виолетты Иванны покрывали все стены.